Почему женщины носят то, что они носят (отрывок, «Полит.ру»)

Издательство «Новое литературное обозрение» представляет книгу социолога, профессора Манчестерского университета Софи Вудворд «Почему женщины носят то, что они носят» (перевод Елены Кардаш).

Почему женщины носят то, что они носят? От чего зависит ежедневный выбор костюма и что, кроме одежды, хранит гардероб? Чем руководствуются обладательницы платяных шкафов, подбирая наряд для торжественного случая или вечеринки? Ответы на эти вопросы Софи Вудворд попыталась отыскать, исследовав гардеробы жительниц Лондона и Ноттингема. Наблюдая, как они выбирают одежду для тех или иных случаев, автор демонстрирует многообразие факторов, влияющих на этот процесс: от культурной или этнической самоидентификации до телесных ощущений от соприкосновения с тканью. Происходящий в приватном пространстве акт конструирования публичного образа оказывается связанным с личными историями жизни, семейных отношений и поисков себя. Автор встраивает их в социальный и культурный контекст, открывая читателю новый взгляд на более общие проблемы, связанные с модой и идентичностью.

Предлагаем прочитать один из разделов книги.

«А можно я надену джинсы?»: парадный костюм и повседневная одежда

В повседневной жизни, опаздывая на работу или забирая детей из школы, женщины не могут позволить себе превращать каждый выбор костюма в экзистенциальный кризис: на это у них нет ни времени, ни желания. Как сказала одна информантка, в этот момент хорошо бы иметь возможность просто существовать. Ей хотелось выглядеть и ощущать себя самой собой, не тратя на это долгие часы. Женщинам, с которыми я беседовала, удавалось одеваться быстро благодаря набору базовых вещей, которые можно носить постоянно, без лишней подготовки и рефлексии: женщины знали, что в этих вещах они выглядят хорошо. Именно так они обычно и выбирали костюм. Но временами привычный безопасный вариант кажется серым и скучным, и это побуждает женщину задуматься о выборе наряда. Пробуя новые сарториальные комбинации, женщины всегда задаются вопросом: «Я ли это?» В результате они чаще всего отказываются от новой идентичности и возвращаются всё к тем же привычным костюмам. Колебания между возможностью создать «новое "я"» на основе всего ассортимента гардероба, и «беспроигрышным "я"», которое обеспечивают базовые вещи, очень важны для темы моего исследования. О них и пойдет речь в настоящей главе.

Привычная одежда не требует долгих размышлений, поскольку женщины знают, что она работает; это знание — часть реализованной, постоянно практикуемой культурной компетенции (Mauss 1973). В нее также входит понимание соответствия костюма тому или иному социальному контексту: так, офисный костюм должен отвечать нормативному дресс-коду и персональной эстетике владелицы. Разнообразие нарядов позволяет женщинам играть разные социальные роли. Гофман определяет последние как намеренно культивируемые компетенции (Goffman 1974: 128), ассоциированные с тем или иным статусом или позицией (Goffman 1971a: 27). Привычная одежда помогает женщинам реализовать эти компетенции. Социальные роли базируются на более-менее стабильной персональной идентичности, которая «поддерживается на протяжении долгого времени… имеет биографию» (Goffman 1974: 128–129). По Гофману, у женщин имеется постоянная персональная идентичность, а социальные роли возникают на ее основе ситуативно. Однако, если рассматривать женскую идентичность сквозь призму гардероба, хорошо заметно, что дома, в одиночестве, женщины вовсе не свободны от социальных ограничений, а костюм отнюдь не реализует их базовую идентичность. Напротив, в скрытом от посторонних взглядов интимном пространстве женщины демонстрируют крайне конформистскую позицию в отношении гардероба. Ношение привычных вещей позволяет им не думать о своем сарториальном «я», соответствовать норме, быть обычными.

