«Этот сомнительный пол»

костюм макарони и мужская сексуальность[1]

 

Питер Макнил (Peter McNeil) — профессор теории и истории моды Центра исследований моды при Стокгольмском университете, профессор истории дизайна Института технологии (Сидней, Австралия), автор многочисленных статей по истории костюма, соредактор сборника «Обувь, от сандалий до кроссовок» (Shoes: A History from Sandals to Sneakers. London: Berg, 2006).

 

В этой статье исследуется сексуальный подтекст представлений о макарони, группе мужчин-англичан, которые в 1760-1770-е годы при­держивались нарочито претенциозного и модного стиля в одежде и манере поведения². Это был городской стиль, характерный для моло­дых богатых завсегдатаев клубов лондонского Сент-Джеймса, а также принятый в провинциальных центрах моды, таких как Бат и Йорк. Первоначально его придерживались только представители аристокра­тии и дворянства, однако затем стиль и его наименование стали при­надлежностью людей среднего класса и слуг, носивших те или иные вариации роскошных одеяний или делавших прически в стиле мака­рони. Макарони использовали свои платья и тела как оружие в войне стилей, отстаивая право носить одежду, традиционно предназначав­шуюся для придворных, или надевать ее в тех случаях, когда, по кано­нам английской культуры, это не было принято. Макарони усваивали тенденции современной им французской и итальянской моды, отда­вая предпочтение пастельным оттенкам, всевозможным рисункам и орнаментам — и это в тот период, когда в Англии на смену подобному стилю уже пришли более строгие наряды. Макарони носили такие атрибуты придворного костюма, как шпаги, традиционно бывшие пре­рогативой знати и уже выходившие из общего употребления в Англии. Образ макарони создавался не только посредством дорогой одежды, по-французски изысканных манеры держать себя, речи, жестов, косме­тики и причесок, но и во многом с помощью театрализованного стиля поведения. Мотивы появления подобного феномена были разнообраз­ны и носили как личный, так и классовый характер.

Макарони бросали вызов предубеждениям, связанным как с гендером (ср.: «экстравагантность внешности макарони вынуждает со­мневаться в их половой принадлежности» (Town and Country 1772: 243)) — так и с сексуальностью. Многие тексты XVIII века, вербальные и визуальные, репрезентирующие стереотипные представления о ма- карони, отражали их сексуальность вполне откровенно, что лишь кос­венно отмечалось историками карикатуры XIX — начала XX веков и обычно игнорировалось историками конца XX века. Последние в луч­шем случае делали осторожные и сдержанные предположения о содо- митских коннотациях стиля макарони, используя термин «женоподоб­ный». Как только макарони стал стереотипом для буржуазной прессы, его стали воспринимать как содомита. Лорд Дырка, Сэр Уильям Уифл, Марджори Пирожный Противень и прочие вымышленные макарони, персонажи сатиры XVIII века, расширяют спектр имеющихся у нас на сегодняшний день представлений о сексуальных субкультурах и сте­реотипах эпохи.

Дискурс нейтрального, неестественного гендера предполагал со­вмещение «неуместной» женской атрибутики и мужских внешности, костюма и поведения. Речь шла не просто о греховных или противо­речащих социальным конвенциям половых актах, а об образе жизни, репрезентацией которого служил телесный облик макарони. Костюм макарони служил опознавательным знаком для английской вариации гомосексуальной субкультуры, возникшей в урбанизированной Запад­ной Европе в конце XVII века. Подобные субкультуры возникали там же, где формировалась и откуда распространялась мода: Лондонская Королевская биржа, крытые галереи, парки и маскарады...

[Полностью статью можно прочесть в бумажной версии журнала]