Энн Холландер (1930–2014) — американский историк костюма, одна из первых, кто обратил внимание на взаимосвязь истории моды и истории искусства. «Новое литературное обозрение» издает уже вторую монографию Холландер, в этот раз — работу 1994 года. В книге идет речь о мужском костюме, «включая весь набор сшитых в строгом стиле пиджаков, брюк, жилетов, пальто, рубашек и галстуков, которые составляют стандартный официальный костюм мужчины во всех частях света».

Вопреки всеобщим представлениям о том, что наряды — это женская прерогатива, а, следовательно, женщины — законодательницы мод, Холландер считает, что именно мужская одежда «пролагала путь, задавала стандарт, устанавливала те эстетические предпосылки, на которые реагировала затем женская мода», но при этом по гамбургскому счету мужская мода, с точки зрения автора, не включена в «большую Моду» даже ретроспективно.

Холландер исходит из идеи оппозиционности женских и мужских нарядов, поскольку «примерно с XIV века тема пола все явственнее проявляется в одежде», и показывает, где эти «противоположности» сходятся, а где расходятся на максимальное далекое расстояние. Она пишет, что в определенные периоды «оба пола хотят максимально подчеркнуть дистанцию между ними. Иногда дистанцию навязывает государство, издавая законы против трансвестизма и жестоко наказывая за нарушения. Но обычно ужесточение регуляции происходит в тот момент, когда визуальные различия между мужской и женской одеждой в очередной раз усложняются и стираются; мода начинает сближать оба пола после того, как она резко их различала».

Настоящим переворотом в моде стало не какое-нибудь шокирующее декольте, а появление лат — пластинчатых доспехов, — подчеркивавших красоту мужского тела или создававших такую видимость. Мужское платье с XIV и до начала XVII века воспроизводило латный доспех, «формируя жесткие абстрактные формы вокруг тела». В этот же период «женское платье оставалось консервативным и почти не поддавалось моде, придерживаясь классической формулы. Затем в целях создания эротического эффекта женская мода начинает копировать мужские аксессуары, но не весь костюм», не обошлось здесь и без брюк как манифеста женской свободы.

Слева: Джин Сиберг в роли Жанны Д’Арк в историческом фильме Отто Премингера «Святая Жанна», 1957 год. Справа: актриса Эллалайн Терезис в костюме Жанны Д’Арк, 1911 год

Фото: recycledmoviecostumes.com

Хотя в предисловии Холландер пишет, что она будет изучать именно мужской костюм, название книги «Sex and suits» наиболее точно отображает объект изучения. Мужской костюм — это то, с чем соотносится не только женское платье, но и фон для изменений, происходящих в культуре.

Для Холландер чрезвычайно важно показать ту роль, которую играло в этом процессе искусство. С одной стороны, оно фиксирует, как происходили перемены в одежде, с другой — с развитием выразительных средств одежда сама становятся искусством. В Новое время «она воздействует символами и аллюзиями, модными формами и орнаментом, динамически противопоставляя их реальным телесным формам. С тех пор мода, подобно искусству, вступает в особые соглашения с природными формами, создавая жизнеспособные секвенции в собственной среде».

Работу Холландер безусловно можно считать классической, но то, что она писалась двадцать четыре года назад, порой дает о себе знать. Так, например, автор пишет в предисловии, что «интерес к трансвестизму свидетельствует лишь о том, что мы по-прежнему верим в возможность символического различения мужской и женской одежды, пусть даже в большинстве ситуаций оба пола одеваются одинаково» — сегодня, когда все чаще говорят о том, что мода отменяет понятия пола и возраста, подобные высказывания выглядят несколько архаично, как и пассаж о том, что «распущенные волосы у женщин всегда обладали выраженными сексуальными коннотациями, служили <...> попросту приглашением заняться любовью — так выглядела Мария Магдалина. <...> Это же значение волосы имеют и в современной моде». Возможно, подобная интерпретация была верной для начала 1990-х, когда писалась эта книга, но сейчас волосы — это просто волосы. Подобные замечания отнюдь не умаляют значения книги, но сказать об этом стоит, чтобы читатель не был сбит с толку.