купить

«Случай девочки Лизы»: русскоязычные сторонники Путина в Германии и немецкий правый радикализм

[стр. 132 – 146 бумажной версии номера]

18+ НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ МИТРОХИНЫМ НИКОЛАЕМ АЛЕКСАНДРОВИЧЕМ, ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА МИТРОХИНА НИКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА


Николай Александрович Митрохин (р. 1972) – научный сотрудник Центра восточноевропейских исследований университета Бремена. Автор книг «Русская партия: движение русских националистов в СССР» (2003), «Русская православная церковь: современное состояние и актуальные проблемы» (2004), опубликованных в серии «Библиотека “НЗ”».

 

Русскоязычные в Германии: группы и инфраструктура

Общее число русскоязычных жителей в Германии не известно. Существуют различные критерии оценки, однако микроперепись 2014 года позволяет предположить, что в Германию из стран бывшего СССР приехали не менее трех миллионов человек, что составляет почти 4% населения страны. В любом случае русскоязычные являются второй по численности языковой общиной в Германии после собственно немецкого населения[1].

Русскоязычное население можно разделить на несколько групп. Это бывшие советские граждане еврейского происхождения, приехавшее преимущественно в 1990-е. Это трудовые мигранты с территории бывшего СССР, значительная часть которых являются гражданами ЕС (например, жители стран Балтии, а также украинцы и молдаване с румынскими паспортами). Это мужья, жены и партнеры граждан ФРГ. Это беженцы из Чечни; это жители государств СНГ, нашедшие в Германии политическое убежище (от геев до исламистов). Это студенты и аспиранты, обучающиеся в немецких вузах. Однако главную категорию (по официальным данным, не менее 1,4 миллиона человек) составляют так называемые «русские немцы» и члены их семей, причем последние могут происходить и из других этнических групп населения СССР.

Русские немцы в СССР являлись категорией граждан, чье социальное развитие с 1940-х годов и до начала 1970-х искусственно сдерживалось дискриминацией (со второй половины 1950-х полуофициальной). Среди них сохранялась высокая доля сельских жителей или горожан в первом поколении, а также значительный уровень религиозности и рождаемости. Дискриминация со стороны властей, а также систематические нападки обычных советских граждан, называвших этнических немцев «фашистами», привели к замыканию русских немцев в семейном кругу. С учетом размера семей это приводило к появлению специфического феномена «большой немецкой семьи», объединявшей не только прямых родственников, но и нескольких близких по родственным связям домохозяйств в крупное сообщество, которое могло насчитывать несколько сотен человек и включать в себя не только немцев, но и представителей других этнических групп[2].

Часто бывало, что, переехав в Германию, «большие немецкие семьи» предпочитали держаться вместе и селились в одном городе – или в одном городском районе. В крупных городах это привело к появлению так называемых «русских районов». В провинции распределение русскоязычных происходило неравномерно. В частности, это зависело от того, был ли там центр по приему переселенцев; также важную роль играла экономическая специфика того или иного региона. В результате некоторые небольшие города в немецкой провинции имеют значительный процент русскоязычного населения, что превращает эту общину в серьезную социальную и политическую силу.

Существенным фактором является то, что русскоязычное население – в первую очередь «большие семьи» русских немцев – связано постоянными горизонтальными связями с другими семьями и территориальными общинами по всей Германии. Свадьбы, похороны, крещения, юбилеи русских немцев – мероприятия, собирающие многие десятки, а иногда и сотни человек. Это означает, что создалась и функционирует еще одна сеть контактов, обмена и координации, не зависящая от фиксируемых внешними аналитиками способов коммуникации, таких, как телевидение или социальные сети.

При этом, в отличие от граждан и жителей Германии (условно) мусульманского происхождения, русские немцы с 2000-х годов считаются примером удачной интеграции, если даже не ассимиляции, которую совершили многие представители второго (а нередко и первого) поколения этой категории мигрантов. Первоначальные серьезные проблемы с высоким уровнем преступности у молодых русских немцев (прежде всего мужчин и подростков) или незнанием немецкого языка у подавляющей части переселенцев ушли в прошлое. Практически все они так или иначе выучили немецкий, нашли работу (доля безработных среди них равна общенемецкой), а их дети (в отличие от многих других категорий мигрантов) стремятся к получению высшего образования и по данному показателю опережают даже «коренное» немецкое население. Семьи русских немцев достаточно рано по сравнению с немцами «коренными» рожают детей и к 35–40 годам уже имеют детей-подростков. Последние, будучи вторым-третьим поколением мигрантов, зачастую не говорят по-русски и имеют интересы и убеждения, которые сильно отличающиеся от родительских.

