Гендерные роли во Флоренции эпохи Возрождения. Женский наряд: на стыке частного и публичного

Статья впервые опубликована в журнале ‘Fashion Theory: The Journal of Dress, Body and Culture’ (2005. Vol. 9.2)

 

Введение

История эпохи Возрождения — одна из старейших областей истори­ческих исследований, восходящих к XV веку, чем отчасти можно объяснить ее не прекращающееся с тех пор культурное воздействие на западную цивилизацию[1]. В ходе этих научных разысканий были установлены культурные парадигмы, актуальные и для нашего времени, которые, по мнению некоторых, породили современное самосознание[2].

Однако это палка о двух концах. Ведь, пусть современные историки и узнали себя, обратившись к Ренессансу, но сам факт подмеченного сходства привел к множеству заблуждений относительно реалий той эпохи. Одно из таких заблуждений, как известно, касалось гендерного вопроса. Например, Якоб Буркхардт, швейцарский историк искусства второй половины XIX века, торжествующе заявил, опираясь на определенные свидетельства о жизни высших слоев общества, что женщинам в городах-государст вах Северной Италии предоставлялось «абсолютное равенство» с мужчинами (Burckhardt 1951: 240). Сейчас мы знаем, что женщины, о которых он говорил, обладали высочайшим общественным статусом (это были принцессы или дочери из знатных семей), но даже они явно не пользовались одинаковыми правами с мужчинами, в доме которых родились или чьих детей впоследствии воспитывали.

Что сейчас действительно известно, так это то, что в эпоху Возрождения все женщины работали. Говорим ли мы о неоплачиваемом труде для бытовых семейных нужд или о низкооплачиваемых работни­цах на предприятиях, принадлежавших мужчинам, одним из видов их деятельности, требовавшим серьезных временных затрат, было из­готовление одежды, особенно незатейливого личного и домашнего белья, которым пользовались и мужчины, и женщины, и дети[3]. Трудясь не только для своей семьи и родственников, многие женщины также шили белье для продажи на рынке Италии, работая в качестве camiciai («белошвеек») — или неофициально, у себя дома, или как монахини, трудящиеся в многочисленных монастырях, располагавшихся как на городских территориях, так и в предместьях.

Когда речь идет о работе, исторические свидетельства всегда указывают на женщин. Именно так было и во Флоренции XIV–XV веков. Новые обнаруженные архивные данные свидетельствуют о некоторых женщинах, которые не занимались шитьем для домашнего обихода или изготовлением скромных предметов нижней одежды, которая во время «выхода в свет» оказывалась полностью скрытой под костюмом (Frick 2002: 44–48). Это были флорентийские ремесленницы, работавшие над изготовлением предметов роскоши. На фрагменте полотна кисти Гирландайо «Рождество Иоанна Крестителя» мы видим изображение Джованны дельи Альбицци именно в таком роскошном наряде. На ней дневное платье без рукавов (giornea) из розовой шелковой парчи, расшитой золотом; оно надето на белое нижнее вышитое платье (cotta) и дополнено большой брошью с жемчужинами и рубином (которая значится в списках фамильных драгоценностей Торнабуони). Ее светлые волосы частью закручены в замысловатые локоны, частью заплетены и зачесаны назад[4]. Зрительно акцент полностью переносится со священного изображения на нее. Как раз о женщинах, создававших роскошные изделия, подобные этим, мне и хотелось бы здесь погово­рить — о тех, кто оказался потенциальной угрозой патриархальному укладу публичной жизни во Флоренции.

Подобного рода изображение модно одетой привлекательной молодой женщины из знатного рода (как в примере с Джованной) намекало на присутствие главы семьи, лично выбиравшего портных и мастеров, которым поручали важнейшую работу над нарядами для различных церемоний, таких как бракосочетания и религиозные празднества[5]. В обществе, где место в социальной иерархии определялось почетностью положения, как во Флоренции в эпоху Ренессанса, нужно было постоянно демонстрировать свой статус. Во Флоренции не было ни двора, ни знати, ее место занимала разбогатевшая торговая элита, возглавляемая семейством Медичи, — группа, не стеснявшаяся в вы­боре средств для достижения цели (см.: Kent 1978). Поскольку в этом относительно подвижном слое общества почет было легко как приоб­рести, так и утратить, его надо было постоянно подтверждать визуально, на улицах и базарных площадях города. Молодые женщины из таких элитарных семейств, появляясь на публике в блистательных нарядах, свидетельствовали о почетном положении семьи и притязаниях на вы­сокий социальный статус[6].

 

(Продолжение читайте в печатной версии журнала)