Антиимперская революция. Национальные окраины и распад Российской империи

[стр. 150 – 164 бумажной версии номера]

Константин Андреевич Тарасов (1988) — научный сотрудник Санкт-Петербургского института истории, доцент Санкт-Петербургского электротехнического университета «ЛЭТИ» имени В.И. Ульянова (Ленина).[1]

Традиционно история гибели империй прошлого — это рассказ о триумфе национальных движений. Подобное объяснение имеет уже довольно обширную историографию, а также основанные на ней очень интересные модели[2]. Наиболее известная из них принадлежит чешскому исследователю Мирославу Хроху, написавшему книгу «Социальные предпосылки национального возрождения в Европе»[3]. По его мнению, все национальные движения проходят три стадии: интерес небольшой группы национальной интеллигенции к языку, истории и фольклору своего народа; появление группы интеллектуалов, которая на основе научного знания начинает вести «патриотическую агитацию»; мобилизация большей части народа на борьбу сначала за автономию, а затем и за независимость^[4].

Андреас Каппелер последовательно применил подход Хроха к материалу российской истории. Его книга «Россия — полиэтническая империя» стала классическим исследованием по данной теме[5]. Однако позднее ученый вынужден был признать, что лишь небольшая часть национальных движений в Российской империи в период до 1914 года была массовой. Кроме того, цель создания отдельного государства ставили перед собой только поляки и отчасти финны[6]. Следовательно, модель, предложенная Мирославом Хрохом, нуждается в переосмыслении. В связи с этим уместно проанализировать вопрос о том, действительно ли главной целью национально-освободительных движений являлось разрушение единого имперского пространства и создание национальных государств.

Российская империя к началу XX века представляла собой сложный организм, обладавший системой управления, которую нельзя сводить к простой схеме «угнетение—подчинение». В недавнее время вышли работы, на большом фактическом материале показывающие гибкость и приспособляемость имперской структуры к вызовам времени и ее большой интеграционный потенциал для «малых» народов[7]. Однако нельзя отрицать, что в Российской империи к этому времени уже появились национальные или этноконфессиональные движения, многие из которых были довольно влиятельными. Определенная актуализация национального вопроса была связана с вступлением России в Первую мировую войну. Воюющие стороны пытались использовать эту ахиллесову пяту империй друг против друга. Вместе с тем национальные противоречия не оказали какого-либо значительного влияния на свержение монархии в 1917 году[8].

В феврале 1917 года лидеры национальных движений не спешили воспользоваться ситуацией и поставить вопрос о выходе из состава империи. Наоборот, именно Временное правительство в своих первых действиях заложило основы децентрализации бывшей империи. Уже 7 марта 1917 года вновь была подтверждена Конституция Великого княжества Финляндского[9]. Через несколько дней на смену русифицированному финляндскому Сенату пришел финский коалиционный, куда вошли представители блока либеральных партий и финских социал-демократов[10]. В апреле 1917 года прошли выборы в Сейм, которые принесли последним очередную победу[11].

Именно социал-демократы выступали за расширение самоуправления Великого княжества Финляндского. В руках российского правительства предлагалось оставить лишь вопросы внешней политики. Либеральные партии в этот период вели себя осторожнее и выступали лишь за расширение прав Сената и сохранение сотрудничества с Временным правительством[12]. Однако центральные власти не готовы были принять законопроекты финских социал-демократов[13]. Вопрос начал решаться явочным порядком. 5 июля 1917 года, когда еще не был ясен исход июльского антиправительственного выступления в Петрограде, социал-демократам удалось провести в Сейме закон о верховной власти. Временное правительство, однако, вышло победителем из кризиса, и Сейм был распущен[14].

16 марта 1917 года Временное правительство опубликовало обращение «Народу польскому», в котором говорилось о создании независимого Польского государства, территория которого, однако, к этому моменту полностью находилась под контролем Германии и Австро-Венгрии. Несмотря на то, что окончательное решение этого вопроса откладывалось до созыва Учредительного собрания, была создана Польская ликвидационная комиссия[15]. Нужно отметить, что расширение автономии Польши и Финляндии являлось частью дореволюционной программы кадетской партии, представители которой составили большинство первого состава правительства. В отношении других регионов подобных обещаний не давалось[16].

