Новые книги (Выбор Игоря Гулина, Коммерсантъ Weekend)

Новая книга историка, эссеиста и писателя Кирилла Кобрина продолжает выпущенную им три года назад «Modernite в избранных сюжетах». Как и в том сборнике, главная тема «Разговора в комнатах» — рождение современности, но на этот раз — современности локальной, российской.

Ее герои — Николай Карамзин, Петр Чаадаев и Александр Герцен. Как полагает Кобрин, именно эти трое создали в России публичное пространство, заставили русское общество думать о самом себе, поставили вопросы и создали язык, на котором они обсуждаются до сих пор. Карамзин, Чаадаев и Герцен сделали не меньше, чем Петр I,— они придумали современную Россию, вывели ее из безмолвной апатии, заставили мучиться над прошлым и выбирать будущее.

Три героя-путешественника дополняют друг друга. Первый в русской литературе профессиональный прозаик, Карамзин в «Письмах русского путешественника» обращается к еще не существующей русской публике и тем самым изобретает ее. Он впервые делает русского читателя причастным европейским проблемам, ставит Россию перед Европой, этим воображаемым другим. Не считавший себя литератором, сноб, денди и проповедник Чаадаев становится героем первого в России скандала, связанного с общественным мнением, и — на свой парадоксалистский лад — развивает Карамзина, заставляет Россию напряженно думать, часть ли она Европы или нечто другое, порочное и нуждающееся в исправлении. Наконец, меланхолический социалист Герцен сам принес современную европейскую политику в российскую общественную мысль, а идею России — в европейскую повестку.

Течение мысли Кобрина сложно пересказывать. Масса остроумных мелочей и тонких нюансов сочетаются здесь с впечатляющей широтой обобщений. При этом «Разговор в комнатах» — книга совсем не академическая. Это, как всегда у Кобрина, язвительное, немного лукавое, наполненное неожиданными скачками и трюками письмо. Говоря о вроде бы архивных сюжетах, Кобрин все время показывает: его герои изобретают ту самую современность, в которой мы обнаруживаем себя сейчас. Поэтому почтительная дистанция по отношению к ним — лишние церемонии. Они до сих пор наши собеседники.