Язык и семиотика тела (отрывок, Polit.ru)

Издательство «Новое литературное обозрение» представляет двухтомную монографию «Язык и семиотика тела. Естественный язык и язык жестов в коммуникативной деятельности человека», авторами которой стали Г. Е. Крейдлин, П. М. Аркадьев, А. Б. Летучий, С. И. Переверзева и Л. А. Хесед.

Улыбка, жест, поза, взгляд, вздох, прикосновение подчас могут сообщить о человеке гораздо больше, чем его речь или письмо. Авторы этой фундаментальной монографии рассматривают телесность как неотъемлемую часть культуры, а невербальную семиотику — как важнейшую составляющую не только языка, но и социальной жизни. Каким образом язык и тело влияют друг на друга? Какие культурные интерпретации мы придаем этим взаимоотношениям? Какова роль невербальной коммуникации в возникновении культурных различий? Действительно ли недооценка языка тела порой может стать не меньшей преградой на пути к взаимопониманию, чем незнание иностранных языков? Монография написана коллективом ведущих специалистов в области невербальной семиотики во главе с доктором филологических наук, заслуженным профессором РГГУ Г. Крейдлиным.

Предлагаем прочитать фрагмент раздела «Дружеские и любовные жесты и их классы».

Некоторые жесты являются «любимыми» невербальными знаками данной культуры, причем любимые жесты обычно существуют не обособленно, а объединяются в группы, или классы. В русской культуре выделяются следующие любимые классы невербальных знаков (отметим сразу, что одни знаки присущи только русской культуре, а другие свойственны многим культурам).

Например, два больших класса образуют жесты приветствия и прощания (см. (Крейдлин 2007б)). Еще один класс — это любимые русской культурой жесты установления и прерывания контакта с миром. К ним относятся знаки заткнуть уши, прикрыть глаза рукой, прикрыть рот рукой, отвернуться, отшатнуться и некоторые другие. Есть в русском языке тела также любимая группа жестов касания и привлечения внимания адресата жеста к некоторому человеку или к некоторому объекту. Наконец, отдельные классы любимых жестов составляют жесты приглашения к выпивке (например, «штопор» (рис. 4), щелкнуть (щелкать) по шее (рис. 5), «ищу третьего» (рис. 6), «стаканчик» (рис. 7) и др.) и жесты, отражающие разные аспекты устного текста.

Жест «штопор» в русской культуре является иконическим, отображая инструмент для открывания бутылки. Этимология жеста щелкнуть (щелкать) по шее связывается, по одной из версий, с печатью, которую Петр I поставил на шею мастеру, выполнившему его приказ — позолотить купол церкви за два дня. Сначала царь пожаловал ему грамоту, по которой мастер мог пить и есть в кабаках бесплатно. Однако мастер эту грамоту потерял, и тогда Петр поставил ему на шею несмываемую печать, чтобы тот мог показывать ее в кабаках. Таким образом, щелканье по горлу означает выпивку. Между тем англичане называют ту же жестовую форму cork gesture, то есть соотносят ее с пробкой, вылетающей из бутылки (cork — англ. «пробка»). Жест «ищу третьего» соответствует речевому акту — предложению выпить втроем спиртное. Стандартная интерпретация этого жеста такова: два пальца обозначают двух мужчин, готовых к немедленному распитию спиртного. Третий палец скрыт от наблюдателя за одеждой и символизирует третьего человека, которого желательно «найти». Третий человек нужен потому, что бутылка 0,5 л примерно соответствует трем стаканам. К тому же когда-то цена бутылки распиваемой водки (2 руб. 87 коп.) вместе с ценой закуски хорошо делилась на три, и потому акт приглашения выпить на троих именовался в русском просторечии как сложимся по рублику. Жест «стаканчик» иконически отображает форму небольшого стаканчика.

Введение новой темы в устной речи русских людей часто сопровождается жестом раскрывающейся ладони. Сегментирование, или членение, речи на отдельные блоки (синтагмы) сопровождается жестовыми ударениями, а замедление речи, акцентирующее ее важность, маркируется плавным отведением руки в сторону. В русской и некоторых других культурах особое место занимает класс иконических жестов инструментального характера, о которых уже говорилось в §1 гл. V.

Ниже речь пойдет об одном классе русских жестов — объятиях. Мы покажем, что русские объятия бывают разной формы, что они передают разные, иногда не совсем тривиальные смыслы, что они сопровождаются определенными языковыми или жестовыми единицами и что сферы и контексты употребления объятий тоже могут быть разные. Мы осознанно будем говорить о русских объятиях; в других невербальных культурах объятия могут быть совсем другими.

7.7. Русские объятия и слово объятие

Сначала объясним, почему русские объятия образуют класс жестов, а не представляют собой отдельные разрозненные единицы. Жесты, как и разные другие знаки, объединяются в классы по общим семантическим, синтаксическим, морфологическим или каким-то другим признакам, и потому различают семантические, синтаксические, морфологические и др. классы жестов.

Жесты-объятия образуют именно семантический, или смысловой, класс, поскольку объятия характеризуются большой смысловой общностью, то есть имеют богатый семантический инвариант. Этот инвариант состоит в выражении дружеской приязни и теплого отношения обнимающихся людей друг к другу. Если же только один человек обнимает другого, то именно он выражает данное отношение, а про отношение адресата жеста к обнимающему ничего не известно.

