Мечтательные, праздные, сексуальные

С течением времени 1970-е годы все реже вспоминают в связи с авторской модой и все чаще — в связи с эклектикой и индивидуальным подходом к дизайну одежды. На ум приходят ставшие классикой клеши, высокие женские сапоги, длинные юбки без швов, но они настолько приелись и так часто сделаны из синтетического материала, что попали в категорию канувшего в историю моды «маскарадного тряпья». Возможно, именно поэтому весенняя выставка «Ив Сен-Лоран + Халстон: создавая 70-е» в музее Института технологии моды в Нью-Йорке являет собой свежий взгляд на двух модельеров, творчество которых здесь представлено, и на десятилетие, хроника которого здесь запечатлена. Выставка позволяет в новом свете посмотреть на достижения обоих дизайнеров и проследить долгосрочное влияние, которое 1970-е годы оказали на наше меняющееся восприятие моды как бизнеса и материальной практики (иллюстрации см. в бумажной версии издания).

Как объяснили кураторы Патрисия Мирс и Эмма Макклендон в сопроводительных текстах, перед выставкой стоит несколько четко сформулированных задач. Как отмечается на сайте, где можно увидеть онлайн-экскурсию, кураторы не ставили себе цель сделать обзор моды 1970-х годов или же «ретроспективу творчества какого-то из этих дизайнеров». Скорее выставка представляет собой попытку пересмотреть связь между американцем Халстоном и алжирцем Ивом Сен-Лораном и поместить это исследование в «более широкий культурный контекст мечтательных, праздных, сексуальных 70-х». Это отличает ее от других выставок, сопоставляющих работу дизайнеров разных эпох, таких как «Скиапарелли и Прада: несостоявшиеся диалоги» в Метрополитен-музее, и заставляет более пристально взглянуть на конкретное десятилетие. Основная цель успешно достигнута, особенно учитывая, что представленные экспонаты взяты исключительно из постоянного собрания музея, и, хотя посетителям иногда хочется большего, здесь достаточно пищи для ума. В дополнение к поставленной цели кураторы осуществляют также другую задачу — определить истоки некоторых современных тенденций в моде, восходящих к этому столько раз оклеветанному десятилетию, 1970-м годам.

Связь между двумя дизайнерами прослеживается на разных уровнях. Один из способов сравнения — хронологический график, который посетители видят при входе. Хронология, целиком занимающая длинный коридор, который празднично освещен в стиле дискотек того времени, содержит ключевые моменты творческой истории каждого из дизайнеров, обращая особое внимание на 1970-е годы. График, который можно полностью посмотреть на сайте выставки, выглядит четким, интригующим и визуально привлекательным. Разворачиваясь параллельно во всю длину помещения, две истории сходятся в 1970-е годы в двух важных точках: в 1973 году, когда оба дизайнера представили свои работы на модном показе, известном как «Версальская битва», и в 1977 году, когда оба попали на обложку журнала W. Эта особенность выставки легко позволяет провести параллель: очевидно, что оба модельера отбросили ограничения высокой моды и пошив одежды на заказ примерно в то же время, пытаясь в 1970-е годы изучить и освоить изготовление готовой одежды. Для Сен-Лорана это означало постепенно отойти от той жесткой схемы, которая характеризовала его работу у Кристиана Диора. Он начал с того, что в 1961 году открыл собственный дом моды, а затем благодаря его все возрастающему энтузиазму с 1966 года стала выходить его коллекция готовой одежды, Yves Saint Laurent Rive Gauche. Халстон достиг той же цели, начав с изготовления женских шляп, — в этот период он придумал шляпку-таблетку, которую Жаклин Кеннеди надевала в 1961 году на инаугурацию своего мужа, — и сосредоточившись затем на дизайне женской одежды, сначала для Bergdorf Goodman, а затем для собственной марки, Halston Limited, созданной в 1969 году. Оба модельера верно предсказали, а отчасти и ускорили распространение прет-а-порте — сначала на волне молодежных веяний 1960-х, а затем более повседневного стиля 1970-х. Ценность практичности и удобства особенно подчеркивал Халстон, совместивший в материале Ultrasuede свойственную этому десятилетию любовь к роскошным тканям с богатой текстурой и растущую потребность в одежде, не требующей глаженья после стирки. Хронологический обзор также обнаруживает, что оба дизайнера заключали выгодные соглашения, предоставляя права на использование своих изделий, и, хотя эта мысль нигде больше в экспозиции не отражена, истоки этой важной и характерной для того времени тенденции действительно относятся именно к этому периоду истории дизайна.

