Конференция «Антропология неопределенности: жизнь в переломные эпохи». Сall for papers
Редакция журнала «Новое литературное обозрение»
и Европейский университет в Санкт-Петербурге
объявляют прием заявок на VI ежегодную конференцию в рамках совместного проекта «Антропологизация гуманитарных и социальных наук»
Тема VI конференции:
Антропология неопределенности: жизнь в переломные эпохи [1]
24–25 октября 2024 года, Ереван
Использование категории неопределенности, как и рефлексия над природой и последствиями последней, долгое время оставались прерогативой естественных наук и математики. Однако с середины XX века к ней стали все чаще прибегать в социальных и гуманитарных науках, зачастую связывая ее категорией риска. Вначале в науках о духе и о человеке обе этих категории применялись по аналогии с науками о природе: их относили к числу объективно существующих феноменов. Затем антрополог Мэри Дуглас и политолог Аарон Вилдавски сформулировали подход, в соответствии с которым оценки риска и неопределенности зависят от культурных и социальных факторов (Douglas and Wildavsky, 1983). Английский социолог Энтони Гидденс определил общество риска как «общество, предельно поглощенное проблемами будущего и безопасности, что порождает само понятие риска» (Giddens and Pierson, 1998), а его немецкий коллега Ульрих Бек указал на характерный для такого общества «систематический способ решения проблем опасности и незащищенности, созданных и интегрированных в общество самой модернизацией» (Beck, 1992). Эволюция в понимании неопределенности затронула и науки о природе: если в ХХ – начале XXI века риски, сопряженные с изменением климата, воспринимались как объективные, то сегодня при оценке риска глобального потепления начинают обращать внимание на восприятие этого риска в обществе (Crate, 2008; Anisimov et al, 2017; Anisimov and Orttung, 2019).
При использовании понятия неопределенности в социальных и гуманитарных науках нельзя забывать и о возможном несовпадении между взглядами изнутри и снаружи сообщества. Историки применяют категорию неопределенности к периодам резких изменений общественного порядка, которые лишают человека привычных моделей поведения и модусов существования. Однако такие изменения могут вызывать противоположные реакции — как укрепление консервативных тенденций в попытке вновь обрести привычную почву под ногами, так и взрыв социального проектирования (и прожектерства), направленный на создание новых форм социального взаимодействия, институтов и практик. Одна часть общества может воспринимать неопределенность как потерю твердых моральных ориентиров и размывание шкалы этических и эстетических ценностей, вторая — как «время возможностей». Оценка последствий неопределенности для общества и личности также может быть радикально противоположной: для одних это падение, кризис или травма, для других — необходимый этап в смене социальных и культурных парадигм, а, следовательно, и в эволюции рефлектирующего общества и индивидуума. Хронологические рамки периода неопределенности в разных областях общественной и культурной жизни могут не совпадать: историки технологий будут настаивать на том, что не менее сильное ощущение неопределенности может быть связано с резкими скачками в развитии технологий, а историки культуры заметят, что мода на эстетику неопределенности и интерес к «смешанным чувствам» нередко опережали или отставали от резких социальных перемен.
Цель нашей конференции — обсудить специфику восприятия неопределенности в разных социальных группах и особенности в использовании этой категории представителями разных наук — как в историческом, так и в современном аспекте.
К участию в конференции приглашаются историки, социологи, политологи, культурные антропологи и историки культуры, а также представители других наук, заинтересованные в теме неопределенности.
Вопросы для размышления:
· Чем отличается и как эволюционирует отношение к неопределенности в разных науках, культурах и социальных группах?
· Как категория неопределённости проявляется в мировосприятии эпохи (в представлениях о темпоральности, об устройстве мироздания, о закономерности и случайности, о судьбе и провидении и т. д.)?
· Какие типичные чувства и эмоции сопряжены с ощущением неопределенности в разных культурах и в разные эпохи?
· Можно ли связать периоды неопределенности с процессом постепенной секуляризации и автономизации общества?
· Как отношение к неопределенности и риску коррелирует с различными социальными стратегиями и отражается в социальных и культурных практиках?
· Как ощущение неопределенности может отразиться в формах повседневной жизни, в организации жизненного пространства и среды обитания? Как эти трансформации коррелируют с изменениями структуры общества?
· Какие новые вызовы и неопределенности несут современные технологии (искусственный интеллект, генная инженерия, геоинжиниринг, улучшенные методы климатического моделирования и т. д.)?
· Как категория неопределенности работает в области этики и эстетики и что меняется в ее использовании в эпохи социальных трансформаций?