Парадокс материала, который рассматривается в этой главе, состоит в том, что чем больше возможностей для реализации своего «я» предлагается человеку, тем более привычно и конформистски он себя ведет. Многообразие нарядов, висящих в шкафу, часто воспринимается как бремя выбора, поэтому женщины так часто жалуются, что им нечего надеть. Как демонстрирует предыдущая глава, бесконечный, казалось бы, выбор, отличающий культуру потребления эпохи позднего модерна (Hyl & Eriksen 2001), и широкий спектр предлагаемых ею идентичностей могут провоцировать тревогу, порождаемую самой «возможностью свободы» (Kirkegaard 1944, цит. По: Giddens 1991). Именно свобода выбора зачастую делает процесс облачения в костюм таким мучительным, и информантки редко пользуются ею. Гораздо чаще они предпочитают привычные им базовые вещи. В современной Британии, где от вас ждут, что вы будете одеты индивидуально, эта тревога переживается особенно остро. Как утверждал еще Дюркгейм, индивидуализм является главной социальной и космологической ценностью, «религией… современного индивидуализированного сообщества» (Thompson 1998: 98). Поскольку космология представляет собой идеализированную конструкцию социума, она совсем не обязательно адекватно отражает практику (Bloch 1989; Bloch & Parry 1982; Lan 1989). Иными словами, в современной Британии индивидуализм как космологическое понятие имеет скорее не описательную, а рекомендательную модальность: ожидается, что у всех нас должно быть собственное индивидуальное «я», выражающее себя среди прочего и посредством гардероба. «Идея культуры» (Douglas 1991: 134) становится «идеей "я"» (Ibid.: 213), цельного и уникального. Между тем то, что женщины носят на самом деле, явно не вписывается в дискурс индивидуального самовыражения, поскольку у большинства из них нет ни времени, ни даже желания непрерывно реализовывать свое уникальное «я». Они выбирают одежду по привычке.

Быть собой и меняться

У всех информанток, независимо от их происхождения или финансового положения, была одежда, которую они носили постоянно, и та, которую они надевали лишь изредка. В среднем ассортимент вещей, из которых женщины выбирают ежедневно — активный гардероб, — составляет менее 38 % от общего числа. Большинство женщин делили одежду на домашнюю, рабочую и выходную, из-за чего фактическое количество вещей, из которых они выбирали, отправляясь на работу или в свет, было очень невелико. Привычная одежда отличается удобством: женщины буквально живут в этих вещах, и те смягчаются от взаимодействия с телом. Одежда, которую носят редко, не обеспечивает подобного комфорта, поскольку тело не успевает свыкнуться с ней, и владелица костюма постоянно сознает его присутствие в процессе носки. Все информантки располагали одеждой, относящейся к обеим упомянутым категориям, однако степень, в которой женщины полагались на привычные им вещи, была разной. Например, для Клэр привычка играет ключевую роль при взаимодействии с гардеробом. Ей далеко за двадцать, и она получает степень магистра изящных искусств. Она родилась на юге Англии и сейчас живет в Ноттингеме в доме с террасой, который делит со своим парнем, служащим ночным вахтером в охранной фирме. Клэр работает из дома и проводит там большую часть времени, выбираясь в университет пару раз в неделю. Каждый день она надевает джинсы или черные плисовые брюки со свободной футболкой и, если холодает, с джемпером. Утром она одевается очень быстро, хватая первую попавшуюся футболку из кучи сваленных в комоде, и пару джинсов или брюк, до которых проще дотянуться. Для университета нужен более элегантный образ, поэтому туда она надевает одну из своих приталенных черных рубашек (у нее их шесть).

Собираясь пойти куда-нибудь развлечься вечером, она тратит больше времени на размышления о том, что надеть. В большинстве случаев дело кончается джинсами с вышивкой и одной из более элегантных черных рубашек. Клэр говорит: «Я могу надеть черную рубашку куда угодно, они подходят ко всему». Черные рубашки и джинсы — ее привычный гардероб, она носит их всё время, так как они подходят ко всему, облегчая бремя выбора ансамбля. Хотя у женщины есть платяной шкаф, в который она вешает одежду, и два комода (с четырьмя ящиками каждый), они не облегчают процесс облачения в одежду; скорее, именно их наличие заставляет ее делать выбор в пользу безошибочных вещей. Как и многие информантки, выбирая костюм, Клэр даже не рассматривает большую часть своей одежды как возможный вариант. Зиммель (Simmel 1971) утверждал, что в современном обществе огромный выбор потребительских товаров приводит к неспособности присвоить себе элементы объективной культуры для развития культуры субъективной. В случае с гардеробом женщины имеют дело с личной коллекцией вещей и, в этом смысле, с уже присвоенной формой объективной культуры. Однако даже в этом случае они часто оказываются настолько ошеломлены предложенным им выбором, что в итоге ищут опору в проверенных и надежных сочетаниях.

