"Я нажимаю на кнопку и глубоко дышу, ожидая, чтобы другие увидели то, что вижу я": #Feministselfies, модные фотографии и "сетевое тщеславие"

Мин-Ха Т. Фам (Minh-Ha T. Pham) — доцент, участник учебно-исследовательской программы по изучению медиасреды в Институте Пратта. Автор работ, посвященных вопросам расы, гендера, моды, технологии и консюмеристской культуры, опубликованных в академических журналахи на ведущих медиаплощадках.

Статья впервые опубликована в журнале Fashion Theory: the Journal of Dress, Body & Culture (2015. Vol. 19.2)

 

Некоторые исследователи и критики полагают, что тщеславие — бич нашего времени. Принято считать, что развитие совместных средств массовой информации (participatory media) — Facebook, YouTube, блогов и тому подобного — стимулировало потаенное пристрастие личности к эксгибиционизму на киберпсихологическом уровне. В кни­ге «Эпидемия нарциссизма», посвященной изучению этого технокуль-турного недуга, Жан Твендж и У. Кит Кэмпбелл связывают упомянутую проблему с развитием определенного типа мышления — «ментальности „посмотри-на-меня!”» (Twenge & Campbell 2010: 4). По их мнению, Интернет «функционирует как гигантский усилитель нарциссического импульса», превращая «провокационную публичную моду, ориен­тированную на саморекламу» в норму (Ibid.: 271). Журналист Сьюзи Менкес, пишущая о моде, вторит Твенджу и Кэмпбеллу в резкой редак­ционной статье под заголовком «Цирк моды», опубликованной в New York Times Magazine в феврале 2013 года (Menkes 2013). Как полагает Менкес, «ментальность „посмотри-на-меня!”» превратила серьезный институт модной журналистики в цирк. В отличие от старой гвардии модной журналистики (Менкес именует ее «черными воронами»), со­циальные медиа (или «павлины» — в западноевропейском искусстве павлин является распространенным символом тщеславия) заняты, в первую очередь, саморекламой, а не рассказом о новостях модной индустрии. Значительную часть вины за это Менкес, как и многие другие критики интернет-нарциссизма, возлагает на блогеров. Она упоминает авторов персональных модных блогов (таких, как Сюзанна (Сьюзи) Лау, автор блога Susie Bubble, и Брайан Грей Ямбао, автор блога BryanBoy), резко критикуя их подход к моде с позиции «посмотри-на-меня!». «„Посмотри, какое на мне платье! Посмотри, какие ботинки я нашел! Посмотри на этот наряд, как он мне нравится, вот пятнадцать фотографий!”» (Ibid.). Причиной этой саморекламы, по мнению Менкес, служит острая потребность во внешней оценке. Блогеры не толь­ко «всегда готовы» к самообъективации — они «жаждут внимания».

Другую, принципиально гендерную интерпретацию отчаянного са­молюбования, свойственного пользователям, предложила Эрин Глория Райан в статье, опубликованной в ноябре 2013 года на феминистском сайте Jezebel (одной из интернет-площадок Gawker Media). Говоря о широко распространенном феномене селфи, ключевой составляю­щей модных блогов, автор замечает, что селфи являют собой «высоко­технологичную репрезентацию извращенной социальной установки, согласно которой важнейшее качество женщины — физическая при­влекательность» (Ryan 2013). По мысли Райан, культура селфи технологизирует сексизм, расширяя и поддерживая устоявшиеся идеологии и практики объективации женщин. Делая селфи, женщина принимает участие в собственной объективации и девальвации себя как индивиду­ума, значимость которого сводится к внешности. Твендж и Кэмпбелл пишут об эпидемии самолюбования; Менкес интерпретирует поведение блогеров как проявление отчаяния. Райан также рассматривает тщеславие как своего рода психопатологический феномен; она ут­верждает, что селфи служат свидетельством культурного и гендерного дизморфизма: «Они демонстрируют извращенное устройство нашего общества, в котором мы учим девочек рассматривать себя в качестве украшения» (Ibid.).

Эти выводы, сделанные очень разными авторами, соответству­ют доминирующей сегодня точке зрения на тщеславие эпохи пост­Интернета — на явление, которое иногда иронически именуется «цифровым нарциссизмом». Как показывают приведенные примеры, тщеславие, как правило, трактуется очень узко, как нездоровое стрем­ление к саморекламе. Однако в действительности это многогранный и противоречивый феномен. Как указывают Клер Тэннер, Джейн-Мэри Майер и Сюзанна Фрейзер, авторы книги «Тщеславие: личность XXI века», «тщеславие может быть естественным или неестественным [применительно к мужчинам или женщинам], маркировать агента или жертву [если его трактовать как уверенность в себе или как эго­центризм]» (Tanner, Maher & Fraser 2013: 8). Оно способно привести и к подавлению, и к освобождению личности. Авторы книги описыва­ют «концепт тщеславия XXI века… при котором эгоизм тесно перепле­тен с внешними связями и отношениями, с отзывчивостью к поведению других» (Ibid.: 153). Они приводят примеры персональных профилей на сайтах знакомств и персональных блогов, указывая, что эти вирту­альные практики саморекламы отвечают социальным потребностям пользователей. Рекламирование своей личности, внешнего образа, стиля жизни, привлечение к себе внимания — все это шаги, которые «предпринимаются в надежде на укрепление связей с другими людьми» (Ibid. 2013: 157; курсив источника). В этом смысле «социальное тщесла­вие» являет собой образец «хорошего тщеславия» (Ibid.: 18).

Подобные выводы делали и другие исследователи, например Джеймс Бейкер, Сьюзан Мур, Эндрю Мендельсон и Зизи Папахарисси. В ста­тье «Киберпсихология и поведение» Бейкер и Мур пишут: «Вероятно, блоги способны усилить чувство включенности личности в группу» (Baker & Moore 2008: 748). Мендельсон и Папахарисси, анализируя фотогалереи Facebook, резюмируют: «Хотя нарциссическое поведение ориентировано на личность субъекта, оно мотивировано не эгоизмом, но желанием установить более прочные связи с социумом» (Mendelson & Papacharissi 2011: 270).

Настоящая статья посвящена описанию новой формы тщеславия, которую я называю «сетевым тщеславием»; внешне оно сопоставимо с «социальным тщеславием», но в некоторых отношениях значительно отличается от него. В упомянутых выше работах, концептуально ос­мысляющих феномен тщеславия, «социальное тщеславие» трактуется как поведение, служащее достижению индивидуальных и индивидуа­листических целей. Практика демонстративного виртуального эгоиз­ма и саморекламы, соотносимая с «социальным тщеславием», всегда корыстна. Целью ее является личная выгода (например, чувство вклю­ченности в сообщество). Принято считать, что «социальное тщеславие» обладает творческим потенциалом и помогает решить проблемы ком­муникации и сотрудничества (рассматриваемые и в данной статье). Мы, однако, будем говорить о несколько ином феномене: о том, как люди используют новые интерактивные медиаплощадки и предоставляемые ими возможности самопрезентации и саморекламы для достижения целей, не исчерпывающихся их личными интересами. В частности, в настоящее время индивидуальные и коллективные акты проявле­ния тщеславия (особенно связанные с демонстрацией сарториальной и телесной привлекательности) составляют часть деятельности соци­альных активистов.

 

(Продолжение читайте в печатной версии журнала)