В самом выставочном зале Халстон и Сен-Лоран сравниваются с точки зрения источников вдохновения и творческих приемов. Представлено семь обширных тем, присутствующих в творчестве обоих модельеров. Центральное пространство отведено трем ключевым темам: мужскому костюму, экзотике и историзму, — каждая из которых сопровождается большой панелью с объяснительным текстом. Модели внутри каждого тематического подраздела упорядочены с почти исчерпывающей точностью: точка зрения Халстона на мужскую одежду, к примеру, четко отграничена от видения Сен-Лорана с помощью изогнутых подиумов со стеклянными витринами и сетчатыми занавесками. Благодаря этому становится возможным как сравнение, так и индивидуальный осмотр, а перегородки создают уединенные ниши внутри общего пространства. Единственным недостатком такого размещения является то, что некоторые экспонаты оказываются спрятанными в дальнем углу и их трудно рассмотреть поближе; но в то же время такая конструкция побуждает бродить и разглядывать с разных ракурсов. Отделение моделей друг от друга особенно удачно там, где сходство скорее тематическое, чем визуальное: исторические аллюзии Сен-Лорана намного более очевидны и возникают за счет квазибуквального воспроизведения стилей разных эпох, тогда как у Халстона они не столь выражены и основаны скорее на технических приемах, чем на явных визуальных параллелях. Это можно было бы объяснить географическими факторами, тем, что Сен-Лоран, с одной стороны, изучал высокую моду в Париже, а Халстон, с другой, черпал вдохновение в будничной элегантности Нью-Йорка. В тех частях, где различий меньше, разграничение не такое строгое. На первый план выходит визуальная и тематическая общность, а более тонкие отличия рисуют картину личного стиля каждого из дизайнеров. Например, женские модели, созданные Сен-Лораном под влиянием мужских костюмов, восходят к мужским архетипам, таким как «гангстер» или «моряк», а попытки буквально приспособить мужской смокинг под женскую фигуру соединяются в костюме «а-ля смокинг», созданием которого прославился модельер. Подход Халстона к мужской одежде акцентирует повседневный стиль, почти унисекс: свободные брюки, высокий эластичный ворот и цветовая гамма, основой которой являются разнообразные «земляные» оттенки. Представленные здесь модели во многом отвечают требованиям к современной одежде. Платья Халстона на основе английской блузки и его костюмы из Ultrasuede особенно хорошо вписываются в эту тенденцию.

На четырех полукруглых подиумах по сторонам зала представлены четыре менее значительные темы, характерные для творчества обоих дизайнеров: узоры, вечерний костюм, струящиеся и мерцающие ткани, игра с цветом. Объяснительного текста к этим разделам немного, и недостает заголовков, таблички с которыми сопровождают основные экспонаты.

Нехватка заголовков и сопроводительного текста для каждого конкретного предмета одежды в данном случае отдаляет выставку от поставленной задачи, поскольку темы сложнее поддаются концептуализации. Например, раздел, посвященный накидкам и блестящим тканям, легко принять за раздел вечернего костюма или историзма, но более четкие и продуманные ярлыки помогли бы избежать неверной интерпретации. Индивидуальные сопроводительные таблички с подробным описанием способствовали бы выстраиванию более детальных параллелей между сопоставляемыми предметами одежды, представленными в этих секциях. Эта оплошность не повторяется лишь в одном случае, составляющем заметное исключение: речь идет о двух платьях в пол, с бретелью через шею и цветочным орнаментом, прекрасно демонстрирующих сходство и различия между двумя модельерами. Фиолетовое платье Ива Сен-Лорана из шелкового шифона (1971) и темно-синее вязаное платье Халстона (1976) так похожи по замыслу и фасону, что издалека их можно принять за модели из коллекции одного дизайнера. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что у платья Сен-Лорана жесткая внутренняя структура вроде корсета, скрытая под слоями шифона и складками пояса. Эта структура, отпечаток того времени, когда модельер работал в доме Диора, показывает, что Сен-Лоран развивался в русле традиции высокой моды, заметной и в других его изделиях на выставке. Платье Халстона лишено такого внутреннего каркаса — дизайнер стремился освободить тело от подобных ограничений, предпочитая разрабатывать технологии, позволяющие ткани свободно облегать фигуру. Подход Халстона соотносится с работой других модельеров того времени, таких как Стивен Барроуз, который, насколько мог, в своих вечерних коллекциях для дискотек отказывался от нижнего белья и каркасных элементов. Хотя обе модели, как кажется, готовы танцевать до утра, очевидно, что девушки Халстона меньше скованны в своих движениях, чем у Сен-Лорана. Описание этого раздела содержит подробный комментарий к конструкции платья и помогает зрителю увидеть это открытие, но другие параллели на выставке существенно выиграли бы от такого более пристального внимания.