 

История «девочки Лизы»: casus belli

Какое место в данной картине занимают русскоязычные поклонники Путина, которые так или иначе поддерживают концепцию «Русского мира» и агрессию в Украине?

Формально очень небольшое. Подавляющее большинство русских немцев или других русскоязычных мигрантов не состоит в каких-либо русскоязычных политических и общественных организациях. Однако мобилизационный потенциал этой группы был продемонстрирован 24 января 2016 года, когда после сюжета российского «Первого канала» о якобы имевшем место в Берлине «изнасиловании русской тринадцатилетней девочки Лизы» недавно приехавшими мигрантами арабского происхождения, как минимум в 43 городах Германии[3] (вероятно, их было не менее 50) прошли демонстрации с протестами против миграционной политики Ангелы Меркель[4]. Лозунг мероприятий в разных местах был один и официальный: «Мы против насилия». В некоторых демонстрациях приняли участие тысячи человек. Кое-где высказывалась даже идея создания «народных дружин» – что живо напомнило начальный этап формирования так называемых «народных республик» в Луганске и Донецке.

«История Лизы», несмотря на то, что немецкие власти быстро ее расследовали и уличили официозные российские медиа в провокационной лжи, способствовала усилению политических симпатий здешних русскоязычных в целом и русских немцев в частности к правоконсервативной партии «Альтернатива для Германии» (далее – AfD/АФД). Осенью 2016 года на региональных выборах в трех землях Германии она смогла набрать голоса заметной части электората и впервые стала всерьез представлена в местных парламентах[5]. Российско-немецкий журналист Николай Клименюк писал в этой связи:

 

«В БВ [земля Баден-Вюртемберг. – Н.М.] в местах компактного проживания [русскоязычных] AfD получала совершенно заоблачные результаты – например, в “русском” районе Пфорцхайма Хайдахе 43%, а в “русском” районе Вартберг города Вертхайма – 51,8%. Это при том, что там не только “русские немцы” живут»[6].

Каким образом стала возможна столь быстрая протестная мобилизация прежде столь политически пассивной социальной группы? Какие механизмы использовались? Как вообще контролируют «пропутинских» русскоязычных в Германии и порой руководят ими? Возможно ли повторение подобных событий?

 

Русскоязычные в Германии и телевидение

Наиболее распространенным объяснением является успех пропагандистской кампании российского телевидения.

Без сомнения, значительная часть русскоязычных граждан Германии предпочитают смотреть российское телевидение. Возникает вопрос: почему люди, прожившие в Германии уже 20–25 лет и в большинстве своем неплохо для мигрантов говорящие по-немецки, люди, казалось бы, почти полностью интегрировавшиеся, предпочитают российское телевидение немецкому?

Я выделил бы здесь два аспекта: социально- (и даже культурно-) эстетический (отчасти этический) и практический. Прежде всего, многие русскоязычные не доверяют общественно-политической информации на немецком языке, предпочитая ей ту, что получают из российских медиа. Если сравнить информационное вещание российского и немецкого телевидения, можно отметить медлительность последнего, узкий охват событий, а также не очень современный видеоряд. Рискну сказать, что до сих пор некоторые ведущие информационные программы германского телевидения визуальным рядом и способом подачи новостей напоминают программу «Время» Гостелерадио СССР образца 1985 года. Но дело не только в этом.

Современная западноевропейская журналистика, претендующая на статус «четвертой власти», оказалась растянута между совершенно разными интенциями: стремлением находить и формулировать объективные общественные запросы (то есть «отражать интересы всего общества») и желанием высокообразованной части общества продвигать леволиберальные ценности, то есть de facto заниматься «воспитанием широких народных масс».

В Германии – по историческим причинам – это особенно заметно. Немецкое телевидение глубоко идеологизировано (хотя многие говорят, что оно всего лишь пропагандирует определенные «ценности», но не «идеологию»), и люди с советским опытом (по понятным причинам) это остро чувствуют. Одна из основных идей, на которой зиждется немецкое телевидение, другие медиа, да и общественно-политическая и культурная жизнь страны, такова: «мы» ответственны за катастрофу Второй мировой войны. Для русскоязычных немцев этот момент не является актуальным. Они считают себя не виновниками, а жертвами войны – это касается и русских немцев, и евреев, и трудовых мигрантов со славянским или балтийским бэкграундом.

