Безбрежный кэжуал

Clemente D. Dress Casual: How College Students Redefined American Style. University of North Carolina Press, 2014. 208 pp.

 

Свою первую книгу, «Одевайся удобно, одевайся без претензий: как студенты колледжей перевернули представления об американском стиле», Дейдре Клементе начинает с простого вопроса: а что носите вы? Каким бы ни был ваш повседневный стиль — будь то свитер от Brooks Brothers, небрежно накинутый на плечи поверх рубашки-поло, или футболка Phish с обрезанными «на скорую руку» джинсами, знайте: своей популярностью ваши любимые вещи (и скомпонованные из них ансамбли) обязаны парням и девчонкам из колледжей. Собранный автором материал охватывает временной промежуток длиною в шестьдесят лет, на протяжении которого студентки колледжей изгоняли из своего гардероба чулки и колготки, а юноши постепенно ослабляли узлы на галстуках; университеты представлены в книге как место, где еще в начале XX века сформировалась референтная группа, совершившая сарториальный переворот общенационального масштаба. По окончании Второй мировой войны, когда высшее образование стало значительно более массовым, чем прежде, разнообразные последствия этой модной революции уже давали о себе знать далеко за пределами учебных аудиторий. После того как первое поколение молодых людей, получивших дотацию на обучение согласно GI Bill¹, покинуло университетские стены, повседневный гардероб студентов колледжей начал задавать тон, настраивая типичную для Америки манеру одежды на непринужденный лад, оказавшийся уместным почти в любой обстановке, будь то деловая встреча, романтическое рандеву или ни к чему не обязывающая беседа домохозяек за чашкой кофе.

То, как Клементе употребляет слово «casual», обращаясь к многочисленным оттенкам его значения, характеризует ее как грамотного специалиста, имеющего ясные представления о взаимозаменяемости бытующих в мире моды категорий. В своей книге она не описывает ограниченный набор остромодных предметов одежды, но говорит о присущей огромному числу людей тяге к комфорту и практичности, которая может быть проявлена почти во всех стилях одежды. Рассмотрев множество факторов, так или иначе повлиявших на развитие повседневной моды в XX столетии, мы должны признать точку зрения Клементе, убежденной в том, что именно студенты колледжей были теми первопроходцами, которым стиль кэжуал обязан своей популярностью, более чем обоснованной. Как сама она признает во вводном разделе книги, «исторический контекст, в котором можно рассматривать стиль „кэжуал“, бесконечно велик» (с. 3) — он может включать в себя все что угодно: тотальный дефицит военного времени, роль универмагов в системе розничной торговли, распространение синтетических материалов, периоды экономического спада, место фильмов про ковбоев, модных журналов и комиксов в массовой культуре… Клементе удалось выявить целый ряд факторов, которые помогли студентам колледжей сделать смелый выбор в пользу желаемого ими удобства и простоты внешнего облика, не преуменьшив при этом их заслуг в роли законодателей вкуса.

Одним из центральных вопросов, обсуждаемых в этой книге (помимо вопроса, как и почему студенты превратились в законодателей вкуса), стал вопрос: где, в какой среде и при каких обстоятельствах их нарочитая небрежность в манере одежды находила признание и укоренялась, приобретая статус стиля? Клементе сочла целесообразным разделить книгу на пять тематических глав, которые большей частью посвящены трансформации комплектов одежды, предназначенных для разных типичных для студенческой жизни ситуаций — для свиданий, для отдыха в общежитии, для учебных занятий, для занятий спортом. Такой подход к структурированию хорошо зарекомендовал себя при исследовании объектов и явлений материальной культуры, поскольку, обращая внимание на событийный контекст, проще выявить практические мотивы, определяющие выбор вещей, из которых составлен тот или иной комплект в стиле кэжуал. Холодные зимы Новой Англии, специфическая планировка кампусов, постоянное перемещение из экзаменационной аудитории в столовую, а оттуда за город, на встречу с приятелем или подружкой, — все это способствовало установлению специфических параметров повседневной моды, параметров, которые были своими в каждом учебном заведении. Исходя из этого посыла, Клементе развивает мысль, некогда высказанную Маргарет А. Лоу (Lowe 2003), о том, что по прошествии 1920-х годов «девушка из колледжа» сделалась весьма влиятельной фигурой на культурном поле, а также в глазах студентов мужского пола. Ограничившись обсуждением темы «критерии выбора предметов одежды», Клементе выдвигает на первый план свой главный тезис: «Принятие обществом стиля „кэжуал“ — это не отражение перемен в культурной сфере. Это культурный перелом как таковой» (с. 145). Медленная, но верная трансформация студенческого гардероба, постепенно избавлявшегося от корсетных поясов и костюмов-троек, чтобы их место могли занять джинсы и мешковатые свитера, не только отражала, но и влияла на отношение общества едва ли не ко всему на свете: к продуктам питания, идеалам телесной красоты, правилам хорошего тона, гендерному статусу и сексуальности, и даже к своим гражданским правам.

