24.04.19
/upload/iblock/8d1/8d1cf26653dfb83af9c74389a8f4e1d9.jpg

Грузины как «свои чужаки»: интервью с Эриком Скоттом

Грузия всегда играла важную роль в истории России. Особенно это справедливо в отношении СССР: грузины принимали участие в революции, а потом в строительстве советского государства, оказали огромное влияние на повседневную советскую культуру — от кинематографа до кулинарии.

Американский историк Эрик Скотт в книге «Свои чужаки» доказывает, что СССР была «империей диаспор», а грузины обладали исключительным статусом в пределах этой империи. Перед приездом в Москву Эрик Скотт дал нам интервью, признавшись в любви к грузинской национальной кухне, рассказав об историческом опыте диаспор, а также о том, как «диаспоральная» оптика позволяет по-новому взглянуть на сущность советского проекта в целом. 

25 апреля Эрик Скотт презентует книгу в книжном магазине «У Кентавра» (Миусская площадь д. 6. корп. 6), начало в 19:00.

Вы занимаетесь историей диаспор и миграций, написали книгу, посвященную грузинской диаспоре в СССР. Что привело Вас к этой теме?

Моя увлечённость Грузией началась с национальной грузинской кухни в московском ресторане «Арагви», который открылся при Сталине. Когда я первый раз там побывал, он все еще был украшен панно в стиле соцреализма с изображениями южной республики. Прошло ещё несколько лет, и я поехал жить и работать в Грузию, чтобы обрести более целостное понимание сложной истории этой страны и выучить грузинский язык. Много исследований, посвященных империи, написано или с позиции власти — из «центра», или с точки зрения колонизированных групп — из «периферии». Я же хотел написать такую историю Советской империи, которая объединила бы центральный и периферийный подходы, выявить, сколь размыта граница между колонизатором и колонизированным в многонациональном социалистическом государстве и показать, как советская политика, культура, экономика и даже кулинарные обычаи формировались под воздействием перемещения и смешения диаспор в советском пространстве. В этом смысле для грузинской диаспоры, относительно маленькой группы из отдаленной республики, ресторан «Арагви» был одним из способов оставить неизгладимый след в жизни советской метрополии.

Как можно объяснить исторический успех — или, наоборот, тяжелый опыт — той или иной диаспоры, если не прибегать к эссенциализму, то есть не приписывать нациям каких-то врожденных качеств?

Опыт диаспор формируют многие факторы — исторический, культурный, структурный, национальный, международный. В отличие от ряда других диаспор в Советском Союзе, грузины пользовались тем, что их историческая родина находилась на территории СССР: они могли отстаивать свою этническую идентичность, не рискуя навлечь на себя обвинения в государственной измене. Современная грузинская культура сформировалась в диалоге с культурой Российской империи, так что ритуалы грузинского застолья, исполнение грузинских песен и танцев, а также фильмы грузинских режиссеров воспринимались русской публикой как нечто привычное, пусть и далекое от славянских традиций. Я не поддерживаю идеи культурного эссенциализма, но если вовсе не замечать различия культур, тогда выходит, будто все культуры одинаковы. Я утверждаю, что грузинская диаспора, хоть это была внутренне разнообразная группа, удовлетворяла требованиям советского государства и общества и находилась в уникальной культурной среде, которая подчеркивала узнаваемые особенности этой диаспоры и многое черпала из культурных и материальных ресурсов Грузинской ССР.

230003490.jpg

Можно ли назвать историю грузинской диаспоры историей успеха? Или в этой истории были взлеты и падения?

История грузинской диаспоры — это история успеха в пределах дозволенного империей. Советская власть то способствовала успеху грузин и использовала его в своих интересах, то возмущалась им, а сами грузины старались преуспеть в таком положении, балансируя между признанием на уровне империи и самоутверждением на локальном уровне. Москва как столица империи дала грузинским большевикам возможность присоединиться к международному коммунистическому движению — а потом и возглавить его, — предоставила большую площадку для артистов, привлекательный рынок для предпринимателей и восприимчивую общественность для интеллектуального вклада грузинской диаспоры. Впрочем, империя эволюционировала, как и самовосприятие членов грузинской диаспоры. Грузинский политический успех был потенциальным источником напряженности и требовал аккуратности даже от Сталина; после его смерти политбюро стало более славянским по своему составу, а грузины активно искали новые экономические и культурные возможности. Грузинские предпринимательские сети, однако, были приручены государством и порой вызывали зависть у других жителей СССР; свидетельство тому — советские анекдоты, обыгрывающие, как хорошо устроились грузины. Культурный и интеллектуальный успех грузин порождал и другой побочный эффект: грузинская национальная культура под присмотром Москвы приноравливалась к запросам советских потребителей, что вело к растущему беспокойству о ее аутентичности. По этой причине значительная часть грузинской интеллигенции оказалась в авангарде движений за отделение от Советского Союза, хотя грузинская диаспора участвовала в строительстве Советской империи и заняла в ней важное место.