Скептическое отношение к немецким официальным медиа подогревается тем обстоятельством, что и при освещении актуальных новостей те периодически скрывают одни проблемы или излишне раздувают другие. Самый яркий пример – новогодние события 2016 года в Кёльне, когда хорошо организованные группы беженцев приставали и даже нападали на женщин и девушек, пришедших на площадь отпраздновать Новый год, не только не были предотвращены полицией, но и какое-то время скрывались ею и прессой.

Разумеется, немецкая государственная система медиа не идет ни в какое сравнение с масштабами российской пропаганды. Однако для недовольных немецкой политической системой (как слева, так и справа), а также для поклонников Путина и путинской России имеющиеся случаи – зачастую, разумеется, гипертрофированные – дают основания считать себя разоблачителями «лживой прессы» (и, конечно, немецких властей, а также глобального финансового капитала, которые якобы диктуют «информационную повестку дня»).

Не менее важным является и то обстоятельство, что русскоязычным, конечно же, проще воспринимать информацию на русском языке, несмотря на довольно высокий уровень владения немецким. Поэтому после тяжелого трудового дня значительная часть русскоязычных вечером, как правило, включают российские телеканалы («тарелки» с пакетом программ продаются в ближайшем русском супермаркете, которых в Германии несколько сотен) или садятся за компьютер, чтобы пообщаться преимущественно в русскоязычных социальных сетях, о которых мы поговорим чуть ниже.

Наконец, немецкие телеканалы, конечно же, освещающие жизнь других языковых меньшинств, проживающих в стране – прежде всего турецкоязычного, – почти полностью игнорируют русскоязычных. Их нет среди дикторов телевидения, героев сериалов, их редко можно увидеть среди участников ток-шоу (где один-два участника с турецкими корнями или иным условно «мусульманским» происхождением присутствуют обязательно), об их проблемах или достижениях не снимают репортажей. В 2015 году мне попался номер «Штерна», посвященный российско-немецким связям. Один из его материалов был озаглавлен «Они живут среди нас!» и был посвящен типичной семье русских немцев, само существование которой было для читателей очевидной экзотикой.

Недоверие в отношении немецких медиа и желание в свободное время погрузиться в русскоязычный языковой контекст являются двумя базовыми условиями для формирования групп недовольных в среде русскоязычных Германии. Однако само по себе наличие подобной среды отнюдь не означает, что их так просто мобилизовать для каких-то коллективных действий.

 

Русскоязычные социальные сети: манипулирование и организация

В Германии существуют два крупных пророссийских сообщества. Это поддерживаемые российским МИДом и посольством организации – прежде всего земельные отделения Конгресса российских соотечественников, связанные с ними русские культурные организации, часть приходов РПЦ. И это низовые активисты, которые зачастую не имеют никаких организаций или их группы отчетливо маргинальны.

Первые дорожат своим статусом и юридическим лицом, нередко имеют основное финансирование от местных немецких властей, часть (хотя, возможно, небольшая) их активистов находятся в реальной оппозиции к Путину – поэтому они стараются вообще не вмешиваться в политику, тем более открыто, но и связей с «официальной Россией» не рвут. Водораздел тут точно проходит по желанию или нежеланию публично отмечать в Германии 9 мая.

Мобилизация вторых оказалась в условиях «посткрымской повестки» более успешной. Ключевая роль здесь отводится социальным сетям, которые, как газета «Правда» столетней давности, выполняют одновременно пропагандистскую, вовлекающую и организационную функции.

Механизм мобилизации выглядит следующим образом. Потребители русскоязычного контента в социальных сетях используют в основном «Одноклассники» и «ВКонтакте»[7]. Это сети, рассчитанные прежде всего на тех, кто не особенно любит что-то писать «от себя» (к тому же, судя по всему, среди их пользователей немало людей без высшего образования); именно здесь несложно сформировать круг «друзей» и вовлечь их в нужный (политический, культурный, какой угодно иной) контекст. Для обеих сетей характерны активные «репосты» контента, придуманного исключительно для потребителей на данной площадке. В основном это так называемые «демотиваторы» (изображения с краткой надписью) или же «глубокомысленные» изречения (чаще всего анонимные) и короткие анекдоты.

