Фигура вратаря: до и после Яшина
Благодаря Яшину вратарь и по сей день остается главным российским футбольным героем. Однако символическое возвышение вратарей началось за многие годы до того, как Яшин впервые ступил на поле. На то были не только спортивные, но и культурные, а также политические причины. Уже в конце 1920-х годов эта позиция приобрела в СССР значение, существенно выходившее за пределы футбольного поля, в то время как в Бразилии, наоборот, позиция вратаря была непопулярна. Любой, кто хоть немного умел играть в футбол, старался держаться подальше от ворот. В креативной, жаждущей игры и голов культуре вратарь виделся тем, кто эту игру портит. И совсем по-другому обстояло дело в СССР, где уже тогда сложился миф о героях, транслировавшийся искусством и индустрией развлечений. Джонатан Уилсон писал об этом:
Ни в одной стране вратарей не боготворят так, как в России. Такие вещи, конечно, с трудом можно выразить в цифрах, но складывается впечатление, что большинство британских школьников поначалу хотят играть в нападении и бить по воротам, чтобы таким образом им досталась вся слава, в то время как российские школьники чаще выбирают роль того единственного игрока, который одет не в цвета команды.
В середине 1920-х годов вратарь постепенно становился предметом изучения для людей искусства и символом защитника советского государства от внешних агрессоров, пример тому — роман «Зависть» Юрия Олеши (1927). В 1930-e годы он сделался важным мотивом советского искусства и литературы. Историк искусства Майк О’Махони писал:
В годы перед немецким вторжением вратарь стал вездесущей культовой фигурой. Будь то литературные произведения, стихи, популярные песни или различные средства визуальной коммуникации — вратарь символизировал способность и готовность советских граждан дать отпор любому потенциальному агрессору, неважно, к каким мерам этот агрессор против них прибегал.
Вратарь также вынужден быть индивидуалистом. Он одет не так, как вся остальная команда, он единственный имеет право во время игры брать в руки мяч, для противника он — последняя преграда на пути к воротам, а для своей команды в этой же ситуации — последняя надежда. Уилсон поясняет:
В СССР, то есть в коммунистическом обществе, требующем единообразия, индивидуальность и аутсайдерство вратаря были чем-то особенным. Напрашивается мысль, что позиция вратаря давала редкую возможность проявить собственную индивидуальность, отделиться от коллектива, и именно поэтому эта позиция была так популярна. Но даже если в этом и есть зерно истины, Яшин не был диссидентом, а позиция вратаря и до революции 1917 года считалась в России особенной.
Прогрессивная и заметная игра Яшина работала на две перспективы: представление о вратаре как об индивидуалисте и представление о нем же как о части коллектива. Игра Яшина с его владением штрафной зоной, дальними вылазками и дирижированием командой была самобытным явлением. Но так как он ближе соприкасался с игроками своей команды, нежели другие вратари, и иногда брал на себя обязанности дополнительного полевого игрока, он именно поэтому слился с остальными десятью в единый коллектив.
