Конференция «Конец Советского Союза? Причины и последствия 1991 года»

(Бремен, 19—21 мая 2011 г.)

 

Вопрос о том, почему и как произошел коллапс советской системы, давно стал те­мой научных исследований и дискуссий^[1]. Двадцатилетний юбилей распада СССР послужил поводом для новой серии конференций и памятных мероприятий. Одно из них состоялось в Бремене, где собрались историки из Европы и США, разви­вавшиеся как исследователи уже после 1991 года. Конференция «Конец Совет­ского Союза? Причины и последствия 1991 года» была организована Сюзанне Шаттенберг и Майке Леман из Центра изучения Восточной Европы Университета Бремена (Forschungsstelle Osteuropa) при поддержке Volkswagen Stiftung.

Мероприятие прошло в формате workshop. Каждая панель состояла из двух, максимум трех докладов^[2], были приглашены дискутанты, в большинстве своем подготовившие содержательные выступления по темам докладов. В рамках дан­ного отчета невозможно пересказать содержание всех двадцати четырех представ­ленных докладов, так что мы остановимся на наиболее значимых выступлениях.

Заседания предваряла презентация, посвященная уникальному архиву Центра изучения Восточной Европы^[3], где хранится большая коллекция материалов по истории Советского Союза и Восточной Европы, касающаяся, в частности, дис­сидентского движения и политических «неформалов» времен перестройки.

Открылась конференция «круглым столом» «Причины и последствия 1991 г.», на котором в качестве главных докладчиков выступили известные (и модные) американские историки Алексей Юрчак (автор самой цитируемой на конферен­ции работы — книги «Все было навечно, пока не кончилось: Последнее советское поколение»), Стефен Биттнер (редактор самого актуального журнала профес­сионального сообщества историков СССР — «Kritika») и Кевин Платт (профес­сор Университета Пенсильвании). Выступление Алексея Юрчака было близко по содержанию к его статье «Паразит из внешнего мира: Как Сергей Курехин до­казал, что Ленин был грибом», только что опубликованной в «Slavic Review»^[4]. В название доклада и статьи вынесен известный случай — телевизионная пере­дача, показанная в 1991 году, в которой Сергей Курехин, рассуждая о причинах прихода к власти большевиков, на основании текстовых, визуальных и прочих свидетельств доказывал, что Ленин был грибом. В целом текст был посвящен трансформации понятия «ленинизм», которое рассматривается Юрчаком как ключевое для понимания значения культурной истории Советского Союза для сегодняшнего дня.

Стефен Биттнер сделал доклад на тему «Дефект конструкции или целенаправ­ленное разрушение?Хронология коллапса Советского Союза». Он отметил, что ко­нец Советского Союза можно рассматривать с трех различных исследовательских позиций. Во-первых, его можно понимать как распад многонационального госу­дарства. Во-вторых, конец Советского Союза можно рассматривать как крах пла­новой экономики, экономический коллапс. В-третьих, это конец холодной войны, но исследование с этой позиции, по мнению Биттера, наименее продуктивно. На его взгляд, неверно оценивать 1991 год как конец коммунизма в качестве полити­ческой идеологии, так как можно сказать, что белорусская интерпретация комму­низма жива до сих пор. Для того чтобы понять конец Советского Союза, его нужно рассматривать в длительной исторической перспективе. И тогда станет понятно, что решающее значение имеет 1953 год (смерть Сталина) и что хрущевская отте­пель была, по сути, началом конца.

Кевин Платт как крупный специалист по дискурсивным практикам, отражен­ным в российской/советской историографии, сосредоточил свое выступление на вопросе, каким образом и почему изменилась оценка конца Советского Союза за прошедшие двадцать лет. Он отметил, что существующий в настоящее время большой интерес к советскому прошлому связан не с банальным «превращением в историю» (отдаленностью во времени), а, напротив, с актуальностью этого про­шлого для понимания настоящего. Конец холодной войны — это конец опреде­ленного мироустройства, и он потребовал пересмотра прошлого для создания концепций будущего. Причем не только в России, но и во многих других странах мира. И потому, по мнению Платта, историки должны переосмыслить ХХ век, восстановить жизненный опыт мужчин и женщин по обе стороны железного за­навеса, чтобы лучше понимать их современные проблемы.

Панель «(Пост)советские политики. Лидеры и элиты» открыл доклад одной из организаторов конференции, Сюзанне Шаттенберг. В ее выступлении «Дне­пропетровск у власти. Брежневское правление как синтез сталинского и хрущев­ского руководства» основное внимание было сосредоточено на значении нефор­мальных связей в брежневском руководстве, роли так называемой «днепропет­ровской хунты». Это сообщество выходцев из руководства Днепропетровска в конце 1960-х — 1970-е годы играло ключевую роль в Политбюро и Совете ми­нистров СССР. Материалом для исследования Шаттенберг послужили в первую очередь работы российских авторов и мемуарная литература.

