В книге британского историка Марка Сэджвика, выпущенной недавно издательством «Новое литературное обозрение», представлена причудливая история традиционалистских учений, обнаруживающая их присутствие в самых разных исторических процессах и политических событиях, интеллектуальных движениях и культурных контекстах XX века. Это — иногда мрачновато таинственное, иногда курьезно саморазоблачительное — присутствие раскрывается в книге, сочетающей фундаментальность академического исследования с увлекательностью журналистского расследования.

Я познакомился с Марком Сэджвиком в Амстердаме летом 1997 года, где проходила конференция по изучению новых религиозных движений. Он в ту пору начал исследовать традиционализм, доклад у него был очень интригующий. Мы разговорились, его интересовали российские традиционалисты — Александр Дугин и Гейдар Джемаль. Тогда я и узнал, почему он занялся этой непростой темой. Марк долгие годы преподавал в Американском университете в Каире, где читал курсы по истории ислама и суфизму. Помню, я поразился — британец преподает мусульманам историю их религии. Пусть у него и превосходный арабский, но все же…

В Каире Сэджвик впервые узнал о Рене Геноне, французе, принявшем ислам, чья вдова и сын по-прежнему жили в городе. Они позволили ему познакомиться с домашней библиотекой основоположника традиционализма, так и началось многолетнее исследование, которое вылилось в книгу, наконец-то переведенную на русский. Труды традиционалистов — Генона, Фритьофа Шуона, Титуса Буркхардта — хорошо известны на Западе, но до Сэджвика никто не пытался описать традиционализм как единое движение, а главное, проанализировать его влияние на интеллектуальную историю Европы и США. А оно, как выяснилось, было очень значительным. Для меня, к примеру, было настоящим открытием, что ему подверглись такие столпы мирового религиоведения, как Мирча Элиаде, Ананда Кумарасвами и Хастон Смит. Для описания этого влияния Сэджвик ввел понятие «мягкого традиционализма», которое очень удачно работает в контексте исследования. Как убедятся будущие читатели (я уверен, что их будет немало не только среди специалистов — книга написана не только обстоятельно, но и увлекательно), традиционализм явление очень противоречивое. В лице ряда своих представителей оно вступало в близкие отношения с фашизмом (Юлиус Эвола) и бросало вызов общепринятым сексуальным нормам (Шуон). В то же время Элиаде и Смит не случайно числятся среди классиков мирового религиоведения.

Сэджвику удалось найти такой подход к персонажам, который позволил увидеть, какую именно роль в их жизни сыграл традиционализм. В основе подхода лежит объективность исследователя, который с поразительной дотошностью собирает и анализирует факты, но оставляет за читателями право выносить о них собственное суждение. В отечественной гуманитарной науке такое уважение к аудитории большая редкость. В своей работе Сэджвик опирается на метод развернутого интервью с ныне здравствующими традиционалистами, которые рассказывают об истории движения и делятся воспоминаниями об учителях. Для этого ему пришлось немало поколесить по Европе и США и даже два раза побывать в России. Кто-то из собеседников автора остался верен своим идеалам, кто-то разочаровался в них. Для традиционализма характерен высокий уровень абстракции, граничащий с герметизмом, поэтому такое многоголосье вносит в книгу о нем очень нужную живую струю. И серьезное академическое исследование читается порой как авантюрный роман, сюжетным хитросплетениям которого мог бы позавидовать кто-нибудь из классиков жанра вроде Рэймонда Чэндлера.