Издательство «Новое литературное обозрение» представляет книгу французского историка культуры Робера Мюшембле «Цивилизация запахов. XVI — начало XIX века» (перевод Ольги Панайотти).

С разрешения издательства публикуем отрывок из книги.

Первый учебник для парфюмеров, написанный господином Барбом, вышел в свет в 1693 году. В обращении к читателям он скромно пишет, что желал бы помочь цирюльникам из маленьких городов, где нет специалистов. Основные продукты, которые используют профессионалы, — это амбра, мускус и цивет. Они завезены издалека, как и многие другие упоминавшиеся вещества — например, бензойная смола и душистая смола стиракс, прибывшие с арабского Востока, или перуанский бальзам, — тем не менее их легко можно достать в бакалейных лавках. Чрезвычайная важность этих веществ породила вокруг них множество легенд, которые доказывают их огромную мифическую власть в обществе того времени. Амбра, ошибочно утверждает автор, — это разновидность морской пены. Мускус, по его мнению, происходит от экзотического животного, захваченного на бегу и многократно исколотого; из ран вытекает кровь и высыхает на солнце. Цивет, по словам господина Барба , производится животным, похожим на куницу, которого закрывают в тесном вместилище и, согревая, заставляют потеть. Вещество, которое хотят получить, собирают ножом из слоновой кости у животного под мышками и с бедер. Вначале белое, затем оно должно стать золотисто-желтым и тогда будет отдавать всю полноту своего запаха. Автор отмечает, что ни одно из трех веществ не имеет приятного вкуса, их следует не носить на себе, а лишь в небольших количествах добавлять в парфюмерные композиции. Но все они, помимо душистых вод и нежных эссенций, необходимы, чтобы душить кожу или перчатки. Он благоразумно воздерживается от советов относительно сохранения красоты, потому что «нет таких румян, которые не портили бы лица», как мы уже не раз отмечали.

Сегодня специалисты различают в духах три последовательные ноты. Мимолетные, так называемые верхние, ноты создают первое впечатление. Далее идут сердечные ноты — фруктовые или цветочные. В конце появляются базовые ноты (шлейф). Они могут быть менее интенсивными, чем предыдущие, но именно они врезаются в память. Это ноты древесного (мирра, сандал и пр.) и животного происхождения (естественные или синтетические). Среди современных композиций, имеющих репутацию легендарных, в духах Chanel No 5 доминируют сердечные ноты — жасмин, роза, тогда как в духах Shalimar, которые считаются очень чувственными, по словам производителя, звучат базовые «бальзамные» ноты и ноты бобов тонка. Все духи, производимые в XVI–XVII веках, изобилуют базовыми нотами животного происхождения (нравится это или нет господину Барбу), которые фиксируют и переносят все прочие запахи. Трудно вообразить более мощный телесный призыв, чем эти флюиды прошлого. Вот и врач Жан Льебо советует для зачатия мальчиков заниматься любовью на кровати, «надушенной мускусом, циветом, "кипрскими птенцами" и прочими приятными запахами», в светлой комнате, украшенной фривольными картинками.

Опьяняющие духи минувших времен может воспроизвести лишь исключительно чувствительный к запахам создатель духов. Оценит ли он медицинскую теорию, упоминаемую Луи Гюйоном , согласно которой «теплые пары» мускуса или цивета проникают в мозг и излечивают головную боль? Приходит в голову вопрос, сохраняют ли современные синтетические духи, не производимые на основе натурального сырья, все эти качества. Амбра — производное маслянистой жидкости, защищающей желудок кашалотов. Бобровая струя, странным образом отсутствующая в арсенале лабораторий XVI–XVII веков (несмотря на то что в те времена мех бобра был в моде), вырабатывается железами бобров из Канады и России. Цивет — похожий на мед секрет, выделяемый железами циветт, эфиопских животных, напоминающих кошку. Красный желеобразный мускус в количестве около тридцати граммов производится железами азиатских парнокопытных семейства кабарги, или мускусного оленя, во время гона. Чтобы добыть эту драгоценность, в прежние времена животное приходилось убивать. Мускус до сих пор ценится очень высоко. Существует мнение, что мускус в очень небольших количествах может выделяться женщинами, что объясняется его родством с тестостероном и стероидными гормонами. Как и три других упомянутых вещества, он должен пробуждать сексуальные желания у людей. Огромное количество его потребителей в прошлом не стали бы возражать против этого утверждения. Что же касается цивета, имеющего запах фекалий, то он становится афродизиаком лишь после искусных манипуляций, которые придают ему одуряющий запах. Забытый в наши дни, он тем не менее напоминает о себе во Франции двойным красным конусом на вывесках табачных лавок, часто изображенным прямо поперек названия магазина, в память о том, что когда-то им ароматизировали табак. Барб рекомендовал действовать осторожно, чтобы не испортить эффект вещества. Наши современники, возможно, углядели бы в этом опасность закрепления в памяти удовольствия от курения: ароматизация циветом связывает его с безудержной чувственностью.

