события

Процессы глобализации, миграционные потоки, террористические угрозы, кризис традиционных идеологий, усложнение социального и культурного словаря, помноженное на упрощение грамматики социальной и культурной коммуникации, заново ставят вопрос о работающих объяснительных моделях и механизмах производства знания, мотивирующих общественные реакции, поведение людей, схемы взаимодействия. В широком смысле это вопрос о доверии, который прежде разрешался благодаря относительно устойчивой социальной структуре и стабильности обществ, обладавших сходным социокультурным опытом. В ситуации, когда взаимное доверие уже не является одним из работающих по умолчанию социальных факторов, все большую силу набирает подозрительность и специфическая оптика, предполагающая наличие каких-то тайных сил, невидимых процессов, скрытых фактов, которые «в действительности» стоят за той реальностью, которая доступна большинству. Тем большую притягательность этой оптике придают производимые ею специфические «художественные» эффекты, наделяющие реальность эстетической законченностью, нарративной завершенностью, определенностью персонажной структуры. Эта оптика «истинного знания» и определяет различные версии «теории заговора», которые не только заполняют собой общественные слухи, дискурс журналистики и псевдонаучные штудии, но проникают и в академическую жизнь, и в политическую борьбу, становясь одним из весомых векторов современной культуры. Описание конкретных примеров такого типа восприятия и мышления, его истоков, а также обнаружение за их множественностью некой общей модели (или оптики) актуальны не только как научная проблема, они соотносятся с интеллектуальной ответственностью академического сообщества.