Значительная, если не бóльшая часть демотиваторов носит прямой или скрытый идеологический характер. В первую очередь в них обыгрываются такие темы, как отечественная еда и напитки (патриотический food porn); ностальгия по СССР; уникальность всего «русского»; величие истории России и значимость ее победы в Великой Отечественной войне; мощь российской армии и безмерные возможности русских в целом и Путина лично; идиотизм, уродливость или неприемлемость иностранного (здесь чаще всего проявляется открытый расизм, антисемитизм, исламофобия и гомофобия). В целом подобные демотиваторы формируют идентичность «наших», «земляков», на которых постоянно нападают «придурки» из Украины, «Гейропы» и США[8].

Тысячи подобных демотиваторов производятся профессионально и предположительно на так называемых «фабриках троллей», действующих в рамках характерного для путинской России «частно-государственного партнерства» в идеологической сфере. К примеру, 22 февраля 2017 года министр обороны России Сергей Шойгу на пресс-конференции упомянул о большом значении «войск информационных операций», которые намного превзошли в эффективности прежнее управление контрпропаганды[9]. И хотя несколькими часами позже представители Государственной Думы дали разъяснение о том, что министр имел в виду якобы только защиту российских компьютерных систем от атак извне[10], прозвучало это как полноценное признание факта ведения идеологической войны за пределами страны. Такая война в первую очередь должна была затронуть социальные сети.

Создатели демотиваторов не оставляют потребителей своего контекста в одиночестве, а стараются формировать из них группы. Одним из методов является система общения с пользователями, включающая в себя сделанное в игровой форме принуждение. Например, самым популярным требованием под демотиватором в «Одноклассниках» является «Жми класс», соответствующий «лайку» в «Фейсбуке». Это эффективный инструмент, позволяющий мгновенно предлагать потребителю участие в группах по интересам. Например, после проведения мною исследования сетей список рекомендованных моему аккаунту групп выглядит так: «Славяне» (146 тысяч подписчиков), «Форум сторонников Владимира Путина» (161 тысяча), «Политическое обозрение: Мы за Путина!» (647 тысяч), «Днепр – вставай!» (32 тысячи). В тех же «Одноклассниках» только для бывших военнослужащих существуют такие сообщества, как «С кем служили», «Ветераны ВС СССР», «Вооруженные силы России», «Офицеры России», не говоря уже о сотнях тематических групп для однополчан или однокурсников военных училищ.

Для жителей Германии в тех же «Одноклассниках» и «ВКонтакте» организованы десятки (если не сотни) тематических групп. Часть из них объединяются соответственно идеологическим предпочтениям («Russlanddeutsche für AfD» – «Русские немцы за АФД», 5500 участников); впрочем, и многие другие декларируют пророссийскую и пропутинскую лояльность – сочетая на заставке немецкий и российский флаги, а то и добавляя к ним портрет президента РФ. В «Одноклассниках», к примеру, «Живем в Германии. Новости и Политика» (34 тысячи), «Русская Германия» (лишь одна из нескольких одноименных групп 45,7 тысяч), «Голос Германии» (23 тысячи), «Русские в Германии» (20,7 тысяч). Во «ВКонтакте» – «Русские в Германии ОБЪЕДИНЯЕМСЯ!» (5900). Однако куда более многочисленны сетевые онлайн-группы, объединяющие по региональному признаку. Это относится как к актуальному месту жительства в Германии, так и к мемориальным сообществам, объединяющим выходцев из конкретного города, села, колхоза в России или странах Центральной Азии. Например, закрытая группа «Novodolinka Новодолинка Ерментауский район» в «Одноклассниках» насчитывает без малого 2000 участников[11], а конкурирующая с ней группа «Павловка/Новодолинка/Целиноградская Область» – почти 3000 участников[12]. Не исключено при этом, что часть групп, как будет показано ниже, создается и ведется теми, кто находится далеко за пределами Германии.

 

Встать с дивана! Из социальных сетей к действиям «в реале»

И вот здесь в дело вступают политические микрогруппы или отделения российских организаций в Германии. Они стремятся перевести дистанционную поддержку пророссийской позиции в конкретные действия. Самые заметные среди них партия «Einheit» («Единство»)[13], немногочисленное, но очень шумное немецкое отделение российского «Национально-освободительного движения» (НОД), созданного депутатом Государственной Думы Евгением Федоровым, «Ночные волки»[14] и проекты бывшего профессора Райнера Ротфуса[15].