В XVI–XVII веках парфюмерное производство не существовало независимо. Необходимость в нем возникла с началом Крестовых походов, и парижские мастера-перчаточники получили разрешение использовать и даже продавать духи. Их уставы были обновлены в 1582 году. Тем не менее они испытывали острую конкуренцию со стороны галантерейщиков, которые также торговали парфюмерией и требовали для себя привилегии называться «мэтрами-парфюмерами». Судебное постановление от 1594 года не удовлетворило последнего их требования, но предоставило им право «душить, стирать, украшать свою продукцию». Двадцатью годами позже, в январе 1614 года, королевский указ разрешил «мэтрам-перчаточникам» называться, кроме того, «парфюмерами», при этом запрещая им торговать продукцией не собственного производства. Увлечение духами привело к бурному развитию отрасли, помогли в этом также и эпидемии чумы. Среди парфюмеров было много знаменитостей, например Рене Флорентиец (в то же время в некоторой степени отравитель), прибывший во Францию в 1533 году с Екатериной Медичи, или Марсьяль, камердинер и парфюмер брата короля, к которому в молодости прислушивался Людовик XIV. Мария Медичи пользовалась услугами другого итальянского парфюмера, Аннибала Басгапе, о чем упоминается в 1632 году. Престижная профессия часто передается в одной семье из поколения в поколение. В 1686 году Пьер Ле Льевр был парфюмером королевского гардероба; в 1740 году Клоду Ле Льевру переходит по наследству королевская аптека; 1 февраля 1750 года ему наследует Эли-Луи Ле Льевр.

Декрет от 18 марта 1656 года обеспечил триумф перчаточников-парфюмеров. Они получили разрешение работать со всеми тканями и кожами. Они могли брать только одного ученика, который не являлся сыном хозяина, на четырехлетний срок, потом в течение трех лет должны были работать с ним как с компаньоном, после чего дать ему возможность создать собственный шедевр. Вступительный экзамен заключался в изготовлении одной пары митенок и четырех пар перчаток, надушенных, окрашенных и отделанных по всем правилам искусства. Митенки должны быть на пять пальцев, из кожи длинношерстной выдры или другого похожего зверя, с отделкой и на меховой подкладке. Кроме того, требовалось сшить из одного куска материи перчатки для ношения ловчих птиц: такие перчатки делались из собачьей или какой-то другой кожи; еще в экзаменационное задание входили перчатки с вырезом, на подкладке, из одного куска кожи. К этому надо добавить женские перчатки из шевро (кожи козленка) и мужские перчатки с вырезом из бараньей кожи. Вдовам, не вышедшим замуж повторно, разрешалось продолжать вести торговлю, но не производить изделия. Хозяин перчаточного производства мог торговать амброй, мускусом, циветом, а также выделанными, надушенными и белыми кожами. Религиозное братство, связанное с этой профессией, размещалось в часовне святой Анны церкви Невинных в Париже. Небесными покровителями этой профессии были одновременно святая Мария Магдалина и святой Николай. Мастерская, магазин, лавка, лаборатория (где находились котлы, змеевики, прессы, ступы, печи и пр.) — всё это требовало много места. В дальнейшем мы увидим, что некоторые мастера торговали только перчатками, специализировались на выделке определенных типов кожи. Парижские перчаточники компактно селились в кварталах вокруг церквей Сен-Жермен л’Осеруа, Сент-Эсташ, около башни Сен-Жак, в районе моста Менял, дворца на острове Сите, Сен-Сюльпис.