28.05.19
Ирина Прохорова: Обществу все больше перекрывают свободный доступ к образованию и культуре
- Ирина Дмитриевна, в чем, по-вашему, уникальность культурной ниши, которую занимает - а на мой взгляд, и создает - ваше издательство? Как бы вы сформулировали совокупность идей, которые лежат в основе его деятельности?
- В разные годы я формулировала концепцию проекта по-разному. Сейчас я бы сказала, что смысл совокупной деятельности НЛО - модернизация гуманитарного знания в России и продвижение российской научной мысли в международное академическое сообщество. Эта идея изначально лежала в основе журнала «Новое литературное обозрение», который я открыла в далеком 1992 году. Конечно, по мере развития гуманитарного знания на постсоветском пространстве тактические задачи менялись: если сравнить контент первого номера журнала с содержанием последнего выпуска, можно увидеть, какой колоссальный путь российская гуманитаристика прошла за сравнительно небольшой период. Серьезное отставание гуманитарных наук, возникшее в советский период из-за идеологического прессинга и информационной изоляции страны, стало постепенно преодолеваться с начала 1990‑х с появлением независимой академической периодики, а также новых учебных институций, без которых передача и трансляция нового знания невозможна. Главная проблема заключалась в узости интеллектуального кругозора, отсутствии современной системной образовательной базы. Наши знания об истории и современном бытовании многочисленных научных школ и направлений были крайне фрагментарны, отечественные ученые, обладавшие такими компетенциями, были наперечет, целой линейки дисциплин просто не было. Мы часто шутили в первые годы существования НЛО, что наша деятельность, как и работа других культурных издательств, напоминает ремонт провала (пользуясь остротой Остапа Бендера) - это отчаянная попытка заполнить зияющую информационную бездну новым интеллектуальным знанием.
- В какой мере весь выходящий в НЛО объем книг и изданий определяется вашими личными пристрастиями? Это же надо все читать…
- В самом начале работы издательства, когда мы выпускали по семь-десять книг в год, я практически сама читала и отбирала рукописи для публикации. Сейчас, когда мы издаем свыше 100 книг в год, этим занимается целая команда редакторов. Из двадцати шести ныне действующих серий девять я пока веду сама, остальные серии курируют мои сотрудники. При разработке стратегии и составлении издательского плана я стараюсь опираться на профессиональную компетенцию своих коллег, членов редколлегии журналов и экспертную среду. Разумеется, все вышедшие в НЛО книги я читаю или, на худой конец, просматриваю.
- Все это ставит главного редактора перед необходимостью непрерывного самообразования…
- Разумеется, нельзя позволить себе отстать от передовой научной мысли, иначе начнется неизбежная стагнация издательства. Меня часто спрашивают, почему я выбрала такую специфическую издательскую нишу: сложные академические книги, экспериментальная художественная литература - ведь это малые тиражи, почти отсутствие прибыли. Мой ответ предельно прост: давно известно, что новые идеи, поначалу зарождающиеся и циркулирующие в узкой интеллектуальной среде, впоследствии становятся (как писали в старину) достоянием широких народных масс. И этот процесс трансляции новых смыслов в общество идет полным ходом. Я с радостью вижу, какое количество наших авторов и книг питают множество прекрасных просветительских проектов, включая знаменитый Arzamas.
- Насколько реально человеку с улицы издаться в НЛО? Вот приходит человек и говорит: «Я принес вам свое выдающееся произведение, я хотел бы издаться у вас…» Что вы ответите на такую дерзость?
- В принципе если автор принесет или пришлет свой текст в издательство, то я или один из редакторов прочтет его и даст ответ, подходит ли он для публикации. Конечно, когда наплыв рукописей становится колоссальным (а чем больше известность издательства, тем стремительнее растет число предложений), справляться с таким бурным потоком становится сложно. Уже сейчас перед нами остро стоит вопрос о дополнительных ридерах.
В самотеке действительно иногда можно обнаружить самородок - ведь бродила же Джоан Роулинг со своим «Гарри Поттером» по двадцати издательствам, и только в одном из них ее наконец приветили. Гораздо проще, когда эксперт рекомендует мне книгу, но и это не гарантия успеха для автора: даже в таком случае я могу посмотреть и сказать, что эта рукопись не для нас.
- То есть источники такие: рукопись либо кто-то рекомендует, либо присылает самотеком. А еще? Бывает ли так, что вы заказываете книгу?
- Для журналов мы в основном заказываем статьи, самотек здесь обычно небольшой. Что же касается книг, то до основания популярной исторической серии «Что такое Россия» прямые заказы от издательства были почти исключением. С появлением серии мы стали заказывать для нее книги целенаправленно, системно. Вначале это было сопряжено с большими трудностями, поскольку коллеги неохотно откликались на призыв, если тема выбивалась из круга их непосредственных научных интересов. К тому же научно-популярные монографии не входят в послужной список публикаций по вине нашего несовершенного законодательства, действующего в академическом мире. Это подспудно говорит об антидемократическом устройстве нашей страны - популяризация знания не считается сферой научной деятельности, что мне кажется совершенно неправильным. Поэтому я особенно благодарна коллегам, которые прониклись просветительской миссией проекта и согласились сотрудничать с нами; благодаря им в серии, возникшей чуть больше года назад, вышло уже 11 книг и на подходе 12‑я.
