Это первая в отечественной исторической литературе книга, целиком посвященная социальной истории Советской военной администрации в Германии (СВАГ), которая просуществовала с 1945 по 1949 год на территории Восточной Германии. Историки и раньше обращались к этой теме, но публикации не выходили за пределы научных журналов. Теперь мы имеем возможность познакомиться с этим очень интересным периодом развития советского общества в условиях своеобразного “филиала”. Источниками для работы послужило большое количество архивных материалов. Исследование посвящено социальным и отчасти психологическим аспектам жизни в советской оккупационной зоне. И даже когда авторы говорят о консьюмеризме среди сваговцев, они менее склонны приводить цифры. Авторов больше интересует социальная и психологическая подоплека тех моделей потребительского поведения, которое демонстрировали советские военные и члены их семей.

Среди лейтмотивов социальной жизни - сталинская бдительность. Ее необходимо было сохранять советским гражданам во враждебном капиталистическом окружении, в непосредственной близости от союзников, перешедших в статус идейных врагов, - англичан, американцев и немцев. Книга открывает немало парадоксов, порожденных постоянным давлением идеологии.

Советский гражданин оказывался в окружении относительного изобилия - в сравнении с тем, что имели на родине его родные и близкие. Но сваговцы скоро остались без возможности к этому изобилию приобщиться. Разумеется, чем выше по иерархии находились служащие СВАГ, тем больше они могли найти возможностей, чтобы вывезти на родину центнеры и даже тонны заграничного “барахла”. Но никто не был застрахован от расплаты за беззастенчивый “вещизм”, который и вызывал зависть, и был чужд “моральному облику строителя коммунизма”. Для большинства же тех, кто находился ниже по иерархии, возможность воспользоваться случаем была чаще всего недоступна.

Поддерживать видимость респектабельности и обеспеченности советского военного за счет снабжения было невозможно. Сваговцы видели, что побежденные немцы живут значительно лучше победителей. Но критика снабжения была чревата. При удачном стечении обстоятельств она могла привести лишь к отметке в личной карточке, а при неудачном - к откомандированию обратно в Советский Союз и исключению из партии.

Далеко не последним парадоксом было “принуждение к добровольности” - слова, вынесенные в название части 5 книги. Практика знакома и по мирному времени: государственные займы, добровольная и пылкая подписка на которые демонстрировала лояльность к системе. Причем вызовом системе был не отказ, а подписка около минимального порога. Отказ же был просто немыслимой антисоветчиной.

“Маленький СССР” - капля, в которой отражается океан. На примере ограниченного и во времени, и в пространстве исторического феномена авторы показывают парадоксы, присущие советской системе с самого ее создания: конфликт индивидуального и коллективного; целесообразного с личной точки зрения и правильного - с общественной (не только на уровне “личность против коллектива”, но и на уровне внутреннего конфликта личности - самоцензуры); конфликт между фактами и идеологией. Это объединяет “Маленький СССР” и книгу Сергея Плохия о Чернобыле.