Временное правительство также учредило краевое управление для Туркестана и Закавказья. Оно представляло собой назначенные правительством комитеты из бывших депутатов Государственной Думы, при которых создавались совещания представителей общественных организаций. Летом 1917 года Туркестанский комитет был переформирован и в него включены представители влиятельных местных мусульманских организаций[17]. В Особый закавказский комитет (ОЗАКОМ) вошли представители крупных политических сил региона, прежде всего грузинские социал-демократы, армянский «Дашнакцутюн», мусульманские социалисты из «Мусавата». В этой конфигурации Особый закавказский комитет сохранял свою власть вплоть до ноября 1917 года[18]. Таким образом, оба комитета были составлены таким образом, чтобы свести воедино все основные политические силы полиэтнических регионов, что дало возможность получить одобрение наиболее влиятельных общественных групп и добиться достаточно стабильной обстановки между февралем и октябрем 1917 года[19].

30 марта 1917 года вышло постановление Временного правительства «О временном устройстве административного управления и местного самоуправления Эстляндской губернии», согласно которому, к губернии были присоединены северные уезды Лифляндии, населенные преимущественно эстонцами. При губернском комиссаре назначался совещательный орган — Временный земский совет (Маапяэв)[20]. Его создание являлось определенной победой эстонских политиков, долгое время добивавшихся от царского правительства распространения земств на территории Прибалтики, необходимого для ограничения власти местной элиты — немецких баронов, сосредоточивших в своих руках традиционные органы местного самоуправления, ландтаги[21].

Подобного решения, однако, не последовало в отношении латышских территорий. Вероятно, это было связано с тем, что около половины той территории, которые считались латышскими землями, были оккупированы Германией, а главный город этого региона Рига находился в непосредственной близости от фронта. Все это делало невозможным выразить интересы всего населения данного региона. Кроме того, ситуация осложнялась статусом исторической земли Латгалии, которая входила в состав Витебской губернии и была населена этническими латышами, исповедующими католичество[22].

На тот же статус краевой администрации стала претендовать и украинская Центральная рада (УЦР), созданная в первые дни революции из представителей политических, общественных, культурных и профессиональных организаций. Особый статус в качестве руководителя национального движения был придан ей Всеукраинским национальным съездом, состоявшимся 6—8 апреля 1917 года[23]. В этот период Рада не проявляла ни малейшего стремления к сепаратизму. Ее основные деятели во главе с влиятельным историком Михаилом Грушевским рассчитывали на признание Временным правительством территориальной автономии Украины в составе Российской республики[24]. Тем не менее первый состав Временного правительства отказывался признать за УЦР право на управление краем.

Рада, не добившись признания, приняла решение обозначить свою власть явочным порядком. Заручившись поддержкой II Всеукраинского войскового съезда, состоявшего из представителей «украинизированных» воинских частей, 10 июня 1917 года она выпустила I Универсал, провозгласивший в одностороннем порядке национально-территориальную автономию Украины в составе России[25]. Это вынудило Временное правительство послать своих представителей в Киев в конце июня 1917 года для переговоров. После длительных дискуссий петроградская делегация согласилась признать компетенцию УЦР в руководстве регионом до созыва Учредительного собрания, что было закреплено во II Универсале[26]. Несмотря на компромисс, напряженные отношения между УЦР и Временным правительством сохранялись и дальше. Под давлением «снизу» украинские политики все больше склонялись к независимым действиям по отношению к центру.

Белорусские политические деятели также высказывались за автономию в составе федеративной Российской республики. Для ведения переговоров с Временным правительством они создали Белорусский национальный комитет, который должен был считаться высшим органом власти[27]. Однако он не смог добиться от Временного правительства своего признания. В связи с этим белорусское движение пережило ряд кризисов и расколов. В конце концов, была образована Великая Белорусская Рада, имевшая представительство армейских и общественных организаций[28]. Такие постоянные организационные перестройки не способствовали укреплению власти краевого самоуправления.