Поскольку Клэр носит черные рубашки регулярно, она знает, что на них можно положиться. Привычная одежда, таким образом, — один из элементов механизма, описанного Гофманом (Goffman 1971a): повседневный внешний вид, наряду с действиями и жестами, представляет собой один из способов поддержания социальной стабильности. Когда Клэр носит черные рубашки, она знает, что они удачно смотрятся; она чувствует себя в них хорошо, и тем самым обеспечивает себе «онтологическую безопасность» (Giddens 1991): Клэр пребывает под защитой собственного «я», поскольку эти рубашки и есть она сама. В рубашке ей физически комфортно, в ней не жарко, она не стесняет движений. Комфорт обеспечен особенностями ткани и конструкцией модели; важно также, что, поскольку Клэр часто надевает эту вещь, она точно знает, как ее носить. Облачение в костюм — это приобретенная компетенция, навык, встроенный в общую систему самоконтроля, связанного с телесными практиками. Гофман (Goffman 1971b: 248) отмечает, что любой жест или действие на первых порах кажется неудобным или трудным, даже если это нечто само собой разумеющееся, как, например, ходьба или завязывание шнурков. Практика становится естественной, только если она воспроизводится в течение некоторого периода времени. Рутина имеет материальную природу: привычная одежда становится удобной и не требует осознанного взаимодействия с ней.

В рубашке Клэр чувствует себя комфортно, потому что та соответствует ее самоощущению. Вместе с тем она испытывает и потребность вписываться в тот или иной социальный контекст. Обычно Клэр ходит в паб со своим парнем и его друзьями. Но однажды коллеги пригласили ее на «девчачью вечеринку», и Клэр забеспокоилась. Она привыкла проводить время с одними и теми же людьми, большинство из них были мужчинами, и она уже несколько лет не встречалась с исключительно женской компанией. Беспокойство усилилось, когда Клэр осознала, что коллеги намного стройнее ее и одеваются очень «гламурно, по-девчачьи». Она поясняет: «Знаете, такой тип женщин, которые каждую неделю делают маникюр и ходят к парикмахеру раз в две недели». Клэр выросла в бедной семье, и ей никогда не покупали много вещей; она первая в семье поступила в университет и оплачивала все расходы сама за счет кредитов и подработок. Клэр всегда покупала вещи в дисконтных дизайнерских бутиках или по дешевым каталогам с почтовой доставкой. Теперь, когда женщина работает в модном магазине, она покупает там одежду для работы в качестве униформы, но, по ее словам, это вещи «для среднего класса и для людей постарше». Она чувствует, что очень отличается от коллег: у них разный стиль, разные личностные приоритеты, разные представления о женственности. Накануне вечеринки девушки на работе обсуждали, что они наденут и какие обновки купили. В обычной ситуации Клэр надела бы черную рубашку и джинсы. Однако, слушая пересуды о нарядах, она задумалась, не стоит ли и ей попробовать что-нибудь новенькое. Джинсы она всё же решила оставить, а модный топ подобрать в магазине, где работала, поскольку так могла воспользоваться скидкой. Клэр перебрала несколько топов без рукавов; один из них был с серебристым блеском, другой розовый, с цветочками; все эти вещи казались ей подходящими для «девчачьей» вечеринки. Однако всё, что она примеряла, в итоге оказывалось не ее: «Это могли бы носить они, но не я. Я не такая девушка». История Клэр ясно дает понять: идентичность нельзя просто купить в магазине, что бы ни думали об этом теоретики постмодернизма (Featherstone 1991). Более корректной представляется точка зрения Скеггс (Skeggs 2004), подчеркивавшей, что при выборе костюма важна не только вещь как таковая, но и владение материальными культурными компетенциями, которые необходимы для ее ношения. Р. Барнс и Дж. Эйхер утверждали, что одежда помогает создать коллективную идентичность, поскольку она «интегрирует и исключает» (Barnes & Eicher 1993: 1). Для Клэр быть интегрированной значит не просто носить правильный костюм; вопрос о том, как одеться правильно, — это в равной степени вопрос манеры поведения и телосложения, подходящего для облачения в тот или иной наряд.