Как удалось показать на выставке, Сен-Лоран использовал свои коллекции готовой одежды как лабораторию или экспериментальную площадку для тем и моделей, впоследствии перешедших в его коллекции высокой моды. Символические коллекции, отсылающие к далеким событиям, такие как «Русские сезоны» (1976) или «Опиум» (1977), впервые были осуществлены в рамках серии костюмов Rive Gauche сезоном или двумя раньше. В число представленных на выставке примеров из коллекции готовой одежды входят ансамбль с длинной свободной юбкой, вышивка которого имитирует славянские мотивы, и яркий, цвета фуксии, костюм с юбкой в китайском стиле, выполненный из лоскутной пряжи, со стоячим воротником. Современное отношение к таким костюмам как изолированным и упрощенным портретам культур, которые они олицетворяют, здесь сглажено, и те, кто рассчитывает на критический анализ культурных экскурсов Сен-Лорана, не будут удовлетворены. Однако за эту задачу взялись другие выставки, в том числе ретроспектива творчества Сен-Лорана в Монреальском музее изящных искусств и Музее изобразительных искусств Сан-Франциско (2008), а также выставка костюма «Ориентализм: восточные тенденции в западной моде» в Метрополитен-музее (1994). На самом деле внимание посетителей больше всего привлекают эффектные наряды, выставленные в разделе экзотики, в том числе затейливо расшитое стеклярусом «африканское» вечернее платье от Сен-Лорана (1967), требующее наиболее подробного обзора.

В то время как график, фиксирующий историю Халстона, обрывается разорением и погружением в безвестность, вещи рассказывают другую историю. Намного легче было увидеть современные отголоски повседневного, но элегантного стиля Халстона в одежде того времени, особенно на улицах Нью-Йорка. Один экспонат был особо выделен как свидетельство неисчерпаемости наследия Халстона: ярко-красный костюм для бега, придуманный в 1981 году, прекрасно воплощает сегодняшний интерес к будничной спортивной одежде. Безупречного покроя костюм для пробежек, занимающий промежуточное положение между спортивной и модной прогулочной одеждой, напоминает современные тренировочные брюки с элегантными складками и толстовки с капюшонами, популярные у следящих за модой городских жителей. Когда музыкальные 70-е растворились в неблагозвучных 80-х, живущих в ритме панка, новой волны и хип-хопа, улица вышла на первый план как полноправный источник моды, потеснив как застывшую высокую моду, так и уже появившееся, но все еще труднодоступное готовое платье. Возможно, вынужденный уход Халстона из собственного бренда в 1984 году как нельзя более наглядно иллюстрирует судьбу моды, которая все более явно становилась сферой влияния своих носителей, а не создателей. Наследие Сен-Лорана подтверждает такую интерпретацию: в 1983 году еще здравствующий модельер был удостоен выставки в Метрополитен-музее в Нью-Йорке. Эта выставка, нехарактерная для своего времени, поскольку показывала моду в музее изобразительных искусств и была посвящена все еще работающему дизайнеру, с определенностью подчеркнула скорее его принадлежность авторитетам в мире моды, чем «оппозиционное» положение, свойственное раннему этапу его карьеры. Из молодого декадента-мятежника 1960–1970-х годов Сен-Лоран превратился в мэтра-аристократа в сфере моды, что задним числом влияет на наше восприятие его творчества. Но, быть может, в эпоху, когда модельер может быть одновременно революционером и предметом благоговения (вспомните Александра Маккуина, Жан-Поля Готье, Джона Гальяно и других), превращение Сен-Лорана из мятежника в короля можно рассматривать как предзнаменование этого идеологического контраста. И, в то время как крах Халстона, потерпевшего неудачу в качестве финансово процветающего дизайнера во главе собственного бренда, выглядит прискорбно, он отражает другие несчастливые истории о модельерах, с верхушки модной иерархии опустившихся на самое дно. Тем не менее его творческие замыслы прочно вплетены в картину современной моды. Выставка обнаруживает актуальность наследия обоих дизайнеров с точки зрения современных тенденций в одежде, заставляя нас пересмотреть их отношения друг с другом, а также наше отношение к 1970-м годам как периоду в истории моды.

Перевод с английского Татьяны Пирусской