19.10.18

Специалист по мнемонике, маг и страшный скандалист

Долгожданное переиздание известной работы английского историка ренессансной культуры Фрэнсис Амалии Йейтс. Много лет эту книгу, опубликованную на русском в 2000-м году, приходилось выискивать у букинистов и платить за нее большие деньги, и вот наконец она снова появилась на прилавках и (вместе с посвященной Батаю работой Алексея Зыгмонта «Святая негативность») открыла новую религиоведческую серию издательства «НЛО». Пионерское исследование Йейтс демонстрирует неочевидную сторону Ренессанса и позволяет по-новому взглянуть на истоки зарождавшейся тогда нововременной науки. Многие и по сей день считают Джордано Бруно самоотверженным борцом за гелиоцентрическую систему, павшим от рук жестокой и темной инквизиции, однако этот нечуждый некоторым прогрессивным воззрениям монах, сбежавший из монастыря, был еще большим специалистом по мнемонике (искусству памяти), магом, знатоком сочинений египетского бога Гермеса Трисмегиста (приписываемые ему «древние» тексты были созданы во II–III веках некими христианизированными гностиками-неоплатониками) и страшным скандалистом — собственно донос в инквизицию на него написал обучавшийся у Бруно искусству памяти молодой венецианский аристократ, с которым тот вдрызг разругался. Правда, многие более поздние исследователи творчества Бруно считают, что Йейтс существенно преувеличила «магизм» и «герметизм» мировоззрения своего героя (например, ее подход резко критикует ведущий отечественный специалист по философии Бруно Андрей Россиус), но менее захватывающей книжка от этого не становится.

«Запрет средневековой церкви на магию загнал ее в темные дыры и углы, где маг тайно занимался отвратительным ремеслом. Иногда его услугами украдкой пользовались и добропорядочные люди. Он вызывал страх, но, конечно же, общество не восхищалось им как религиозным философом. А ренессансная магия, то есть магия реформированная и ученая, всегда отрицавшая любую связь с прежней — невежественной, злой, или черной, нередко была атрибутом уважаемого ренессансного философа. Новый статус магии был, несомненно, связан прежде всего с огромным притоком литературы из Византии, большая часть которой возникла в первые века нашей эры, когда оккультизмом были пропитаны господствующие философские школы. Образованный и внимательный читатель таких авторов, как Ямвлих, Порфирий или даже Плотин, уже не мог считать магию занятием людей невежественных и недостойных».
Источник: «Горький», 19.10.2018