В докладе другого сотрудника Центра по изучению Восточной Европы — Ни­колая Митрохина « (Бывшие) сотрудники аппарата ЦК КПСС и распад СССР» была сделана попытка ответить на вопрос, почему сотрудники аппарата ЦК КПСС проявили такую пассивность в период перестройки и «путча», а также куда они делись после августа 1991 года. Причину их «молчания» докладчик ви­дит не только в гипертрофированной дисциплинированности сотрудников аппа­рата, но и в наличии среди них представителей различных идеологических групп, по-разному относящихся к перестройке. После августа 1991 года те же причины позволили большинству аппаратчиков спокойно принять новую власть и, более того, стать основой ее бюрократии.

Второй день конференции открыл известный американский исследователь Беньямин Натанс (Университет Пенсильвании). Его доклад «Такой, как другие. Воспоминания советских диссидентов» представлял результаты анализа 135 книг- мемуаров советских диссидентов, а также коротких автобиографических текстов, опубликованных в различных журналах. По его мнению, хотя история написания и публикации мемуаров различается, для всех них характерны общие моменты, сюжеты, повторяемые из текста в текст. Это отсылки к дореволюционному вре­мени, рассказы о чтении Ленина, история отношений с КГБ, восприятие дисси­дентского круга как мира плюрализма, где царило мнение «мы сказали вслух то, что другие думали».

Молодой исследователь ГлебЦипурский (Университет штата Огайо, США) в докладе «Комсомольский патруль, добровольные военные дружины в Саратове. 1954—1964 гг.» представил результаты своих исследований, проведенных в сара­товском архиве. Эти исследования позволили докладчику на локальном примере описать систему организации и функционирования молодежных объединений по охране правопорядка. Тема советской молодежи 1950-х годов, в частности ее комсомольской части, стала уже настолько популярной в исследованиях послед­них лет, что новый доклад на эту тему вызвал у аудитории сомнения, насколько необходимо подобное исследование и насколько корректно восприняты доклад­чиком архивные источники.

Утреннее заседание завершилось докладом одной из организаторов конферен­ции, Майке Леман, «Мобилизация ради общего дела. (Советское) мировоззрение и его последствия для национальных окраин». В нем были представлены некоторые результаты большой работы докладчицы, основанной на интервью с представи­телями советской интеллигенции в Армении. В центре внимания Леман находи­лась оппозиционная демонстрация 1965 года в Ереване и ее влияние на аппарат власти. Исследование показало, что общественные настроения влияют не только на партийную линию, которая в Армении после демонстрации фактически сдви­нулась в сторону признания геноцида армян в 1915 году, но даже на архитектур­ный план Еревана.

Заседания второй половины дня были посвящены ситуации в других бывших союзных республиках. В докладе молодой исследовательницы Андреа Вайс (Цент­рально-Европейский университет, Будапешт) «Траектории экономических прак­тик. Социальные связи и государство в Мингрелии» были представлены результаты полевой работы. Докладчица описала низовую коррупцию и систему договорен­ностей, действующих в Западной Грузии в 1990-е — начале 2000-х годов.

Следующие два доклада были посвящены Центральной Азии. Выступление Мориц Флорин (Университет Гамбурга) «Советские люди. Элиты, русский язык и советская идентичность в Киргизстане, 1953—2011 гг.» представляло резуль­таты основанного на интервью исследования. Оно посвящено узкой группе — киргизам-шестидесятникам, получившим образование в вузах Москвы и Ленин­града, их рефлексии по поводу советской системы, своего места в ней и естествен­ной ностальгии, которую они испытывают по советскому прошлому. Дискуссион­ным по итогам доклада остался вопрос, что же породило этнические движения в конце 1980-х — начале 1990-х годов. Докладчик считает, что важную роль играл тот факт, что руководили движением не те, кто получил столичное образование; тем самым, определяющую роль играла социальная среда.

Особый интерес представлял доклад «Межэтнические браки, смешанное насе­ление и "дружба народов" в советском и постсоветском Казахстане», сделанный Адриеной Эдгар (Университет Калифорнии в Санта-Барбаре) и Сауле Уалиевой (Восточно-Казахстанский технический университет). На основании большого полевого материала они обсудили различные аспекты и проблемы идентичности детей от межэтнических браков в Центральной Азии.

