Ирина Григорьевна Мягкова - известный театральный критик, переводчик. Ее точные, емкие, остроумные суждения о театре известны не только в столичных кругах, но и далеко в провинции. Мягкова долгие годы буквально воспитывала региональную критику, проводя десятки многодневных семинаров во многих городах России и СНГ.

Почти десять лет мне посчастливилось быть участником постоянно действующего семинара Ирины Мягковой. Вместе мы объехали полстраны, побывали в республиках бывшего СССР. Смотрели спектакли, обсуждали, писали рецензии, публиковались в местных СМИ. Ирина Григорьевна – казалась нам неиссякаемым источником профессиональных знаний, исторических фактов, театральных и литературных подробностей. Но главное – она учила нас быть доброжелательными, но честными. Говорить правду. Или сменить профессию.

И в своей книге она исповедует те же принципы. Мягкова рассказывает историю своей жизни, и эта частная история разворачивается на больших исторических событий: война, эвакуация, обычная повседневная жизнь при советской власти, смерть Сталина, встречи с выдающимися людьми… Написано увлекательно и с большим вниманием к деталям.

Лейтмотив книги («чужая девочка») задает повествованию редко встречающуюся в воспоминаниях дистанцию и своеобразную интонацию, что позволяет увидеть многие события под другим углом. Героиня книги в конфликте с миром, но ищет гармонии. Охота к перемене мест побуждает ее много путешествовать, а интерес к людям создает обширный круг общения. Среди персонажей этой книги такие яркие личности, как Рубен Симонов, Анатолий Эфрос, Корней Чуковский, Юозас Мильтинис и другие.

Отрывок из книги «Чужая девочка»:

«Довольно долго, пока мне не исполнилось лет 8-9, мы с мамой играли в чужую девочку. Во время прогулок, обычно в темное, тревожное и неуютное время дня мама на какой-нибудь мой вопрос вдруг задавала свой - сакраментальный: «Девочка, а ты чья? откуда?» Я по инерции, хотя игра была уже знакома, продолжала привычное общение, но немедленно наталкивалась на отчуждение. «Девочка, где ты живешь? Родители, должно быть, тебя ищут. Ступай домой. Хочешь, я тебя провожу?» - участливо говорила мама. Впрочем, уже не мама, а совершенно незнакомая женщина. В числе других талантов моя мама была наделена и явными актерскими способностями, и роль сердобольной, но посторонней прохожей ей удавалась как нельзя лучше. И сколько бы я не пыталась ее «расколоть», она продолжала настаивать на своей «легенде», до тех пор, пока я, уверовав в «предлагаемые обстоятельства», не впадала в полную растерянность, если не сказать в отчаяние. Тогда она дарила мне катарсис, возвращая в явь…

Откуда взялась эта игра? Играл ли в нее еще кто-нибудь, кроме нас?

Какого эффекта искала мама? Вспоминала ли о своем сиротском детстве? Воспроизводила ли невольно мировой сюжет о потерянном и найденном ребенке? Но как бы то ни было, роль чужой девочки закрепилась за мной практически на всю жизнь. Страстно желая быть своей, такой, как все, войти в то или иное сообщество людей, я неизменно оказывалась отторгнутой, и страх перед этой неизбежностью приводил к тому, что даже в дружбе, с людьми, к которым меня тянуло, я никогда не проявляла инициативы, ждала, чтобы выбрали меня. Больше всего на свете боялась показаться навязчивой. Сегодня, из опыта прожитых лет, из литературы я знаю, что таких, как я, много, и мне чрезвычайно интересен был бы рассказ об ином опыте, опыте человека укорененного, счастливого своей общностью с другими. Конечно, такие есть, но что-то не попадаются их свидетельства. А, может быть, чужеродность – вообще необходимое свойство наблюдателя и оценщика?..»