Их активисты заняты (зачастую анонимно) созданием и поддержкой подобных групп. Это дешевый и массовый по своему воздействию способ ведения политической деятельности. Вероятно, первой крупной демонстрацией их возможностей стала акция «Помоги Донбассу». Она заключалась в сборе вещей, продуктов и средств для населения территорий восточной Украины, подконтрольных пророссийским боевикам, и отправке всего этого в Донбасс. Вполне вероятно, через эту сеть в Донбасс отправлялись и желающие принять участие в боевых действиях. По данным немецких журналистов, обнародованным в начале 2015 года (информация со ссылкой на спецслужбы ФРГ), воевать в Донбассе уехали около ста жителей Германии и к тому моменту среди них уже имелись жертвы.

В рамках ангажированной «гуманитарной» деятельности происходит дальнейшая политизация их участников, например, под лозунгами «мира для России и Германии», который, согласно их убеждениям, является антитезой «агрессивным» намерениям США и НАТО. Это дает возможность мобилизовать людей на активные протестные действия через те же группы вовлечения. Спусковым крючком для подобных действий становится якобы грозящая всем и каждому скорая опасность, причем самого разного рода. Для русских немцев поводом для мобилизации стало решение Меркель пустить в страну сотни тысяч беженцев с Ближнего и Среднего Востока. Расистские установки «русскоязычные» во многом привезли с собой. В Германии, где им приходилось конкурировать с другими категориями мигрантов, эти настроения – как минимум – не ослабли. Инцидент в Кёльне подтвердил и резко усилил опасения грядущей неминуемой «мигрантской опасности».

Разжигаемыми Кремлем настроениями воспользовались в первую очередь немецкие праворадикалы и неонацисты, давно видевшие в русских немцах потенциальных сторонников и с 2000-х годов активно занимавшиеся их привлечением в свои ряды[16]. Однако, поскольку праворадикалы по-прежнему имели в Германии крайне негативный образ, их попытки выйти на большую политическую арену и привлечь голоса даже консервативной части избирателей оставались безуспешными. Ситуация изменилась в 2014–2015 годах. По мере роста влияния радикального ислама в мире и значительного увеличения числа нелегальных беженцев в Европе (выходцев из стран Африки, Афганистана, Сирии, Ирака, которые проникали с территории Ливии и Турции) в Германии, как и в других европейских странах, появилась почва для правоконсервативных и популистских движений, борющихся за ограничение миграции и установление жесткого контроля над мусульманскими организациями внутри ЕС. Неонацисты смогли проникнуть в ряды этих движений на этапе их становления, используя «энтристскую»[17] теорию. Она состоит в том, чтобы с помощью небольших организованных групп, вошедших в руководство широких общественных коалиций, направить их деятельность в определенное политическое русло; причем большинство участников этих движений не имеют столь радикальных взглядов и устремлений. Иными словами, «энтристская теория» и практика дают возможность меньшинству управлять большинством.

Русские немцы, многие из которых традиционно были склонны к поддержке не просто правоцентристского блока ХДС/XCC, но наиболее консервативного ее крыла, были разочарованы явным полевением политики Ангелы Меркель в течение последних пяти лет. Ее решение открыть ворота для беженцев из Сирии стало «последней каплей», после которой русскоязычные политические активисты, заметные в социальных сетях, отказали правящему блоку в поддержке. В настоящее время мне не известна ни одна немецкая русскоязычная группа в социальных сетях, которая отзывалась бы о Меркель позитивно. Зато осенью 2015 года группы русских немцев в российских социальных сетях заполнила реклама АФД и различные материалы, направленные лично против федерального канцлера.

Можно сказать, что ведущие немецкие политические партии – прежде всего христианские демократы и социал-демократы – полностью проиграли борьбу за русскоязычного избирателя в социальных сетях. Но на самом деле они даже не начинали этой борьбы. У христианских демократов в тех же «Одноклассниках» всего одна группа – отделения партии в небольшом городе; более структурированная страница «Русскоязычные социал-демократы Германии» насчитывает всего 39 подписчиков и полностью состоит из сообщений, опубликованных одним автором[18]. Это – против четырех групп, созданных сторонниками АФД, которые суммарно насчитывают десять тысяч участников.

