Терроризм стал неотъемлемой частью общественной жизни в России в конце XIX века. Именно этому периоду отечественной истории посвящена новая книга издательства НЛО «Русское общество в зеркале революционного террора. 1879–1881 годы». Автор монографии Юлия Сафронова рассказала T&P о том, как динамит повлиял на общественный диалог, на что было похоже политическое пространство в конце правления Александра II и в чем заключалась эмоциональная сила теракта.

События «охоты на красного зверя» 1879–1881 гг. были описаны множество раз, а цареубийство 1 марта известно едва ли не поминутно. То, как население Российской империи реагировало на покушения на Александра II, часто становилось одним из слагаемых при вынесении общего суждения о причинах успехов «Народной воли» и ее финального поражения. Русскому обществу при этом всегда выносился суровый приговор, но характер его «преступлений» все время менялся: оно было «слабым и трусливым», «классово чуждым и буржуазным», наконец, обладающим особой «ментальностью», склонной поддерживать террористов. Очевидно, эти оценки зависели от сменявших друг друга концепций истории «Народной воли», а в последние двадцать лет — отношения к терроризму, но они имели мало отношения к самому обществу и влиянию, которое оказал на него революционный террор. Мне не хотелось, чтобы актуальность этой книги усматривалась в том, что ее предметом является терроризм.

Покушения на Александра II столь же малопригодны для объяснения терактов, которые мы наблюдаем сегодня, как афинская демократия — для анализа политики современных государств. Для этого исследования революционный террор является самым удобным поводом, чтобы говорить о русском обществе. Столкнувшись с совершенно новым явлением, для которого не было готовых объяснений, явлением, угрожавшим привычному миропорядку, а порой и жизни отдельного человека, русское общество отреагировало на него болезненно-остро и тем самым позволило историку увидеть себя. В этом плане книга вписывается в большую дискуссию о природе общества Российской империи, возможности развития в самодержавном государстве публичного политического пространства и «гражданского общества».

Для меня как для автора это книга-путешествие сквозь череду событий и тем в поисках героя. В процессе работы над книгой я неоднократно пыталась пойти по самому простому пути: позаимствовать или придумать какое-нибудь определение общества, воспользоваться существующими теориями, чтобы приложить их к имеющемуся материалу. В результате введение превратилось в перечень возможных способов понимания и изучения общества, ни один из которых не удовлетворял меня полностью. Об обществе можно было сказать только то, что оно существовало. Всколыхнувшие империю покушения на монарха заставили его членов как никогда активно проявлять себя посредством коммуникации в публичном политическом пространстве.

Революционный террор изначально стал анализироваться сквозь призму вины общества за его развитие. Соответственно, его обсуждение провоцировало обращение к вопросам, что же такое общество и о своем месте в нем у тех, кто над ними размышлял. Путешествие по нисходящей от более крупных и формальных объединений представителей общества до частных собраний в салонах и за домашними обедами, которое показало отсутствие единства, неспособность действовать сообща даже перед лицом опасности, привело меня к отдельному человеку. В центре внимания оказались индивидуальные размышления о терроре, которые посылались власть имущим. На этой самой последней ступени общество наконец перестало быть фантомом, потому что, размышляя о терроре и о себе, эти люди писали «мы», полагая себя частью общества и предлагая бороться с террором сообща.

В исследованиях об обществе почти всегда имплицитно присутствует представление о нем как о рациональной силе, способной принимать взвешенные решения для «общего блага». Именно поэтому больше всего в книге мне нравится сюжет о слухах, циркулировавших в связи с покушениями, и двух волнах паники в Петербурге в феврале 1880 г. и марте 1881 г. Он позволяет понять, насколько общество может быть эмоционально, неуравновешенно и, главное, насколько не имеющие ничего общего с действительностью слухи способны влиять на принятие решений и поведение людей. Конечно, это далеко не новый сюжет, но обычно нерациональное поведение приписывают «толпам», а слухи выявляют в «темном народе». Между тем, о снаряжении воздушного шара бутылками с зажигательной смесью для взрыва столицы, великом князе Константине Николаевиче как главе народовольцев или небесных знамениях, предрекающих Александру II скорую смерть, говорили образованные люди, занимавшие высокое положение и имевшие возможность влиять на принятие решений.