К лету 1917 года обозначились основные регионы, представители которых претендовали на повышение своего статуса в структуре государства. К этому времени стала очевидна и позиция правительства, которое не спешило проводить радикальное переустройство. В связи с этим перед лидерами национальных движений встал вопрос о налаживании между собой горизонтальных связей. Особое значение для этой работы имел Съезд представителей народов России, прошедший 8—25 сентября 1917 года. Он был инициирован украинскими общественными деятелями и состоялся в Киеве. В съезде приняли участие 93 делегата от 13 национальностей. За исключением представителей Польши и Литвы, заявивших о независимости, выступавшие сходились на необходимости переустройства государства на федеративных принципах с автономными правами национально-территориальных образований. В резолюции по окончании работы съезда содержалось решение о стремлении провозгласить Россию «федерально-демократической республикой»[29]. Таким образом, основные действующие национальные силы выдвигали требования децентрализации, автономизации, самоуправления, но не выхода из состава страны. Кроме того, они готовы были к переговорам с центральными властями, хотя и действовали в некоторых случаях явочным порядком.

Можно заметить аналогичные тенденции не только в тех регионах, где существовало некоторое этническое меньшинство. За изменение экономического статуса региона, ресурсы которого эксплуатировал центр, выступали и деятели сибирского областничества. Это движение появилось еще в середине XIX века. Уже тогда областниками был поставлен вопрос о придании Сибири автономного статуса[30]. Движение основывалось на особом региональном самосознании, связанном с оторванностью региона от центральной власти, а также на определенных культурных отличиях местных крестьян-старожилов[31]. Областничество возродилось с новой силой в 1917 году. Оно оказывало поддержку и влияло на развитие автономистских требований алтайской, бурят-монгольской, киргизской (казахской), якутской интеллигенции^[32].

В качестве еще одного особого случая можно назвать территории с казачьим населением. В начале XX века в Области войска Донского возникли два конкурирующих национальных проекта. Приверженцы одного из них утверждали, что казачество является частью русского народа, другие доказывали его статус как самостоятельной нации. Влияние на появление собственного национального проекта могли оказать как особый автономный статус Области войска Донского в составе Российской империи, так и сословная исключительность, корпоративный дух казачества[33].

5—14 сентября 1917 года на II Донском войсковом круге было принято решение о создании специального органа для «защиты краевых интересов»[34]. Представители казачества выдвинули концепцию «оздоровления России с окраин», для чего необходимо было создать союз, вокруг которого соберутся все сторонники порядка[35]. 20 октября 1917 года во Владикавказе казаки объединились с Центральным комитетом Союза объединенных горцев Северного Кавказа и Дагестана, а также калмыцкими и абхазскими политическими деятелями. Тогда же был учрежден Юго-Восточный союз казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей (ЮВС)[36].

Таким образом, основной вопрос, который ставили лидеры движения за федерализацию Российской империи, был сосредоточен на изменении статуса окраин. Как показывают случаи сибирских областников и казачества, подобное движение можно связывать не только с этнической самоидентификацией, но и с региональной. В связи с этим уместно вспомнить выдвинутую Джошуа Санборном концепцию «деколонизации» империи[37]. Взгляд исследователя на процессы периода революции встретил серьезную и во многих случаях обоснованную критику. Однако если понимать «деколонизацию» как движение за перераспределение полномочий от центра к периферии, то это позволяет иначе взглянуть на процессы дезинтеграции имперского пространства.

В поле дискуссий по переустройству государства стояло не столько угнетенное положение отдельных наций или этнических групп, сколько неравноправное положение регионов в структуре империи. Временное правительство своими первыми решениями продолжило курс империи на дифференциацию статуса регионов. В связи с этим началась борьба некоторых общественно-политических групп за расширение самоуправления для собственной территории. Революционная ситуация вполне благоприятствовала перераспределению власти из ослабленного центра к периферии.

После того, как Совет народных комиссаров в октябре 1917 года пришел на смену Временному правительству, началась борьба за установление советской власти на местах. Очень быстро она завершилась успехом в неоккупированной части Прибалтики, а также в белорусских губерниях. Вместе с тем переход власти к большевикам и их союзникам вызвал ответную реакцию в Великом княжестве Финляндском. Либеральные политики присоединились к требованиям о независимости[38], и 31 декабря 1917 года официальные представители Финляндии получили от Совета народных комиссаров признание суверенитета своей страны[39]. Одновременно большевики призывали финских социал-демократов к восстанию для свержения руководимого либеральными партиями Сената[40].

