От редакции
Специальный выпуск «Нового литературного обозрения» посвящен тому, как имперское воображение и его производные — мифологемы и идеологемы имперского сознания — отражаются в культурных политиках и практиках.
Основная цель специального номера — увидеть элементы имперского сознания не в официальных политических институтах или эксплицитных политических режимах, а на микроуровне имплицитных ментальных установок, «незаметных» практик повседневной культуры и неочевидных дискурсивных / риторических стратегий. Мы исходили из того, что тексты культуры и культурные источники могут порой гораздо больше сказать нам об имперских амбициях и фантазиях, чем открыто декларируемые политические проекты.
Специальный выпуск сфокусирован на России, хотя в отдельных случаях компаративные исследования других культур (Французской и Британской империй) привлекались для понимания специфики функционирования (элементов) имперского воображения в логике культурного самоопределения.
Материал номера охватывает период с середины XIX (за исключением одного материала конца XVIII столетия) по начало XXI века. Часть статей относится к периоду дореволюционной Российской империи, когда складывались первые модели национальной государственности, оформлялось культурное и политическое самосознание России в качестве империи и выстраивались соответствующие ему национальные идентичности. Другая часть относится к советскому и постсоветскому периодам, в которых прослеживаются признаки имперского наследия. Показывается, что истоки современных явлений (пост)имперского воображения следует искать в культурной и политической истории, которая продолжает подспудно определять наше мышление сегодня.
Спецномер делится на проблемно-тематические блоки, через которые проходят различные и связанные между собой концептуальные рефрены.
Одна из линий посвящена империальной экспансии российской государственности и тому, как складывались отношения России с ее ближайшими соседями. Формирование образа границ империи и ее провиденциальной миссии на «приграничных» территориях прослеживается через реконструкцию латентных русоцентричных имперских установок на материале различных культурных источников. Это литературные тексты и новые литературные жанры, структура издательского поля и критические публичные полемики.
Смежная линия посвящена тому, как имперская логика структурирует пространство. Речь идет не только о реальной геополитической, но в первую очередь о ментальной или воображаемой колонизации пространства. Автономные пространства (мысленно, ментально, логически) присваиваются и оказываются «окраинами» большой империи, которая семантизирует и ресемантизирует их согласно собственным представлениям о границах или об отсутствии таковых (потенциально «безграничная» империя). Подчинение границ происходит среди прочего и через подчинение дискурсов, например в эпистолярной традиции колонизирующего путешествия (травелога).
Параллельно этим двум сюжетам разворачивается линия исследования сложносочиненных «гибридных» дискурсов (идеологических проектов, популярных исторических нарративов, публицистики), в которых выражается наследование от царской России к постсоветской. Прослеживается функционирование имперской риторики в современном официальном дискурсе, в практиках мемориализации, в миссионерских прокламациях и т.д. Экстремистские и расистские стереотипы, националистические идеологемы, героические мифы и сакрализованные символы имперского воображения позволяют поддерживать значимый образ империи и (пост)имперской идентичности и вписывать его в современность. Показывается, что реабилитация имперского во многом осуществляется через реабилитацию советского. Об этом свидетельствует великодержавная риторика, в которой смешиваются утопия, ностальгия по величию, неприятие или присвоение Другого и ресентимент.
Отдельный блок посвящен постсоветским литературам, которые концептуализируются как постколониальные, хотя такая концептуализация представляет собой открытую методологическую проблему. В блоке исследуется творчество писателей так называемого «внутреннего зарубежья» имперской и постимперской России, произведения которых репрезентируют взгляд Другого. Попытки этих писателей пережить распад прежней идентичности колонизированного субъекта сочетаются с желанием переизобрести собственную утраченную традицию или коллективную субъектность. Отмечается, что бывшие колонизованные субъекты пытаются преодолеть травму, вместе с тем воспроизводя ценности и риторику своих колонизаторов, разделяя «общий язык» имперского сознания.
Еще одна важная концептуальная линия посвящена визуальным исследованиям (пост)имперского воображения. Объектом изучения становится этнографическая фотография Российской империи, отражающая логику подчинения окраин и вписывания Другого в собственный этноцентрический режим зрения. На примерах этнографической фотографии XIX века, способов организации выставок и выборки арт-объектов реконструируется политика изображения, свойственная российскому имперскому сознанию: показывается, каким образом сам взгляд на арт-объект воспроизводит принцип колонизации и привносит расистские импликации. Через выявление условий и предпосылок создания художественного образа живые люди и этнические общности — объекты изображения — предстают как продукт / ресурс этнографического имперского воображения художника / фотографа.
Наконец, в отдельном блоке речь пойдет о криминальной антропологии имперской России: способах концептуализации фигуры преступника и стратегиях вписывания ее в структуру властных отношений, в научный и литературный нарративы. Будут рассмотрены институты уголовного правосудия и судебной психиатрии в имперской России XIX века, контекстуально проблематизированы понятия нормы и патологии. Будет показано, как социально-биологический детерминизм того времени был связан с националистическим мировоззрением русского империализма и ностальгией по особому «русскому образу жизни».
Помимо самых разнообразных исследовательских сюжетов из культурной антропологии имперской России авторы специального выпуска ставят целью осмыслить уже существующий и выработать новый терминологический аппарат и методологический инструментарий для описания (пост)имперских культурных политик и практик.