При этом, как хорошо известно, правые радикалы с начала 2010-х годов активно сотрудничали с Кремлем. «Случай девочки Лизы» стал апогеем такого сотрудничества. Пока немецкая криминальная полиция разбиралась с инцидентом, в десятках городов одновременно и практически на одну дату были назначены митинги под почти одинаковыми лозунгами и с одинаковой символикой (желтыми воздушными шариками с черными наклейками), обличающей «лгущую прессу». Несомненно, что подобная организация была невозможна без координации, в которой имеет смысл подозревать либо сетевые неонацистские структуры, либо саму АФД, а также частично «Einheit». Хотя большинство из пришедших и выступивших на митингах были русскоязычными немцами, на некоторых из них в качестве ораторов были заметны и типичные «коренные» немецкие праворадикалы, легко опознаваемые по внешнему виду, манере выступления и лозунгам.

 

Технология организации протестов

Интересной особенностью данной кампании была не только организация митингов, но и сам – вполне новаторский – способ призыва на них. В публичном пространстве информации о том, что подобная акция готовится, фактически не было, однако люди на митинги собрались. Автору этой статьи пришлось провести целое расследование, чтобы понять, как это было устроено.

Распространявшийся в социальных сетях полуграмотный, но энергичный призыв к выходу на митинги, был написан по-русски. Он гласил (авторская орфография сохранена):

 

«ВНИМАНИЕ! ЭТО ВОЙНА!

Изнасилована 13-летняя девочка в Берлине. Продажная власть и ее верные псы полицаи всячески пытаются замылить этот факт. Пресса молчит уже неделю.

В ВОСКРЕСЕНИЕ 24.01.2016 С 14.00–16.00 ВЫХОДИМ ВСЁ РУССКОЯЗЫЧНОЕ НАСЕЛЕНИЕ НА ГЛАВНЫЕ ПЛОЩАДИ ИЛИ К РАТХАУЗАМ ВСЕХ НАСЕЛЁННЫХ ПУНКТОВ В ГЕРМАНИИ, ВСЕ ВМЕСТЕ, ОТ МАЛА ДО ВЕЛИКА, В ОДНО И ТО ЖЕ ВРЕМЯ.

ТЕ КТО ПРОИГНОРИРУЕТ, ПУСТЬ СЧИТАЕТ ЭТО ИЗНАСИЛОВАНИЕ НА СВОЕЙ СОВЕСТИ. ЭТО ПЕРВЫЙ МИРНЫЙ ПРЕДУПРЕДИТЕЛЬНЫЙ ПРОТЕСТ ВЛАСТЯМ.

Мы стоим на самом последнем рубеже, если мы не сплотимся и не отстоим Германию, то нас передавят, как крыс, каждого по своим норам. Делайте перепост, ставте у себя в заметках (ПОДЕЛИТЬСЯ), чтобы за неделю все могли узнать».

 

Мне пришлось воспользоваться личными контактами, чтобы разыскать этот текст – уже после того, как волна демонстраций прошла. Его распространение шло по новой методике – исключительно личными приглашениями, через не индексируемые поисковыми системами социальные сети (прежде всего «Одноклассники», отчасти «Фейсбук») и мессенджеры (прежде всего группы в «WhatsApp») и, вероятно, закрытые группы «ВКонтакте». Не получили его те жители Германии, которые четко обозначили свою антипутинскую или лояльную к властям Германии позицию. Рассылка призывов к митингам осуществлялась или адресно, или расходилась среди родственников, друзей, знакомых и коллег с близкими политическими взглядами.

 

Какие перспективы у манипуляций русскоязычным населением Германии?

Установленные полицией реальные обстоятельства «изнасилования» Лизы несколько утихомирили эмоции, однако очевидно, что это существенно не изменило политических взглядов многих русскоязычных жителей Германии. Не секрет, что в последние годы российская власть пытается использовать русскоязычное сообщество в Германии в попытках решить тактическую задачу – «наказать» Ангелу Меркель лично и немецкое руководство вообще за их твердую позицию в отношении украинского конфликта, дестабилизировать ситуацию в стране и вывести на передовые позиции радикальные ксенофобские националистические движения и группы, которые с симпатией относятся к нынешней России и ее политическому курсу. Также Москва пытается расшатать связи Германии с НАТО и США, сделать непопулярным у части населения традиционную внешнюю политику правительства.

