Дмитрий Пригов — концептуальный художник, поэт и вообще великий человек, я считаю. Борис Гройс полагает, что «он поместил поэзию в новое пространство культуры и нашёл для неё новую социальную роль». «Социальная роль поэзии» звучит так, будто стихи Пригова полезны тяжелобольным. И хотя звучит это глупо, я могу поклясться, что это именно так. И мною это проверено.

Я как-то свалилась в больницу на втором курсе. Больница была мерзкая, ситуация такая, что жить неохота. Но у меня был сборник стихов — разное, и Пригов тоже. Так вот, я лежала на койке и учила Пригова на память. И он меня спасал от тоски и совка. Меня потом с концертами можно было возить — только дайте микрофон: «А много ли мне в жизни надо? Уже и слова не скажу. Как лейбницевская монада, лечу, и что-то там жужжу». В общем, пусть помолчат те, которые считают концептуальное искусство холодным и бездушным. А книжку — первый том посмертного пятитомника, изданного в издательстве НЛО — мне подарил составитель книги и её редактор, филолог, профессор Университета штата Колорадо и дико приятный человек Марк Липовецкий.