17.10.18
/upload/iblock/08c/08c72b1274ea37090a78b1586fefa2ec.png

Рекордный поход Ивана Грозного. Отрывок из книги «Первое противостояние России и Европы»

Была ли Россия XVI века империей? Желал ли Иван Грозный того же, что Петр I: вывести Россию к Балтийскому морю и «прорубить окно в Европу»? Как Московское царство и европейские монархии относились друг к другу до начала так называемой Ливонской войны? И что изменилось по ее итогам?

Разобраться в этих вопросах поможет книга Александра Филюшкина «Первое противостояние России и Европы: Ливонская война Ивана Грозного», только что вышедшая в серии «Что такое Россия». Вслед за книгой Михаила Крома «Рождение государства» она позволяет читателю по-новому увидеть допетровскую Россию и понять, какое место Московия занимала в системе международных отношений раннего Нового времени.

Публикуем небольшой, но красноречивый фрагмент книги, посвященный одной из самых масштабных военных кампаний Ивана Грозного — его походу на Полоцк 1562—1563 годов, который стал важной вехой в конфликте между Россией и Великим княжеством Литовским.

filyushkin_cover_3d.png

Полоцкая кампания Ивана Грозного удивительна. Предшествующие дальние походы — под Казань, Астрахань — проходили либо по своей, либо по чужой, но довольно безлюдной территории. Во всяком случае, русская армия на своем пути представляла куда большую опасность для окружающих, чем племена Поволжья. Эти походы развивались достаточно неспешно, во всяком случае перед войсками не стояла задача форсированного марша. По своему масштабу — численности войска и артиллерии, которые перебрасываются за сотни километров, — Полоцкая кампания сравнима только с Казанской. Благодаря опорным крепостям Васильсурску и Свияжску никто не мог помешать концентрации русских войск у Казани.

С Полоцком же ситуация принципиально другая. Прежде всего, нападение на него отличалось стремительностью. Вся операция заняла два с половиной месяца с момента выступления войск до взятия Полоцка. Во время продвижения соблюдалась максимальная секретность, поэтому когда власти Великого княжества Литовского узнали о продвижении противника (это произошло только 6 января), то уже ничего не успели (или не смогли) предпринять и бросили Полоцк на произвол судьбы.

Можно говорить о сложной и искусной логистике русской армии, перебросившей за более чем 150 км 30-тысячное войско и тяжелую осадную артиллерию. Правда, иной раз логистика подкреплялась зуботычиной урядника, а то и царской плетью, но важен результат: русская армия вошла в землю Великого княжества Литовского, как раскаленная спица в масло. Она стремительно облегла Полоцк и быстро разделалась с ним. Историк Дмитрий Володихин справедливо дает высокие оценки организации Полоцкой кампании: «Это образец гибкости и слаженности военной машины Московского государства, удивительный даже и для последующих столетий. Из истории западноевропейского военного искусства в один ряд с подготовкой и сбором войск Ивана IV в зимнюю кампанию 1562–1563 годов можно поставить, пожалуй, один лишь знаменитый марш армии Оливера Кромвеля к Вустеру».

Ответ на вопрос, почему Иван Грозный начал наступление именно на Полоцк, на самом деле не очевиден. Большинство ученых писали о богатстве этого города, о его месте на западнодвинском торговом пути, о сакральных мотивах — утверждении царского титула и возвращении церковных реликвий. Однако верно заметил историк Андрей Янушкевич, что «…выбор Полоцка противоречил правилам военно-стратегической целесообразности. Увидеть в нем рациональные мотивы достаточно тяжело». Поскольку обладание Полоцком России особого геополитического или военного преимущества не давало, то он склоняется к версии о преобладании религиозных мотивов.

