События

Гостем июньской мастерской стал художник и писатель Леонид Тишков, а поводом к встрече – публикация в издательстве «Новое литературное обозрение» его книги «Взгляни на дом свой». Эта книга – роман о памяти и возвращении, история души, становящаяся историей творчества. Поездка домой – в рабочий поселок Нижние Серги – оказывается для автора путешествием в пространство родства, к истокам своего мифотворчества. Пришвинское «родственное внимание» обращается здесь на природные и рукотворные вещи – гору Кукан, реку, улицу, лес, лодку, баню и дом, на самотканые коврики, которые мать художника создавала из кусочков старых одежд, хранивших тепло их хозяев, на вязаник, сплетенный ее руками из таких же износившихся, истертых материй, на зеленый фотоальбом со старыми фотографиями... Космос, который так влек «вечных спутников» Леонида Тишкова – Николая Федорова, Константина Циолковского, Велимира Хлебникова, Казимира Малевича, раскрывается не только как бескрайность звездных миров, но и как безграничность смыслов, которые хранят в себе люди и изделия, вышедшие из их рук. Вселенная пульсирует в пространстве родного дома и отчего края, наполненных знакомыми с детства вещами, населенных людьми и загадочными существами, рожденными фантазией автора.

Восстановление памяти и стремление ввысь – так определяет художник две главные составляющие своего творчества. Слова Федорова: «Всякий человек носит в себе музей» – лучше всего описывают его отношение к повседневным вещам, которые после смерти хозяев не имеют никакого шанса продлиться и обычно первыми уходят на выброс: разделочная доска матери, складной металлический метр отца, ветхая тряпица, табуретка, шкатулка, наволочка, кусочек платья… Сын-художник дает им новую жизнь: в клубки-махорики вставляет фотографии умерших родных, создавая федоровский музей лиц; из пуговиц, которые мама собирала долгие годы, выкладывает мозаику Богородицы «Великая Панагия, или Оранта»; а из старых носков, которые трудолюбиво штопали женщины его рода, вяжет «чехол для моей души» – не только теплое укрытие от превратностей мира, но и летательный снаряд, на котором можно путешествовать в небесные дали, преодолевая закон притяжения… Сочетая кусочки тканей, как распадшиеся атомы, в новые формы, создавая то шерстяных ангелов, то вязаную «ракету для посещения умерших отцов», художник буквализирует метафору Федорова: «Все вещество есть прах предков».

В дискуссии, завязавшейся после презентации книги, приняли участие искусствовед Ирина Горлова, директор Дома-музея Б.Л. Пастернака Ирина Ерисанова, библиотекарь Никита Олендарь. Татьяна Зайцева, работающая с детьми-инвалидами, горячо откликнулась на рассказ художника о том, как «общаются» с его вязаником, ракетой, махориками незрячие дети. Участники обсуждения подчеркнули, что творчество Леонида Тишкова позволяет вырваться из стреножащих стереотипов, воздвигает «течение встречное» против цивилизации «одноразовости» и «овнешненности», а его труд «братотворения» как воздух нужен современному миру, пребывающему в состоянии разделения и тотальной непрочности.

Филолог Анна Горская точно заметила, что в своем обращении с образами и смыслами «Философии общего дела» Леонид Тишков напоминает Андрея Платонова. А еще, конечно, Чекрыгина, с работ которого, по признанию самого художника, началось его обращение к Федорову. Недаром инсталляция «Заброшенные утопии: коньковый завод» стала его собственной версией «Собора Воскрешающего музея». Леонид Тишков рассказал, как воскрешал разоренный завод в Верхотурье, кладбище станков и механизмов, остановившихся навсегда, записывая воспоминания работавших там людей, собирая старые фотографии кипевшей когда-то жизни. Коньки, словно «кости умерших», сложились у него в стелу-памятник, а портреты тружеников завода составили «собор лиц», поднимаясь в фильмопроекции непрерывным потоком от земли к звездным пространствам.

Герой романа «Взгляни на дом свой» Леонтий встает на подоконник, прицепляет к ногам деревянные лыжи, а к спине – крылья ангела и прыгает в небесную даль, буквально вылетая из комнаты в космос. Художник Леонид Тишков не покидает свой дом. Но и здесь, на земле, он ощущает себя радостно и свободно, как созданный его фантазией «небесный лыжник». Даже в пространстве комнаты он продолжает работать, создавая цикл иллюстраций к пьесе Сэмюэля Беккета «В ожидании Годо».