Что же касается слова объятие, точнее его внутренней структуры, то об- в нем — это приставка, обозначающая охват предмета со всех сторон, а -(н)ять — корень, который в древнерусском языке имел значения ‘брать’, ‘схватить’ (по данным словаря (Срезневский 1902/2003)). Не случайно и жест-объятие, и его языковая номинация означают в определенном смысле присваивание, начало обладания человеком (ср. также выражение в объятиях сна). Ту же идею полного охвата предмета, владения им выражает переносное значение глагола обнять. Словарь русского языка С. И. Ожегова дает такое объяснение этого значения: ‘охватить в полном объеме, постигнуть, понять’ с пометой книжн. и приводит в качестве примера выражение обнять что-н. умом (Ожегов 1983). Существительного же, образованного от глагола обнять в этом значении, в современном русском языке нет.

В своем наиболее частом употреблении слово объятие является производным от глагола со значением ‘обниматься’, а не ‘обнимать’. Дело в том, что объятие обычно представляется как обоюдное активное действие двух участников, ср. крепкое объятие, дружеские объятия, то есть человек Х обнимает человека Y-а, а Y обнимает Х-а. Глаголы обниматься, а также целоваться, соревноваться, встречаться (не встречать!), общаться и т. п. имеют грамматическую форму на -ся (показатель взаимного залога).

Однако в действии, называемом словом объятие, могут принимать участие сразу несколько лиц; вспомним, например, объятия футболистов на поле или обнимающиеся группы людей на фотографиях. И это уже другие контексты употребления жеста и описывающего его слова.

Наконец, еще один пример употребления слова объятия представлен единицей заключить кого-то в объятия. В обозначаемом действии активным лицом является один лишь субъект, то есть тот, кто обнимает. Если же мы хотим сказать, что активны оба участника, то для выражения этого смысла данная единица уже не годится; нужный смысл можно передать сочетанием заключить друг друга в объятия, где парное местоимение друг друга является лексическим показателем взаимного действия.

7.8. Основные противопоставления на множестве объятий и языковые описания объятий

Единицы класса объятий отличаются друг от друга не только смысловыми нюансами, о которых пойдет речь дальше, но и формой, то есть местом, способом и манерой исполнения жеста. Эти признаки носят общий характер, они, как известно, определяют морфологическую структуру каждого невербального знака.

Различение объятий по месту, способу или манере исполнения очень важно. В частности, оно существенно для перевода с одного языка на другой фраз, описывающих соответствующее жестовое действие. Если не знать, какой жест имеется в виду, то даже такую простую фразу, как Он ее обнял, однозначно перевести, например, на английский язык нельзя. Эта фраза имеет несколько вариантов перевода, не синонимичных один другому: He embraced her; He hugged her; He gave her a hug; He squeezed her; He pressed her и др. И жест embrace исполняется иначе, чем жест hug, а hug — иначе, чем press. Жест hug является жестом чисто приятельским, дружеским; он всегда сопровождается дружеской улыбкой. У него есть своя форма: hug исполняется двумя руками, он сравнительно короткий по времени исполнения и компактный по месту приложения, поскольку при нем обхватывается только верхняя часть корпуса (обратим внимание на близость глаголов обнимать и обхватывать, в которых фактически заключено одно и то же физическое действие). В жесте hug нет ничего любовно-эротического, а потому предложения (970) Она долго была (находилась) в его объятиях и (971) Она бросилась (упала) к нему в объятия нельзя передать по-английски с помощью слова hug или сочетания to give a hug. Объятие, называемое словом embrace, выражает другие — интимные или, во всяком случае, более интимные — отношения между участниками коммуникации.

В то же время английский глагол to press означает ‘прижать’ в смысле ‘надавить на кого-то’, а потому этот глагол, будучи примененным для описания действия, осуществляемого одним человеком по отношению к другому, имеет отрицательные коннотации. Следовательно, предложение (972) Он прижал ее к груди не следует переводить на английский при помощи этого глагола — скорее тут нужно использовать глагол hug или clasp (He clasped her to his bosom). Однако форма жеста будет иной, чем в случае hug: жест clasp — это жест защиты, тепла и укрытия. Он обычно применяется мужчиной по отношению к женщине или людьми обоего пола по отношению к ребенку. Если же объятие по времени долгое, например, человек в течение какого-то времени стоит, прижимая к себе другого, то такое действие часто передается в английском языке выражением He held her/him tight.

Русские объятия, как и английские, противопоставляются по признаку «сила / слабость», ср. сжать в объятиях, стиснуть в объятиях. Если объятия обычные, то говорят просто заключить в объятия, а объятия большой силы описываются такими словами, как сильные, крепкие, могучие и т. д. Слабые объятия описываются глаголом приобнять.

Русские объятия противопоставлены также по тому соматическому объекту, который обхватывают. Когда обнимают человека, обычно описывают это действие так: (973) Он его / ее обнял. И хотя обнимают только корпус человека, причем верхнюю часть корпуса, не говорят *Он обнял тело / корпус / туловище / спину и т. д., то есть не обозначают место, которое обнимают. Это объясняется тем, что верхняя часть корпуса является стандартным местом исполнения объятия, а все стандартное не требует обязательного отдельного упоминания. Ср. предложения (974) Он отодвинул шкаф (это в норме делается руками, а потому слово руки опущено); (975) Он откусил нитку (зубами; слово, однако, опущено). В тех же случаях, когда «стандартные» место, объект и т. п. по какой-то причине все же упоминаются, причина этого кроется в контексте передаваемой ситуации и прагматике, например, в этих случаях нужно было противопоставить стандартное место какому-то нестандартному или как-то особо выделить место.

Обнять можно не только тело, но и некоторые его объекты, отдельные места (то есть участки, области) или линии на теле человека (ср. обнять колени, обнять плечи, обнять за талию).