купить

В гостях у Леннокс

 

Дом Энни Леннокс (The House of Annie Lennox). Музей Виктории и Альберта, Лондон. 15 сентября 2011 — 26 февраля 2012

 

«Дом Энни Леннокс» — выставка, открывшаяся в лондонском Музее Виктории и Альберта, впечатляет разнообразием. В экспозиции пред­ставлены материалы из архивов британской певицы Энни Леннокс и сделана попытка показать весь ее творческий путь. С 1977 по 1980 год Леннокс играла в музыкальном коллективе The Tourists, а в 1980-м вместе с Дэйвом Стюартом создала всемирно известную поп-группу Eurythmics. После распада коллектива в 1990 году Леннокс начала свою невероятно успешную сольную карьеру. В британской музыке это очень влиятельная фигура (по всему миру продано более 800 миллионов ее альбомов), выделяющаяся благодаря своему андрогинному, яркому и вызывающему стилю в видеоклипах, фотографиях и на сцене.

Выставка, в подготовке которой участвовала сама Леннокс, выстро­ена вокруг идеи дома, представляющего, по словам певицы, ее «я, за­чарованное контрастами между реальностью и иллюзией». Экспо­зиция располагается в отделе музея, посвященном театру и музыке.

Посетителя встречает изображение кирпичного дома во всю стену с фотографией певицы в окне. Внутрь попадают через входную дверь нарисованного дома, а выставочное пространство разделено на две ча­сти. В центре помещена миниатюрная копия того же дома, стул и стол обычной величины, приглашающие посетителей начать взаимодейство­вать с пространством. На деревянной столешнице лежат ноты, тексты самых известных песен певицы, монеты и ручки; «Открой меня», — требуют, словно в «Алисе в Стране чудес», выдвижные ящики стола, где прячутся письма и другие памятные принадлежности певицы.

На стены комнаты проецируются сменяющие друг друга фотогра­фии Леннокс и абстрактные орнаменты, иногда проектор гаснет, а потолок превращается в звездное небо. Все это должно породить дре­мотное состояние (именно оно служит источником вдохновения для Леннокс), сродни тому, что будит в нас пейзаж, мелькающий за окном автомобиля или поезда. Интересная концепция, но на практике мель­тешение образов и дрожание проекций вызывают скорее беспокойство, чем идиллическую мечтательность.

На четырех стенах выставочного зала представлены разные грани карьеры певицы. Одна посвящена ее престижным наградам, напри­мер «Оскару» и «Грэмми», и гуманитарной деятельности. На другой установлены четыре витрины с предметами, относящимися к разным периодам ее карьеры, — в том числе номер молодежного британского журнала The Face за октябрь 1983 года, на обложке которого помеще­на фотография Леннокс в кожаной маске и с коротко стриженными крашенными в оранжевый цвет волосами.

У третьей стены в большой витрине стоят семь манекенов, одетых в знаменитые наряды, иллюстрирующие интерес Леннокс к игре с ген- дерной и иными видами идентичности. Самые старые экспонаты—корсет из тонких золотых пластин и перчатки (по словам певицы, «ранняя попытка иронии в адрес поп-костюма»), сконструированные ею в конце 1970-х годов, в которых она выступала еще в The Tourists (в 1995 году этот костюм был повторен в бархатном варианте). Вслед за периодом женственности, который представляет этот костюм, последовала работа в Eurythmics, когда Леннокс своими андрогинными футлярообразными костюмами и строгим макияжем перевернула представление об образе поп-дивы. Так, мужской костюм от Джеффа Бэнкса (1983) представлен в сочетании с классической женской леопардовой шляпой-таблеткой и накидкой. Другой костюм от Бэнкса — из черной кожи (1986): в нем певица снялась в двух клипах и выступила в одном турне. Костюм из британского флага (1999) расположился между вечерним платьем в пай- етках с фраком (1992) и современной версией поздневикторианского платья, которое она носила с цилиндром и африканскими аксессуара­ми. Наряды Леннокс (большинство из них она сделала сама) отсылают нас к разным периодам истории искусства, производя сильное впечат­ление на зрителя фантастической эклектикой. Гендерная двусмыслен­ность брючных костюмов контрастирует с вызывающей сексуальностью вечерних платьев и корсетов, выявляя внутреннюю дихотомичность ее стиля и способа самопрезентации. Манекены расположены в затемнен­ной нише за красной тканью, напоминающей театральный занавес, что подчеркивает их принадлежность к сценической и экранной жизни. На четвертой стене демонстрируется видеоинтервью, в котором Лен­нокс рассказывает о своей музыке.

Завершает экспозицию серия портретов певицы, сделанных на раз­ных этапах ее карьеры. Тон задает высказывание самой Леннокс: «Фото­графии схватывают отдельные моменты времени... Образы становятся символами и метафорами, предоставляя нам возможность исследовать и „разгадывать" самих себя». Портреты, размещенные напротив огром­ного экрана, проигрывающего ее видеоклипы, воспринимаются как продолжение тщательно разработанной артистической маски. Эта ма­ска изменчива, подобно хамелеону, но по-своему не менее искусствен­на, чем маска музыканта, всю жизнь придерживающегося одного сти­ля. Разнообразие этих портретов — от исследования «женственности силы» Сатоси Саикусы (для альбома Diva 1991 года) до радикального, убегающего от всякой определенности гендерного эксперимента с мужскими и женскими аксессуарами Брайана Ариса (1983) — говорит само за себя. Гендер и сексуальность — сквозные темы, которые музыка Леннокс в качестве игривого вызова в 1980-х годах ввела в общий дис­курс британской культуры. Вызывающее смешение гендерных ролей и подрыв традиционной идентичности, а не только список хитов — главное культурное достижение певицы. Кстати, один из ее костюмов представлен на другой выставке, тоже проходящей в Музее Виктории и Альберта, — «Постмодернизм: стиль и бунт, 1970-1990». Это лишь подчеркивает внутреннюю связь экспериментов Леннокс с эстетикой мозаики, коллажа, бриколажа из идей и сущностей, характерных для постмодернизма.

Выставка «Дом Энни Леннокс» миниатюрна, но хорошо продумана, это достойная дань уважения живой легенде британской музыки. Это также наглядное свидетельство (особенно в соединении с «Постмодер­низмом») радикального переосмысления категорий гендера и сексуаль­ности, произошедшего в 1970-1980-е годы. Конечно, любая выставка, разработанная в таком тесном сотрудничестве с героиней/объектом, рискует быть недостаточно отстраненной для критического взгляда, и отчасти здесь мы это наблюдаем. Пояснения и цитаты на стенах льсти­во возводят Леннокс на пьедестал, подчеркивают ее звездный статус, но мало помогают понять причины и контекст ее восхождения к успеху. В «звездности» героини в данном случае нет сомнений, но более серьез­ный анализ мог бы дать и более глубокое понимание индивидуальных мотиваций, внутренней логики творчества певицы.

Перевод с английского Марии Дугиной