В то же время российская власть не хочет быть пойманной за руку. И если русскоязычные германские активисты не всегда осторожны, когда размещают фотографии и посты в социальных сетях, то об этом, как и прежде, заботятся в Москве. Зимой 2016–2017 годов «Одноклассники» неожиданно изменили политику и объявили о возможности создания в сети тайных групп, информация о которых недоступна посторонним. Немногим позже «ВКонтакте», где всегда были широкие возможности для посторонних копировать фото и прочие материалы, сообщили, что «по многочисленным просьбам» фотографии будут закрыты от публичного просмотра.

Значит ли вышесказанное, что русскоязычное население Германии выходит из-под контроля немецких властей? Что оно уже изменило свои политические предпочтения, отказавшись от традиционных партий? Ряд известных немецких экспертов в сфере медиа считают, что Путину не удалось эффективно использовать русских немцев. Поддержка антимигрантских и антимеркелевских лозунгов оказалась меньше ожидаемой. Например, согласно оценке главы русской службы «Немецкой волны» Инго Майнтойфеля, сделанной им в октябре 2016 года на той же конференции в Хельсинки, где был прочитан доклад, легший в основу данной статьи, на митинги в защиту «девочки Лизы» вышли около 50 тысяч человек, что составляет абсолютное меньшинство русскоязычных жителей Германии (порядка 1,2%).

Для подтверждения этой точки зрения можно найти и другие аргументы. В частности, если взглянуть на статистику электоральных побед АФД, то больше всего голосов она набирала в восточнонемецких землях, где русскоязычных немного. Анализ предпочтений и интересов русскоязычного населения Германии в социальных сетях также говорит о том, что его интересуют прежде всего неполитизированные сообщества. А политизированные охватывают довольно ограниченную аудиторию. С учетом того, что пророссийски настроенные русскоязычные жители Германии, как правило, состоят в нескольких идеологизированных сообществах, можно предположить, что суммарное число активных сторонников политики России в стране составляет порядка все тех же 50–60 тысяч человек (естественно, далеко не все из них участвовали в протестах).

Вместе с тем наличие в стране 50–60 тысяч активных «пророссийских» граждан не означает, что проблема ограничивается их голосами, которые не достались ведущим политическим партиям. Это, конечно, лишь верхушка айсберга – пользователи с активной пропутинской позицией наиболее активны в группах социальных сетей для русскоязычных Германии, представляя собой de facto самую крупную политическую партию в этой среде. Но, повторюсь: это отнюдь не означает, что все немецкие русскоязычные находятся под их влиянием. Многие из них российскую прессу не читают, «Первый канал» не смотрят, в социальных сетях не «живут» (или «живут», но не в «Одноклассниках» и «ВКонтакте»), да и вообще точно определить их реальную политическую позицию по постам в блогах сложно. Иными словами, оценить границы электорального влияния активной пророссийской части русских немцев в настоящее время невозможно. Остается ждать данных по итогам земельных – и особенно общенациональных – выборов. В любом случае можно предвидеть, что деятельность столь активной и организованной группы будет время от времени оказывать серьезное влияние на поведение всей русскоязычной общины Германии, особенно в кризисных ситуациях.

 

[1] Статья основана на докладе, прочитанном на конференции «The Russian-Speaking Communities 2016 in Fragmented Media Environment» (Хельсинки, 13 октября 2016 года). Автор благодарен Slavic-Eurasian Research Center (Университет Хоккайдо, Япония), который предоставил возможность превратить текст выступления в статью.

[2] Митрохин Н., Рондо Э. Несостоявшаяся автономия: немецкое население в СССР в 1960–1980-х годах и «восстановление республики немцев Поволжья» // Неприкосновенный запас. 2011. № 4(78). С. 135–142.

[3] В Сети обнаружены видео из следующих городов: Аален, Амберг, Ансбах, Берлин (23 января), Биллифельд, Бремен, Бремерхафен, Бонн, Ветцлар, Гамбург, Гифхорн, Гуммерсбах, Гютерсло, Гёппинген, Дингольфинг, Элванген, Иббенбюрен, Ингольштадт, Изерло, Кайзерслаутерн, Кассель, Кемптен, Кирн, Лар, Лёррах, Ляймен, Минден, Мюнзинген, Оснабрюк, Оффенбург, Падеборн, Раштатт, Регенсбург, Реклингхаузен, Пфорцхайм, Швайнфурт, Харзевинкель, Филлинген-Швеннинген, Ульм. Также есть фотосвидетельства о демонстрации в Зальцгиттере, а по прочим источникам – что выступления прошли также в Клоппенбурге, Люнебурге, Тюбингене.

