купить

Эрте-деко: когда художник равен стилю

Эрте — гений ар-деко: возвращение в Петербург. Двенадцатиколонный зал, Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург. 22 июня — 18 сентября 2016

 

В Государственном Эрмитаже открылась первая в России выставка работ Эрте (псевдоним Романа Петровича Тыртова, 1892–1990) — иллюстратора, графика, художника по костюмам и художника театра — признанного классика стиля ар-деко. Представлены 136 произведений из частной коллекции Майка Эсторика (Grosvenor Gallery, Лондон): рисунки гуашью, акварелью и пером, эстампы и три объекта: две скульптуры и экземпляр костюма, выполненного по авторскому эскизу. Небольшая количественно, выставка весьма репрезентативна и дает представление как о стилистике работ художника, так и о специфике его творческого пути.

Родившись в Санкт-Петербурге, Тыртов уехал в Европу в 1912 году и впоследствии сделал творчески и коммерчески успешную карьеру на Западе. Начав работать над костюмами к театральным постановкам, Эрте не оставлял сценографию на протяжении всей жизни. Эскизы костюмов и декораций для ревю, бродвейских шоу, опер и мюзиклов — центральный пласт творческого наследия художника. Именно здесь стиль Эрте отчетливо оформился в том виде, в котором существовал следующие десятилетия фактически без значимых изменений. Эта монолитность, если не сказать тотальность, стиля впечатляет: эскизы для парижских ревю 1920-х годов можно визуально спутать с работами 1970-х, а основная часть поздних произведений художника — эстампов и декоративной пластики — выполнена по ранним рисункам. Так, выставка в Эрмитаже организована по хронологическому принципу — от работ начала 1910-х годов до 1990-го — но этого, не вчитываясь в этикетки, можно и не заметить.

Более того, даже искусствовед рискует не отличить некоторые работы Эрте от произведений других классиков ар-деко — журнальных иллюстраторов Жоржа Лепапа и Поля Ириба или, например, художника по костюмам Наташи Рамбовой. Авторская манера художника настолько емко воплощает сущность и характерные стилистические признаки ар-деко, что фактически сливается с ним до неразличимости. Пожалуй, Эрте — не «гений ар-деко», как заявлено в названии выставки. Эрте — это и есть ар-деко. Эрте-деко.

Стоит ли удивляться, что периоды творческих взлетов и застоев в карьере художника полностью соответствуют истории популярности ар-деко в XX веке. 1920–1930-е — эпоха главенства эстетики ар-деко во всех сферах западного дизайна и прикладного художественного творчества. В эти годы Эрте, невероятно востребованный профессионально, создал костюмные эскизы для крупнейших американских и европейских ревю и нескольких голливудских кинолент. С 1915 по 1936 год художник разработал серию обложек для журнала Harper`s Bazaar, ставших без преувеличения знаковыми в контексте визуальной культуры времени. Эти эскизы и рисунки — канонические как для автора, так и для стиля ар-деко в целом — закономерно составляют основу выставки в Эрмитаже.

К началу Второй мировой войны спрос на эстетику ар-деко упал — и в карьере Эрте наступил период профессионального кризиса: на протяжении 1940–1950-х годов художник получал мало заказов, а созданные работы оказались по художественному уровню слабее произведений предыдущих лет. Весьма показательно, что на выставке в Эрмитаже представлено лишь 3–4 рисунка этого периода, причем в этих работах ощущается эстетический компромисс художника с изменившимся визуальным вкусом эпохи. Так, например, в эскизе модели для ревю «Вольная пташка» (1951) очевидна прорисовка силуэта нью-лук — модного в эти годы, но не отвечавшего вкусам самого Эрте. В контексте проблематики компромисса — между авторской эстетикой и коммерческими/стилистическими требованиям актуальности — интересны ранние работы начала 1910-х для модного дома Поля Пуаре: даже беглого взгляда достаточно, чтобы заметить, что в этих эскизах художественная воля и вкус молодого художника зажаты в рамки эстетики самого Пуаре и канона модной иллюстрации в целом.

«Новая молодость» Эрте пришлась на вторую половину 1960-х — 1970-е годы — период так называемого Art Deco Revival — всплеска интереса синкретичной массовой культуры Запада к разнообразным ретростилям, в том числе к ар-деко 1920–1930-х. Оживает жанр ревю, и Эрте вновь становится востребован, появляются выгодные заказы. Наконец, с ретроспективной выставкой в Метрополитен-музее эстетика Эрте окончательно утверждается в качестве вехи в истории искусства, а сам художник — в статусе мэтра. Начался период чествований, крупных аукционных продаж и стабильного спроса на печатную графику по ранним эскизам художника. В Эрмитаже представлены характерные образцы поздних шелкографий, а семантический центр выставки образуют серии эстампов «Алфавит» и «Цифры» — квинтэссенция стиля и эстетического мировосприятия Эрте. Так, оптика художника даже буквы латинского алфавита превратила в переплетения стилизованных человеческих тел.

Чертами ар-деко насыщена окружающая нас материальная урбанизированная культура. Сама изобразительная стилистика четких, графичных форм, ярких пятен чистого цвета, броской эффектности асимметрии как будто создана для коммерческого репродуцирования. В терминах современной компьютерной графики рисунки Эрте — идеальный клипарт, то есть картинка, созданная для копирования.

Эстетика элитарных и штучных изделий ар-деко моментально адаптируется массовым производством, сохраняя при этом часть символического капитала предмета роскоши. Целлулоид и бакелит — в 1920–1930-е годы и полимеры — сегодня с успехом заменяют черепаховый панцирь и слоновую кость. Размытость границ элитарного и массового в современной культуре остро осознается при взгляде на бронзовые скульптуры по эскизам Эрте — не их ли вы сегодня заметили в сувенирной лавке у метро? Пожалуй, эти балансирующие на грани китча глянцевые статуэтки в эрмитажных интерьерах способны вызвать у нечуждого contemporary art`у зрителя визуальные ассоциации с нашумевшей в 2008 году версальской выставкой Джеффа Кунса.

Акцент на «возвращении» художника отечественной культуре сделан на петербургской выставке Эрте столь явно — в сопроводительных текстах, каталоге и официальных выступлениях на вернисаже, — что может показаться даже избыточным; как будто это — необходимое условие для оправдания самого факта подобной выставки в стенах Эрмитажа. Действительно, в Европе и Америке Эрте известен более, чем на исторической родине, да и сам феномен ар-деко — продукт исключительно западной развлекательно-консюмеристской культуры, по своей сути чуждый политизированности, был невозможен в отечественном идеологическом контексте 1920–1930-х годов[1]. Однако нужно ли «патриотическое» оправдание для выставки произведений ключевого представителя определяющего декоративного стиля первой половины XX века?

Экспозиция оформлена лаконично: классическая подсветка, строгие рамы, холодный серый тон выставочных поверхностей. И в сочетании с парадными неогреческими интерьерами Двенадцатиколонного зала формируется, пожалуй, идеальное рецептивное пространство для выставки ар-деко — Эрте-деко.

 

[1] Формы сталинской архитектуры и даже декорации киноленты «Цирк» с Л. Орловой, сколь угодно близкие формам ар-деко внешне, эстетически, не являются таковыми концептуально. Ар-деко принципиально чужд политико-идеологическим задачам, это — продукт консюмеристской и гедонистически ориентированной культуры.