- Когда-то в интервью Антону Долину вы говорили, что вторая половина 1990‑х - золотой век культурного книгоиздания в России. А теперь не так? С чем это связано?
- Как это ни парадоксально, но 1990‑е годы, несмотря на социальный и экономический хаос, царивший в стране, были самым плодотворным временем для институционального строительства. Это была эпоха возникновения и расцвета независимого книгоиздания. Несмотря на бумажный голод, технологическую отсталость типографского оборудования (достаточно взять первый номер НЛО и посмотреть на качество бумаги и печати), по всей стране стремительно возникали новые издательства, как крупные, так и малые. За годы советской цензуры в обществе накопился такой колоссальный спрос на книги, что любое, даже самое экзотическое издание находило своего благодарного читателя. Когда я объявила о создании толстого филологического журнала, да еще с аббревиатурой НЛО, то многие мои коллеги сомневались в успехе проекта: дескать, кому сейчас нужен академический журнал, к тому же не аффилированный ни с какой солидной образовательной институцией. Однако «Новое литературное обозрение» сразу оказалось в центре внимания гуманитарного сообщества. Во многом этому способствовала советская централизованная система распространения, которая по инерции просуществовала до середины 90‑х годов, так что новые книги и периодика были доступны на всей территории страны. К тому же бурно расцветшие новые СМИ регулярно освещали издательские новинки. Представьте, газета «Сегодня», одно из самых влиятельных и популярных периодических изданий 90‑х годов, исправно печатала рецензии на каждый выпуск журнала НЛО! В крупных городах открывались магазины интеллектуальной книги, в одной Москве их существовала примерно дюжина, где мы в основном и представляли свою продукцию. Подлинный расцвет интеллектуальной книги пришелся на вторую половину 90‑х с принятием важнейшего закона об освобождении издательского сектора от 20%-ного НДС. Так что мы были полны надежд на дальнейшее развитие и усовершенствование книжной индустрии. Однако, несмотря на стабилизацию экономической жизни в стране, 2000‑е принесли нам много разочарований. Вновь был введен НДС на печатную продукцию, никаких законов, поддерживающих культурное книгоиздание, принято не было. Печатные медиа практически уничтожили рецензионные разделы, с телеканалов исчезли программы, посвященные книгам. Интеллектуальные книжные магазины стали закрываться, будучи не в состоянии платить неуклонно растущую арендную плату.
В довершение всего в 2008 году произошел очередной экономический кризис, и несколько компаний, которые занимались распространением книг по стране, разорились, а на их место новые дистрибьюторы не пришли. В результате тиражи у культурных издательств сразу упали.
- Как устроена жизнь человека, которому приходится руководить таким неохватным, кажется, предприятием?
- Когда люди говорят, что хорошо быть самому себе боссом, они редко представляют, какое это психологическое бремя. У меня практически нет досуга, приходится постоянно решать проблемы финансового, организационного, дипломатического характера. Терплю я все эти мучения ради единственного, но для меня главного преимущества - полной творческой свободы. Я могу выстраивать стратегию издательства по своему усмотрению, приглашать к сотрудничеству любых близких мне по духу людей, придумывать и реализовывать самые смелые интеллектуальные проекты без дозволения «высших инстанций». Такие издательства, как мое, не только угадывают спрос читателя - они этот спрос формируют. Быть первопроходцем - невероятно увлекательная творческая задача, в этом есть своя поэзия.
- Остаются ли время и силы на частное нецелевое чтение? Если да, то что туда попадает?
- К сожалению, для регулярного «внеклассного» чтения остается очень мало времени, основные силы уходят на рукописи для НЛО, ведь я сама непосредственно курирую 9 из 26 книжных серий. Конечно, я стараюсь следить за современным литературным и интеллектуальным процессом, регулярно читаю рецензионные западные издания Times Literary Supplement, New York Review of Books, London Review of Books, российские интернет-издания «Горький», Colta, «Полка», блоги критиков, выборочно покупаю и читаю книги из шорт-листов литературных премий. В приступе усталости иногда начинаю предаваться несбыточным мечтам: вот бы ничего не делать пару-тройку месяцев и просто наслаждаться чтением изящной словесности. Но это минутная слабость, работа меня тонизирует, дает смысл моему существованию.
- Ирина Дмитриевна, последний вопрос - глобального характера. Что в нынешнем культурном состоянии вселяет в вас тревогу, а что, наоборот, внушает надежду?
- Меня беспокоит то, что я бы назвала антипросветительским трендом современной государственной политики. На словах нас, разумеется, призывают читать книги, совершенствовать наши профессиональные навыки, но на деле обществу все больше перекрывают свободный доступ к образованию и культуре. И это происходит в ситуации, когда конкурентоспособность страны определяется в первую очередь количеством высокообразованных граждан. Сегодня модно говорить о возвращении к традиционным ценностям, а ведь к ним прежде всего относится исторически сложившееся уважение российского общества к образованию как важнейшему социальному лифту. Но я вижу и попытки противостоять этой варваризации - как со стороны издателей, так и со стороны читателей, которые продолжают интересоваться сложными книгами, интерес к ним даже растет. Стали потихоньку расти тиражи интеллектуальной литературы (достаточно спросить об этом моих коллег по издательскому цеху), а это говорит о том, что общество, оказавшись в мировоззренческом вакууме, традиционно ищет ответы в умных книгах.
Ольга БАЛЛА-ГЕРТМАН
Источник: Учительская газета, 28.05.2019