Почему грузинская диаспора стала столь заметна именно при советской власти? Почему не при царской?

На самом деле грузины были заметны и при царской власти: генерал Багратион, принимавший участие в Бородинской битве; грузинские поэты и писатели, которые учились в Санкт-Петербурге; грузинские меньшевики, составившие важную фракцию в Государственной думе. Большинство грузин исповедовали православие, у них была довольно многочисленная аристократия и прослойка образованных людей с большими амбициями. Некоторым из них удалось войти в высшие эшелоны власти Российской империи, которая тоже была многонациональным государством. Советский Союз, однако, пошел дальше в институционализации национальных различий, в построении инфраструктуры добровольной и принудительной миграции, в культивировании того, что я называю системой «внутреннего интернационализма». Это понятие подразумевает торжество этнического многообразия и культурной самобытности, замещение иностранных товаров теми, что производили этнические меньшинства, и мобилизацию этнических общностей, связывающих центр и периферию. Изначально внутренний интернационализм должен был служить исключительно интересам государственного социализма, но в итоге он придал советской повседневности особый полиэтничный колорит и создал благоприятные условия для грузин, которые пользовались такой государственной системой в собственных интересах.

238083385.jpg

Одинаково ли Советское государство относилось к грузинской диаспоре и грузинам, жившим в Грузинской ССР?

Поскольку грузинская диаспора могла легко пересекать внутренние границы СССР, разделение между грузинами, жившими на территории Советского Союза, и теми, кто жил в Грузинской ССР, было не всегда четким, и, так как многие постоянно ездили из Тбилиси в Москву и обратно, разграничение это вообще не всегда существовало. Государственная политика в отношении грузинской диаспоры и Грузинской ССР также менялась в зависимости от руководства. Как ни парадоксально, грузины, занимавшие руководящие должности в Кремле, проводили, пожалуй, самую жесткую политику в отношении южной республики: Сталин и Орджоникидзе стояли во главе форсированной советизации, а Берия организовывал «чистки», истребляя грузинскую интеллигенцию; и все же Сталин, Орджоникидзе и Берия покровительствовали Грузии и нанимали грузинских политиков, поваров и артистов для работы в центре, поэтому можно сказать, что их действия принесли пользу определенной части грузинской диаспоры. В постсталинский период у грузинских политиков было меньше возможностей попасть в Москву, однако государство допускало определенную степень культурной и экономической автономии южной республики (включая разраставшийся теневой сектор экономики Грузинской ССР). Несмотря на то, что грузины выходили на авансцену советской жизни в процессе эволюции Советской империи, стоит заметить, что грузинской, как и другим внутренним диаспорам, до самого конца советского периода было запрещено создавать диаспоральные организации, поэтому грузинские объединения были по большей части неформальными, хотя и пересекались с официальными органами.

Является ли исторический опыт грузинской диаспоры в СССР уникальным, или в других странах можно обнаружить аналогичные примеры?

Конечно, история грузин уникальна — впрочем, и советское государство было довольно своеобразным, — но многие другие империи также полагались на свои диаспоры, создавая благоприятные условия для аутсайдеров, даже когда захватывали новые территории и создавали этнические, расовые и религиозные иерархии. Ирландские католики были колонизированы у себя на родине, но стали главными представителями Британской империи в Индии и в некоторых других странах. Парсы покинули Британскую Индию и стали влиятельным сообществом в британской колонии — Гонконге. Османской империей правил султан, но она зависела от влиятельных фанариотов и от армянских купеческих семей. Можно вспомнить и международную миграцию этнических групп в Северную и Южную Америку. Ливанские христиане сформировали устойчивое сообщество в Латинской Америке, а итальянцы заняли видное место в Соединенных Штатах, которые, как и Советский Союз, заявляли о себе как о многонациональном государстве («нация иммигрантов») и которых также можно назвать империей, учитывая их опыт экспансий и международного влияния. Можно сказать, что итальянцы, как и грузины с их специализацией в еде, музыке, кинематографе и предпринимательстве (законном и незаконном), были для Америки «своими чужаками».


Купить книгу Эрика Скотта «Свои чужаки» > > >