Блок был совершенно прав, услышав в революции музыку и показав в своей знаменитой статье глубинное родство между музыкой и революционным подъемом. Теперь-то мы знаем, что работают одни и те же психические механизмы. Тогда это был эмпирический факт: оказалось и впрямь «до человека без музыки сейчас достучаться нельзя». И музыку брали на вооружение, она становилась средством идеологического воздействия. Нужно было «новое слышание бытия».

Но музыка была прежде революции, ее было много, ее знали, слушали. И с этой музыкой надо было что-то делать, выработать к ней отношение. Книга музыковеда Марины Раку – о том, как это отношение трансформировалось за десятилетия советской власти. В центре исследования – не собственно музыка, но осмысление в слове музыкального наследия минувших веков. Слово, замечает автор, сопровождало музыку «подобно конвоиру». При этом особое внимание обращено на «просветительский» характер этого конвоя: предполагалось, что правильно подобранная музыка будет способствовать созданию нового человека. Тут надо отметить важное отличие послереволюционных лет: тогда «классическая музыка была привычной духовной пищей горожан, включая и пролетарскую среду. Недаром агитбригады в годы Гражданской войны строили свои выступления на сочетании новых революционных песен и популярных оперных арий, известных романсов». А потому важно было определить, кто из композиторов прошлого более революционен. Решили, что главными «учителями социализма» были Бетховен, Шопен, Мусоргский, Скрябин... Впрочем, список куда длиннее. Пожалуй, впервые мы находим подробный анализ всей полемики по этому вопросу, совершенно безумной на нынешний взгляд. Автор тщательно разбирает, как из Баха и Моцарта делали провозвестников «музыки будущего», а из Чайковского – революционера. Интересен сюжет об уподоблении образов Бетховена и Ленина – между прочим, впервые их публично сопоставил в своей статье начальник Особого отдела ВЧК Михаил Кедров.