15 ноября 1917 года вместо Особого закавказского комитета был сформирован Закавказский комиссариат — коалиционное правительство края. Правительство не признало советскую власть, однако, в отличие от финских политиков, не заявляло об отделении от России. Оно должно было функционировать только до созыва Всероссийского учредительного собрания[41].

В ноябре 1917 года появилось и местное самоуправление в Бессарабии — Совет края (Сфатул цэрий), который должен был выполнять высшие законодательные и исполнительные функции так же до Учредительного собрания. 2 декабря 1917 года была принята декларация об автономии Молдавской демократической республики[42]. В условиях, когда местный Совет солдатских, рабочих и матросских депутатов (Ручемрод) все больше усиливался и радикализировался, Сфатул цэрий принял решение обратиться за помощью к румынским властям[43].

Казачьи атаманы и войсковые правительства юга России объявили о непризнании большевистского правительства и «временно, до восстановления власти Временного правительства и порядка в России, приняли на себя полноту исполнительной государственной власти» в своих регионах. Чуть позже и Союз объединенных горцев провозгласил автономию национальных округов и сформировал горское правительство[44].

16 ноября 1917 года в Екатеринодаре начало действовать Объединенное правительство Юго-Восточного союза, куда вошли представители казачества и народов Северного Кавказа. Правительство ЮВС выступало за создание демократической федеративной республики и восстановление порядка в центральной России. Для реализации своих целей оно вступило в переговоры с представителями Закавказья, Украины, Бессарабии, Крыма и Сибири[45].

После прихода к власти большевиков под давлением очередного войскового съезда украинская Центральная рада приняла III Универсал, где заявила о создании Украинской народной республики в рамках федерации[46]. При этом в самом документе подчеркивалось, что республика была провозглашена для того, чтобы сохранить порядок в украинских землях во время разгорающейся гражданской войны в России[47].

Руководство Украинской народной республики оказало поддержку ЮВС и 23 ноября 1917 года обратилось ко всем самопровозглашенным политическим образованиям:

«[Выступаем] с предложением немедленно вступить в переговоры с Генеральным секретариатом [Центральной рады. — К.Т.] в деле образования социалистического правительства в России на основе такой платформы: заключение всеобщего демократического мира и созыв в свое время Всероссийского учредительного собрания»[48].

В конце ноября 1917 года в Туркестане, помимо советского правительства в Ташкенте, в Коканде по инициативе исламской реформистской партии «Шуро-и-Исламия» на IV Чрезвычайном съезде мусульман Туркестана было создано правительство, провозгласившее «территориальную автономию в единении с федеративной демократической Российской республикой»[49]. Участвовавшие в заседаниях съезда казах Мустафа Чокаев и башкир Ахмет-Заки Валидов после окончания заседаний вернулись в Оренбург. В начале декабря здесь прошел III Всебашкирский курултай, утвердивший автономию Башкурдистан[50]. Почти одновременно с ним в том же Оренбурге на II Всекиргизском съезде была образована автономия Алаш-Орда[51]. Все эти образованные автономии имели связи с оренбургским казачеством атамана Александра Дутова, который взял власть в свои руки, и выступили в поддержку ЮВС[52].

Насильственное отстранение от власти Временного правительства сделало полномочия Совета народных комиссаров оспариваемыми. Заявления об автономном статусе, которые последовали после октября, не были попыткой дезинтеграции, а скорее, наоборот, являлись стремлением консолидировать власть в период ослабления центра, попытку навести порядок, когда с этими задачами центр не справлялся. Кроме того, наметились пути для совместных действий периферийных правительств по переустройству государственной системы. Фактически это было уже проведение федерализации в жизнь. Несмотря на то, что ЮВС фактически не успел оформиться как реальный союз и консолидировать единый фронт территориальных образований, попытка координации действий окраин означала инерцию сохранения единого организма.