В целом, следует отметить, что представленные результаты полевых исследо­ваний свидетельствуют о том, что западными историками в 2000-е годы на тер­ритории бывшего Советского Союза был собран значительный материал. Однако увлечение интервьюированием при слабом знакомстве с архивами и существую­щей литературой, уже созданной коллегами, нередко грозит существенными пе­рекосами в исследовании, связанными с зависимостью от избранной, зачастую весьма немногочисленной, группы респондентов.

Последний день работы конференции открыла панель «Культурные коды. Пост(советская) империя знаков». Максим Вальдштейн (Университет Лейде­на, Голландия) в докладе «Параллельная наука и научное сообщество позднесо- ветского периода. Тартуская семиотика» представил главу из своей книги о Ю.М. Лотмане. Это подробное и тщательное критическое исследование, которое оценивает школу Лотмана как кружок, борющийся за сохранение знания в узком кругу посвященных. Кружок, который отсеивал даже близких к нему людей при малейшей опасности отклонения от канона. Термин «параллельная наука» ис­пользуется Вальдштейном для описания четко структурированных неформаль­ных и альтернативных форм самоорганизации научного сообщества позднесовет- ского периода, ярким примером которых может служить Московско-тартуская семиотическая школа.

Манфред Целлер ( Бременский университет) в докладе «Вязание многозначного шарфа. Появление того, что теперь получило название "фанатское движение" в позднесоветской Москве, 1976—2011 гг.» представил часть своего большого ис­следования, посвященного истории советского футбольного фанатизма. Доклад был основан на интервью и материалах мемориальных сайтов, посвященных тра­гедии в Лужниках в 1982 году, когда в давке на обледенелой лестнице погибло 66 болельщиков. Целлер на этом примере воссоздал историю создания и бурного развития фанатского движения в позднебрежневском СССР, когда группы фана­тов впервые начали использовать клубную символику для самоидентификации. Последнее незамедлительно привело к росту конфликтов между различными группировками болельщиков и жесткой реакции властей на это явление.

Последняя панель конференции «Постсоветская жизнь советских символов» была посвящена изучению коммерциализации и использованию ностальгических чувств в постсоветский период. Гедиминас Ланкаускас (Университет Регина, Ка­нада) в докладе «К вопросу об осложнениях постсоциалистической амнезии» пред­ставил результаты подробного и значительного исследования, основанного на интервью с посетителями необычного проекта «1984. Драма выживания»^[5]. В быв­шей загородной резиденции руководителей Литвы, созданной как укрытие на случай атомной войны, был создан музей, в котором разыгрывается советская ре­альность. За время двухчасового спектакля здесь можно увидеть телевизионные программы и магазины 1984 года, попасть на допрос в КГБ, посетить стоматолога и поесть в советской столовой. С посетителями этого довольно дорогого по ли­товским меркам мероприятия и беседовал автор. Используя понятие «носталь­гия» как ключевое для анализа мотивации людей, пожелавших окунуться в со­ветское прошлое, автор выделяет несколько типов посетителей. От тех, кто пытается проверить, так ли ужасно советское прошлое, как об этом рассказывают родители, до тех, кто хочет вернуться в прошлое, чтобы снова пережить счастли­вые мгновения. «Бункер» рассматривается также как место памяти, которое поз­воляет увидеть забвение социализма и память о нем в современной Литве.

Завершал работу конференции доклад известного антрополога из Принстон- ского университета Сергея Ушакина «Эффективный менеджмент. Воспоминание о Второй мировой войне в России». Докладчик сосредоточил внимание на теме «официальной» памяти о войне в современной России. Доклад был основан на анализе государственных мероприятий, посвященных Дню Победы, а также при­уроченных к нему медийных кампаний. В частности, было отмечено, как в по­следние годы празднование принимает новые формы, близкие к поп-культуре. «Георгиевская ленточка», ежегодный концерт «Песни Победы», радиопроект «Один день войны» формируют культуру памяти, определяют, что вспоминать и как это связано с настоящим. Наиболее яркий пример — концерт «Песни По­беды», где совместное исполнение военных песен современными поп-звездами и публикой создает чувство общей идентичности.

В целом, конференция показала многообразие подходов к исследованию со­ветского опыта. Формат заседаний (полтора часа на два доклада) и состав участ­ников способствовали проведению оживленных и продуктивных дискуссий. За два дня до начала конференции у одного из устроителей, Сюзанне Шаттенберг, спросили: «Вы проводите подобные конференции каждый год?» «Нет, — сказала она, — такую конференцию можно провести только один раз в жизни».

Николай Митрохин, Ольга Свешникова