В посланиях, сопровождавших кампанию, Иван Грозный в самом деле упирает на религиозные мотивы. Он предстает защитником православия от протестантской «ереси», которая хочет проникнуть в Полоцк и отравить религиозную чистоту его православного населения. Царь считал, что выполняет богоугодную миссию. В августе 1561 года русская митрополия получила грамоту от константинопольского патриарха Иоасафа, обличавшую «люторскую ересь» «…в ваших странах в Малой Руси». Ссылка на данную грамоту в летописи служила официальным обоснованием похода на Полоцк. Иван IV как бы исполнял волю владыки православного мира, константинопольского патриарха.

Однако помимо религиозной мотивации, в действиях России проглядывал и сугубый прагматизм. Если мы посмотрим на изменения границы Великого княжества Литовского и России в ХVI веке, то обнаружим, что район Полоцка — Витебска — Себежа остался единственным неурегулированным участком: на юге Россия отвоевала Северские и Верховские земли, в верхнем бассейне Днепра — Смоленские, а на полоцко-псковском пограничье с начала ХVI века продолжались постоянные конфликты. Основание здесь российского Ивангорода-на-Себеже в 1535 году продемонстрировало серьезность намерений Московского государства. После потери Себежа часть литовских землевладельцев переселились под Полоцк и получили там земли взамен утраченных, а Полоцк стал центром противостояния Ивангороду-на-Себеже. С 1542 года начались взаимные нападения себежских и полоцких дворян и казаков, сопровождавшиеся разорением хозяйства, угоном скота и «свозом» крестьян. Перевеса никто не добился. Потребовалось вмешательство государства, чтобы переломить ситуацию. Нападение на Полоцк армии Ивана Грозного и стало таким вмешательством.

30 ноября 1562 года в московских храмах звучали прощальные молебны — государево войско выступало в поход. Войска собирались в Можайске, Старице, Звенигороде, Пскове, Вязьме и других городах и потом сходились к Великим Лукам. Здесь прошли смотры войска, были назначены воеводы, отданы последние распоряжения. Войскам строго-настрого запрещалось в походе грабить местное население. Всю еду и фураж для лошадей было приказано везти с собой из России. Подобное решение диктовалось не благородством или гуманизмом, а простым расчетом, что если войска будут грабить и кормиться за счет местного населения — то известие о русском вторжении распространится очень быстро. А так был шанс какое-то время сохранять цели наступления в тайне. Решение царя серьезно усложняло организацию похода. Помимо 30 тысяч воинов, войско включало пушкарей, обоз, «чернорабочих войны» — посоху (их было около 9 тысяч) и т. д. Дневное пропитание для 40 тысяч человек весит не менее 40 тонн, а значит, в 40-дневный поход надо было тащить не менее 1600 тонн. Армия была в основном конной. Русский конный воин в ХVI веке кроме основной лошади имел еще одну-две (сменный конь, вьючная лошадь). Кроме того, нужно было везти доспехи, оружие, боеприпасы, порох и т. д. То есть имеем не менее 60 тысяч лошадей. Каждая лошадь в день ест 5 кг овса и 10–12 кг сена. Получаем еще 12 000 тонн овса и 24 000 тонн сена.

Этот груз везли частично на лошадях, частично на подводах. Учитывая, что грузоподъемность одной подводы около 200–250 кг, получаем обоз чуть ли не в несколько тысяч подвод. Как он мог пройти в зимнюю пору по псковским и полоцким лесам и бездорожью? Полки с обозом должны были выходить из Великих Лук с интервалом в один-два дня. Считалось, что за это время подводы успеют пройти начало пути и освободят дорогу. На практике получилось, что 14 января на выходе из Великих Лук образовалась гигантская пробка, в которой перепутались обозы большого полка, передового полка, государева полка и полка правой руки. Пробка рассасывалась четыре дня, до 18 января. Трудности продолжались и дальше. Иван Грозный лично со свитой метался среди обозников и воинов, ругался, колотил их, требовал быстрее двигаться. О накале страстей говорит то, что под Невелем ударом булавы царь убил князя Ивана Шаховского, который, видимо, подвернулся под горячую руку при очередном заторе.

Приобрести книгу можно у нас на сайте >>


Георг Мак. Взятие города Полоцка в Литве польскими войсками Стефана Батория. 1579