Конфликт Совета народных комиссаров с УЦР начался из-за поддержки последними Донского правительства, которое было враждебно советской власти. Украинские власти разоружали войска, посылаемые большевиками на Дон, а также Красную гвардию на контролируемой ими территории[53]. Это и стало причиной военных действий против УЦР. В ответ 9 января 1918 года в IV Универсале украинские власти приняли решение о полной независимости Украинской народной республики от России, что позволило начать собственные переговоры в Брест-Литовске с целью заручиться поддержкой центральных держав (государств Четверного союза). Наступление советских войск практически не встречало сопротивления, а 25 января они смогли овладеть Киевом. Остатки войск УЦР выдвинулись в Житомир, куда перебрались Центральная рада и Рада народных министров[54].

В условиях противостояния Советов, украинских, румынских и русских войск, не подчинявшихся Совету народных комиссаров, 24 января 1918 года была провозглашена независимость Молдавской демократической республики, а Сфатул цэрий стал ее верховным органом[55]. В феврале 1918 года против румынских войск в Бессарабии уже действовали советские войска, которые достигли серьезных успехов[56].

Однако из-за провала переговоров в Брест-Литовске центральные державы 18 февраля 1918 года[57] начали наступление на Восточном фронте. В короткие сроки территория Украинской народной республики была занята австро-германскими войсками, а в Киеве восстановлена власть УЦР. Одновременно советские войска были выбиты из Бессарабии и Одессы. В сложившихся условиях 27 марта 1918 года большинством голосов Сфатул цэрий была принята Декларация об объединении Бессарабии с Румынией[58].

В январе 1918 года гражданская война разразилась в независимой Финляндии. Она также началось с разоружения российских войск в регионе, которые оказывали поддержку формируемым частям финской Красной гвардии. 15 января 1918 года социал-демократы подняли восстание в Гельсингфорсе. Силы противников были почти равны по численности, имели одинаково слабую военную подготовку и плохое вооружение[59]. В связи с этим обеим сторонам потребовалась помощь со стороны. Советская Россия снабжала красные отряды вооружением, а также небольшим количеством добровольцев[60]. Белофины же обратилась за помощью к Германии[61]. Участие регулярных германских войск в гражданской войне в Финляндии решило ее исход. Одновременно после заключения Брест-Литовского мира советская сторона была вынуждена вывести все войска, дислоцированные в этом регионе[62]. В течение апреля 1918 года красные финны были вытеснены из Хельсинки, Таммерфорса и Выборга. При помощи немецких войск в Финляндии был возвращен монархический строй, а королем избран зять германского императора.

24 февраля 1918 года, когда советские войска вместе с социал-демократической администрацией покидали Ревель, Комитет спасения Эстонии выступил с манифестом, провозглашавшим независимость[63]. Однако, когда территория в ходе германского наступления перешла под контроль Германии, новые власти отказались признавать эстонское правительство[64]. На территории трех прибалтийских губерний должно было появиться Балтийское герцогство, где германские власти планировали опереться на немецких баронов. В марте 1918 года последние пригласили кайзера Вильгельма II занять трон[65].

19 февраля 1918 года во время эвакуации советских властей из Минска началось восстание. Через несколько дней, когда в город вошли германские войска, белорусские политики объявили об образовании временной власти на территории расселения белорусов, а позже о создании Белорусской народной республики[66]. Однако добиться признания от центральных держав они так и не смогли[67].

Не получил реальной власти и Литовский совет (Тариба), созданный на оккупированной территории еще в октябре 1917 года. Долгое время Тариба лавировала между интересами германского правительства, Рейхстага и военного командования с целью получить реальную самостоятельность в своих действиях[68]. 23 марта 1918 года кайзер Вильгельм II признал независимость Литвы на основе ее декабрьской декларации 1917 года, говорившей о «вечных отношениях» с Германией[69]. Более с мнением Тарибы не считались, а Литва должна была стать королевством[70].

После разгона Всероссийского учредительного собрания Закавказский комиссариат принял решение о созыве Закавказского сейма 12 января 1918 года. Несмотря на то, что в крае действовало формально независимое от центральных властей руководство, лидеры основных политических партий высказывались исключительно за создание автономии в составе Российской республики[71]. Однако в начале 1918 года под давлением Османской империи была провозглашена независимость Закавказской федеративной демократической республики[72].

В мае 1918 года с серьезными разногласиями по поводу условий мира начался распад недавно появившейся республики. Каждый народ Закавказья выбрал собственную стратегию выживания в этих условиях. Грузия заручилась поддержкой Германии, Азербайджан склонялся в сторону Османской империи. Лишь армяне пытались до последнего оставаться в рамках единой республики и последними объявили о независимости[73].