[4] Напомню некоторые подробности этой истории. Тринадцатилетняя «русская немка» Лиза ушла из дома и провела ночь со взрослым парнем – своим другом. Чтобы объяснить свое отсутствие родителям, она солгала, что была похищена на улице и изнасилована беженцами, которые не говорили по-немецки. Хотя немецкая полиция выяснила правду уже через несколько дней, версия Лизы (через родственников) сразу попала к местным неонацистам, а также к русскоязычному адвокату (левому по своим политическим взглядам), сотрудничающему с российскими телевизионными каналами. Лиза с родителями (мать, по утверждению журналиста Бориса Райшустера, была ранее активной сторонницей антимигрантского движения «Пегида») жили в самом «русском» районе Берлина – Марцане, который одновременно являлся общенемецкой «столицей» праворадикалов. Им не составило труда организовать соответствующий митинг, который был показан российским телевидением, что и дало старт общенемецкой акции.

[5] В Рейнланд-Пфальце она собрала 12,6%, в Баден-Вюртемберге – 15,1%, а Саксонии-Анхальте – 24,2% голосов.

[7] В «Фейсбуке» подобную функцию выполняет «старейшее и крупнейшее русско-немецкое сатирическое сообщество» «der Russen Treff» (существует с 1 января 2010 года, имеет более 140 тысяч подписчиков), где также распространялись призывы к митингу (www.facebook.com/DasIstDerRussenTreffOriginal/?fref=nf). Есть и билингвальные проекты, например, «Bürgerinitiative für Frieden in der Ukraine» («Гражданская инициатива за мир в Украине»), занимающая жесткую позицию в пользу ЛНР и ДНР (33 тысячи подписчиков) (www.facebook.com/b%c3%bcrgerinitiative-f%c3%bcr-frieden-in-der-ukraine-220982371426073/?hc_ref=pages...) и даже преимущественно немецкоязычная страница «Антимайдана Германия» («Antimaidan deutsch 2», 2300 подписчиков).

[8] См., например, группу «Русская Германия» в «Одноклассниках» (https://ok.ru/group/51705122783309/video/g51705122783309).

[9] Шойгу: войска информационных операций эффективнее управления контрпропаганды // Газета.ру. 2017. 22 февраля (www.gazeta.ru/army/news/9717995.shtml).

[10] В Госдуме объяснили назначение войск информационных операций // Газета.ру. 2017. 22 февраля (www.gazeta.ru/army/news/9718793.shtml).

[13] Базирующаяся на юго-западе страны карликовая партия (одна из сотен подобных партий различной политической направленности, существующих в стране), которая, однако, ведет активную деятельность в Интернете и выдвигает своих кандидатов в несколько десятков местных представительных органов (городских, окружных).

[14] Немецкое отделение насчитывает как минимум два десятка активистов.

[15] Бывший (2009–2015) профессор кафедры политической географии Тюбингенского университета, специалист по конспирологическим теориям и «образу врага». Был членом Христианского социального союза (правящая партия его родной Баварии) и два раза неудачно выдвигался от него на посты мэров городов. Возглавлял заметную правозащитную организацию. Ротфус, активный противник НАТО и США; с 2004 года предлагает свои услуги по «аналитике геополитики» и «поискам мира». Ныне близок к АФД. С начала украинского конфликта активно и публично заявлял о себе как о стороннике России и Путина. В 2015 году его университетский контракт не был продлен, одновременно Ротфус был уволен с поста руководителя правозащитной организации. Летом 2016 года он организовал автопробег «За мир» между Берлином и Москвой, который привез ветеранам войны в России посылки, собранные сторонниками Путина в Германии. Маршрут автопробега включал посещение российских десантных подразделений.

[16] Golova T. Akteure der (extremen) Rechten als Sprecher der Russlanddeutschen? Eine explorative Analyse // Kaiser M., Ipsen-Peitzmeier S. (Hg.). Zuhause Fremd – Russlanddeutsche in Russland und Deutschland. Bielefeld, 2006. S. 241–274.

[17] От английского глагола «to enter» – входить, вступать, присоединяться.