Эффект авангарда

Эффект времени: влияние русского авангарда на современную моду

Еврейский музей и центр толерантности, Москва. 30 июня — 4 сентября 2016

 

Чтобы исследовать влияние русского авангарда на моду, понадобится не одна монография и не одна выставка. И хорошо, что в это дело включился Еврейский музей и центр толерантности, где в последнее время активно занялись авангардом. Весной здесь прошла выставка русского авангарда из провинциальных музеев, под названием «До востребования», а сразу вслед за ней показали «Эффект времени: влияние русского авангарда на современную моду».

Кураторы Мария Насимова и Наталья Гольденберг (она же — креативный директор ЦУМа) поставили задачу найти «визуальные параллели» между авангардистами и современной высокой модой, обнаружить в работах нынешних дизайнеров отсылки к художественным «текстам» начала ХХ века — «цитаты и метафоры»^[1]. Такими цитатами они считают «четкие геометрические и абстрактные формы, плоскостные композиции и отсутствие прямой линейной перспективы», а также цветовые и композиционные решения и заимствования узнаваемых форм, деталей декора и орнаментов^[2]. «Основное заимствование, — утверждает куратор выставки Мария Насимова, — это геометрия, принт, работа с разными фактурами, совмещение узоров на ткани»^[3]. Она, в частности, находит коллекции Valentino «очень похожими на то, что делали супрематисты». Именно этими мыслями, надо понимать, и руководствовались кураторы при отборе экспонатов — живописи, графики, эскизов тканей и фарфора художников исторического авангарда, с одной стороны, и моделей известных дизайнеров, с другой. Насколько удался им поиск соответствий? Если ограничиться только сферой визуально-пластической, то, наверное, ответ будет положительный. Да, рассматривая произведения авангарда и сопоставляя с ними дизайнерские модели, можно заметить много параллелей. Всего на выставке — более ста экспонатов, в том числе первоклассные и относительно мало экспонируемые картины и рисунки Кирилла Зданевича, Василия Кандинского, Ивана Клюна, Казимира Малевича, Михаила Матюшина, Константина Рождественского, Владимира Татлина, образцовые работы почти всех «амазонок авангарда», замечательный фарфор Ильи Чашника и Николая Суетина, а также поразительные по оригинальности и продуманности эскизы рисунков для тканей Варвары Степановой и Людмилы Маяковской, сестры поэта, и изысканные театральные эскизы Александра Родченко, Константина Вялова и Александры Экстер. Одежда же представлена модными домами Altuzarra, Chloe, Diana von Furstenberg, Dries Van Noten, Issey Miyake, J.W. Anderson, Loewe, Marni и другими, включая, конечно, и близкого супрематистам (по мнению кураторов) Валентино.

Однако концепцию подобной выставки можно воплотить и по-другому, особенно если вспомнить, что художники начала ХХ века, включая представленных на выставке, сами немало поработали для моды — в частности, над созданием тканей и одежды для «нового советского человека». Более того, они — упомянем только Варвару Степанову, Любовь Попову и Александру Экстер — развивали оригинальные и передовые идеи относительно того, в чем заключается роль художника в создании одежды. И не только идеи, но и эскизы, модели и технологии. Вспомним «производственное искусство» — философию, идеологию и практику, взятые вместе, конструктивизм, гениальные прорывы Степановой и Родченко или кубофутуризм Александры Экстер. Вспомним, что эта последняя, например, сотрудничала с Московским ателье мод, работала над созданием парадной формы Красной армии. Великолепный художник и не менее прекрасный теоретик, Экстер изложила свою концепцию современной «прозодежды» в специальной статье. «Костюм широкого потребления, — по ее мнению, — должен состоять из простейших геометрических форм, как прямоугольник, квадрат, треугольник: ритм цвета, вложенный в них, вполне разнообразит содержание формы»^[4]. Костюм многослоен и составлен из частей: надевая или снимая их, человек видоизменяет как форму, так и назначение костюма. Такая одежда не может надоесть: человек «при желании всегда может изменить и силуэт одежды, и ее цвет, так как отдельные части ее разного цвета». Экстер предлагает такую, например, схему: сняв верхнюю часть выходного костюма, получаем праздничное платье; сняв белую блузу, получаем нижнее платье — рабочую одежду. Или такую: нижняя темная рубаха, перепоясанная, дает простое домашнее платье, не стесняющее движений, и она же, надетая с верхней рубахой, превращается в праздничный костюм. Третья схема — «мужская рабочая куртка с кожаными карманами и обшлагами, сделанная для лета из крашенного холста, является свободной формой для всякого ручного труда, причем кожаные карманы позволяют держать в них инструменты»^[5]. Таких сочетаний разных форм, красок и функций разных частей одежды талантливая художница могла придумать много. Спросим теперь: а находят ли эти идеи отражение в представленном на выставке «модном» ряде? Возможно, только у Marni (Консуэло Кастильони), хотя слоистость нарядов этого дизайнера вряд ли предполагает смену частей.

Авангард исключительно богат на находки — и потому мы не перестаем обращаться к нему, поражаться свежести и новизне этих работ более чем столетней давности. Еще одна важнейшая — помимо конструктивизма — его идея связана с репрезентацией движения, динамики, экспрессией движущихся пластических форм. Идея эта активно разрабатывается современными дизайнерами. Пожалуй, первыми ее отчетливо сформулировали итальянские футуристы. Арденго Соффичи — как раз в то время, когда у него завязался роман с Александрой Экстер, — пишет статью «Теория движения в футуристической пластике» (1912). Он ищет способы, которыми художник может выразить и мобильность современности, и вечное движение Вселенной. Соффичи создает работы «Взаимопроникновение пластических планов», «Декомпозиция пластических планов»^[6]. Как и другие футуристы, он употребляет термин «пластический динамизм». Идеи Соффичи хорошо знали в России (не в малой степени благодаря Экстер). Малевич отзывался о нем так: «Его кубизм имеет некоторый оттенок беспокойства. Каждая фраза (в смысле построения) вот-вот распылится под ветром динамизма»^[7]. Что из выставленных моделей могло бы хоть отчасти реализовать эти грандиозные замыслы? Пожалуй, только платье Chloe. Однако, посаженное на шест, неподвижное, оно лишь отдаленно намекает на тот динамический, свободный, наполненный воздухом образ, который могло бы приобрести в движении. Упомянем еще платья Peter Pilotto и Balenciaga, отличающиеся пластичностью и скульптурностью, но, увы, далекие от создания авангарда — скульптуры кинетической. А ведь авангард — это движение, динамика, энергия и устремленность, par excellence. Вот бы на следующей выставке постараться передать именно эту, наиболее сущностную, черту авангарда, представить собственные работы авангардистов в сфере моды и прочертить еще одну линию, тянущуюся от них к нам.

 

Литература

[Коваленко 2010] — Коваленко Г. Александра Экстер. Монография. В 2 т. М.: Издат. программа ММСИ, 2010. Т. 2 (Kovalenko G. Aleksandra Jekster. Monografija. V 2 t. M.: Izdat. programma MMSI, 2010. T. 2).