* * *
Заявки на участие, содержащие в себе название и тезисы доклада (не более 3600 знаков с пробелами) и краткое CV автора (авторов), просьба направлять по адресу anthropology.NLO.EU.2024@eu.spb.ru не позднее 15 марта 2024 года.
Оргкомитет оставляет за собой право отбора поступивших заявок. О результатах конкурса будет объявлено до 15 июня 2024 г.
Для участников конференции предполагается ограниченное количество грантов на покрытие проезда и проживания в Ереване.
Рабочие языки конференции: русский, английский
Литература:
Anisimov, O., Ziltcova, Ye., and Yu. Zhegusov (2017). Contrasting Public Perception of Climate and Environmental Changes in the Arctic against Observational Data Conference: Arctic Science Summit Week. doi: 10.13140/RG.2.2.34209.61281
Anisimov O, and R. Orttung (2019). Climate Change in Northern Russia Through the Prism of Public Perception // Ambio. 48: 661–671. doi: 10.1007/s13280-018-1096-x
Beck, U. (1992). Risk Society: Towards a New Modernity. SAGE Publications.
Crate S. (2008). Gone the Bull of Winter? // Current Anthropology. 49, 4: 569-595. doi: 10.1086/529543
Douglas, M., and A. Wildavsky (1983). Risk and Culture: An Essay on the Selection of Technological and Environmental Dangers. University of California Press.
Giddens, A. and C. Pierson (1998). Making Sense of Modernity: Conversations with Anthony Giddens. Stanford University Press.
О проекте
Редакция журнала «Новое литературное обозрение» и Европейский университет в Санкт-Петербурге, исходя из общей заинтересованности в продвижении нового гуманитарного знания и в целях поддержки и развития международных академических связей, договорились об учреждении долгосрочного проекта: организация серии ежегодных международных конференций под общим названием «Слова и вещи: антропологический поворот в гуманитарных и социальных науках».
Конференция мыслится как площадка для продвижения гуманитарной российской мысли в международное научное сообщество, как инструмент формирования нового поколения ученых-гуманитариев в России, создания условий для становления новых гуманитарных центров в регионах страны, противодействие изоляционистским тенденциям в научной и общественной сфере.
Термин «антропологический поворот» используется здесь для обозначения мощного интеллектуального тренда, набиравший обороты на протяжении всего ХХ века. Сегодня можно констатировать уже произошедшую «антропологизацию» гуманитарного знания, появлению новых дисциплин, таких как историческая, философская, культурная, социологическая, экономическая, медицинская и проч. антропологии. Большинство «дисциплинарных мод» последнего 30-летия — устная история, гендерные исследования, урбанистические штудии, история эмоций, память, травма, история повседневности, теории телесности и т. д. — все так или иначе вписываются в большой антропологический тренд.
Творчество разных по возрасту по методам исследования ученых позволяет увидеть сходный вектор движения отечественной гуманитарной мысли. Его можно крайне схематично представить как переход от жестких обобщенных тотальных построений к более гибкому, детализированному, индивидуализированному изучению человека и культуры, от текстоцентричности — к визуальности и телесности, от бинарных оппозиций и интертекстуальности – к культурной и философской антропологии.
Отчасти этот «антропологический поворот» связан с крушением советской эпохи со всей ее системой социокультурных мифологем, что поставило перед российскими гуманитариями (и русистикой в целом) задачу критического переосмысления перспектив и инструментария собственной профессии, выработки новых понятийных категорий и эстетических ориентиров, реформирования культурного поля и его институтов.
В то же время широкая рамка «антропологического поворота» призвана не столько ограничить проблематику интеллектуального диалога, сколько способствовать его расширению и развитию в направлении новых методологических подходов, адекватных интеллектуальным вызовам наступающей эпохи.
Мы надеемся, что новый научный проект позволит привлечь коллег из смежных областей, и будет способствовать выходу отечественных ученых из «славистического гетто» в международное интеллектуальное пространство.
[1] Темы предыдущих конференций: 2016 (СПб) – «Ложь как фактор социальной жизни: практики и тексты»; 2017 (Москва) – «Достоинство как историческое понятие и центральная категория нашего времени»; 2018 (Москва) – ««Герой нашего времени»: лидеры общественного мнения и их культы в эпоху (пост)модерности»»; 2019 (СПб) – «Антропология страха»; 2020 (Москва) – «Антропология доверия».
На обложке: Пьер Дюбрёй. Неопределенность, 1936.
Ереван