Рассматривая разные топы, Клэр лишь отчетливее понимала, как сильно она отличается от коллег; она чувствовала себя аутсайдером не только по отношению к этой конкретной женской компании, но и к тому типу женственности, который они собой воплощали. Скеггс (Skeggs 1997) пишет, что идеал женственности исторически сложился как образ белой женщины из среднего класса. В процессе исследования она обнаружила, что, когда женщины из рабочего класса «примеряют женственный наряд, они часто ощущают, что он им не по размеру. Его шили для людей с другим телосложением» (Ibid.: 100). Клэр также переживает это на телесном уровне: она отчетливо видит несоответствие между своим отражением в зеркале и стройными силуэтами других женщин. Она также считает, что их тип женственности не соответствует ее самовосприятию. Скеггс писала о женщинах, наряжавшихся подобным образом на вечеринку, ради развлечения или в попытке почувствовать себя лучше. Как правило, они не привносили в свой образ сексуальные коннотации и одевались респектабельно. Клэр, однако, находится в другой ситуации: ее спутницы ничего не пробуют, они одеваются так постоянно.

Ощущение инаковости стало еще явственнее в процессе вечеринки, и Клэр чувствовала себя некомфортно. Приобретенные в итоге на работе джинсы были призваны помочь ей вписаться в компанию, показать, что она делает покупки в правильных местах. Однако эффект получился обратным: сказав девушкам, что джинсы были из их магазина, Клэр почувствовала, что коллеги смотрят на нее свысока: «Они явно подумали: "Она не может позволить себе ничего другого, ей приходится покупать со скидкой"». Дискомфорт Клэр объяснялся не тем, что она была неправильно одета, а тем, что она не вписывалась в социальную группу. Клэр попыталась соответствовать чужим представлениям о правильной одежде. Однако ее самоощущение было настолько тесно спаяно с гардеробом и знанием того, что именно ей подходит, что в конце концов она вернулась к привычным ей вещам: черной рубашке и джинсам. Клэр важнее, чтобы одежда соответствовала ее самоощущению, а не случаю.

Всякий раз, когда это возможно, Клэр носит одежду, в которой она чувствует себя комфортно. Она отказывается от этой рутины лишь в тех случаях, когда мероприятие явно предполагает дресс-код, которому необходимо соответствовать: например, танцевальный вечер или свадьба. В ее гардеробе есть пять нарядов, которые она надевала только однажды; каждый из них был приобретен к определенному случаю, и, хотя все они так или иначе контрастируют с ее обычной одеждой, они ей нравятся. Например, она очень ценит костюм, купленный для выпускного бала: топ с воротником-хомутиком и шелковую юбку бронзового цвета. Приталенный и покрытый бронзовыми пайетками топ создает четкий сверкающий силуэт. Юбка плотно облегает талию и бедра, а затем, расширяясь, спускается до пола. Она шелковая, с верхним тонким слоем флера, поэтому в складках проступает маслянистый радужный блеск, в сами складки сморятся как всполох белой молнии. При движении жесткая ткань трется о ноги, и шелк-сырец шуршит. Клэр надевала этот наряд всего один раз; это воплощенная память об одном-единственном событии, первом бале, о котором Клэр до сих пор рассказывает с воодушевлением. Сочетание юбки формального стиля и сверкающего топа было необычно, и у Клэр возникало осознанное ощущение «я», облаченного в красивый костюм. Т. Хейнс (Haynes 1998), рассуждая о нарядах дебютанток, пишет, что пышно украшенные драгоценными камнями и бисером корсетные платья обеспечивают физическую и психологическую трансформацию их владелиц. Подобным же образом сияющие на свету блестки и жесткая фактура ткани меняют Клэр на материальном уровне; она сознательно взаимодействует с собственным образом с помощью наряда, который заставляет ее выглядеть и чувствовать себя совсем иначе, чем обычно. В повседневной жизни Клэр всё время носит одну и ту же одежду, но, одеваясь на бал, она должна соответствовать дресс-коду, и благодаря новому наряду женщина не только выглядит, но и ощущает себя по-другому.

Источник текста: https://m.polit.ru/article/2022/11/01/ps_woodward/