В конце 1918 года Совет народных комиссаров утратил власть над большинством окраин бывшей Российской империи. На западной границе это было вызвано вмешательством центральных держав и являлось прямым следствием заключения Брест-Литовского мира. На востоке же разрасталась гражданская война. Власти башкирской и казахской автономий выступили на стороне Комитета Учредительного собрания, а после — Уфимской директории и Временного Сибирского правительства в Омске[74]. В Туркестане после падения Кокандской автономии в феврале 1918 года началась ожесточенная борьба местных Советов с басмачеством или отрядами курбаши[75]. Ситуация осложнялась непрекращающимся конфликтом с различными белыми формированиями, так что в этом регионе полное замирение произошло лишь к 1930-м годам.

В ноябре 1918 года Германия подписала Компьенское перемирие, означавшее ее капитуляцию в Первой мировой войне. В Прибалтике и на западных окраинах снова сложился вакуум власти. В связи с этим на территориях бывшей Российской империи появился ряд независимых государств, которым пришлось отстаивать свою независимость с оружием в руках в условиях наступления Красной армии, присутствия белых армий, активного вмешательства в происходящее германских войск, временно оставленных в Прибалтике, интервенции стран Антанты, а также попытки Польской республики во главе с Юзефом Пилсудским осуществить проект создания большого государства, включавшего на федеративных началах литовские, белорусские, а также украинские земли[76]. В столкновении различных проектов государственного устройства полной независимости удалось добиться Латвии и Эстонии, а также Литве, потерявшей Вильну — город, который литовцы считали своей столицей. Успешные военные кампании Польши к 1920 году позволили ей занять территорию Западной Белоруссии и Украины[77].

Независимые республики Закавказья, создавшие в большей или меньшей степени стабильные режимы, также испытывали влияние интервенции стран Антанты и белых армий. В период между 1918-м и 1920 годами произошли несколько межэтнических конфликтов за пограничные территории[78]. Однако к 1920-му стабилизировались отношения Совета народных комиссаров с режимом Мустафы Кемаля в Турции, когда последний отказался от политики влияния на Закавказье[79]. В этом регионе начинает активно действовать XI Красная армия, поддержавшая коммунистические партии Азербайджана, Армении, а в 1921 году вторгшаяся в Грузию[80].

Создание независимых государств на пространстве бывшей империи напрямую было связано с итогами Первой мировой войны. Лишь на тех территориях, которые были оккупированы центральными державами, удалось создать более или менее устойчивые государственные структуры. Однако политическое устройство и курс на отделение от России определяли оккупационные войска. Вероятно, в ближайшем будущем планировалась постепенная интеграция этих регионов или создание марионеточных буферных государств. Тем не менее это дало им некоторую мирную передышку. Впоследствии так же, как и восток страны, западные окраины охватила гражданская война, которая переплеталась с борьбой за независимость.

В этих сложных конфликтах не просто увидеть борьбу за национальное освобождение. В ней переплетались социальный антагонизм, политическая борьба, имели место и межэтнические конфликты, а исход зачастую зависел от внешнего вмешательства. Ситуация скорее напоминала борьбу за выживание, чем обдуманный национальный проект. Кроме того, образовавшиеся государства не были моноэтническими. После окончания гражданской войны им предстояло создать политические нации, основания для которых формировались в ходе противостояний предыдущих лет.

Советский Союз можно лишь с большой натяжкой назвать постколониальным государством. Однако важно отметить, что в период распада и последующей сборки заново между 1917-м и 1922 годами произошла перестройка отношений центра и периферии. Структура СССР совсем не напоминала Российскую империю. Национальные окраины получили права республик, а для малочисленных народов были созданы автономии. Центр при этом не потерял своего значения, а возможно, даже усилился. Система управления государством в целом еще более усложнилась, но курс был взят на создание единого политического, экономического, правового, культурного пространства. Таким образом, в первые десятилетия существования советского государства интеграционные процессы соседствовали с автономизацией. Это способствовало его устойчивости, но одновременно послужило основой для тех противоречий, которые стали наиболее отчетливыми в последней четверти XX века.