Хелен Лефковиц Горовиц в своей книге «Альма-матер» (Horowitz 1984) призывает историков обратиться к богатейшим залежам информации о жизни общества, которые можно без труда найти в архивах учебных заведений. И Клементе с нескрываемым удовольствием погружается в изучение этих материалов. Она ссылается на письма студентов, шутливые «руководства для школяров», циркуляры и приказы от имени администрации, заметки из официальных изданий колледжей, найденные в многочисленных учебных заведениях Западного и Восточного побережья, включая женские колледжи, центры дополнительного образования, Лигу плюща и государственные школы, а также университеты, где основную часть аудитории исторически составляют чернокожие студенты. Субъективная природа этих материалов добавила в текст живых красок. И если тематический подход к построению текста книги местами грозит ввергнуть повествование в хронологический беспорядок, то периодически подающие голос «персонажи» вносят свежую струю и ноту личного обаяния в этот изобилующий информацией труд, делая чтение более легким.

Хотя Клементе полагает, что студентов одного колледжа объединяла определенная общность представлений о комфорте, она тем не менее поддерживает точку зрения Горовиц, настаивавшей на том, что студенчество никогда не было однородной, монолитной группой ни в социальном плане, ни в своих культурных предпочтениях. Так, сведения, почерпнутые в колледжах Морхауз и Спелман, позволяют составить некоторое представление о различиях в поведении чернокожих и белых студентов. Консервативные требования, предъявляемые к одежде студентов из числа афроамериканцев, отражают укоренившиеся с давних времен предрассудки в отношении чернокожего населения и вместе с тем являются отголоском ассимилятивной риторики, выстроенной в полном соответствии с возложенной на эти учебные заведения миссией дать высшее образование среднему классу. Впрочем, эти рассуждения звучали бы более убедительно, если бы автор уделила больше внимания вопросу о том, какой сарториальный регламент для женского и мужского гардероба установлен культурными традициями региона и господствующими на его территории религиозными воззрениями. Из всех расположенных в южных штатах высших учебных заведений в книге упоминаются только колледжи Морхауз и Спелман; к тому же Спелман был основан как баптистская семинария, что сильно повлияло на установленные там дресс-коды, но Клементе лишь признает этот факт, не углубляясь в дальнейшие рассуждения.

Во всех колледжах стиль кэжуал формировался в среде, позволявшей сосуществовать в комплементарном согласии с необходимостью подчиниться общим правилам и тяге к неповиновению и бунту. Особенно показателен в этом отношении временной промежуток между 1920-ми и 1940-ми годами, когда исходящее из уст более искушенных в вопросах студенческой моды сверстников требование соответствовать неписаным законам учебного заведения предполагало множество вариантов выбора. Старшие товарищи помогали первокурсникам выработать собственный стиль, издавая бюллетени с колонками полезных советов и наставляя их в личном общении. Клементе цитирует выдержки из памятки для студентов Калифорнийского университета, ходившей по рукам в 1941 году; помимо прочего, в ней содержится такой совет: «…ни при каких обстоятельствах не позволяй матери или любимой тетушке увлечь тебя в поход по магазинам» — поскольку лишь погружение в атмосферу кампуса и непосредственный контакт с его обитателями может правильно подготовить неопытного студента к принятию важных решений. Но вместе с тем появление стиля кэжуал зависело от степени солидарности молодежи, тем более что ему постоянно приходилось противостоять предпочтениям, которые навязывала обществу индустрия моды. И хотя никто не мог остаться в стороне от технологических инноваций межвоенного периода, таких как изобретение синтетических материалов и красителей, и быть полностью безучастным к изменению всей системы фабричного производства, возникшая в студенческой среде потребность одеваться удобно и без лишних претензий крепла и становилась все более осмысленной независимо от какого бы то ни было внешнего давления. На протяжении всей эпохи, которую охватила в своей книге Клементе, свободная и несколько небрежная манера одежды неизменно удерживала свои позиции в пику консервативным вкусам родителей, администрации, потенциальных партнеров, а также редакторов модных журналов и руководителей торговых организаций. Чтобы выяснить, как осуществлялась обратная связь между модной индустрией и несговорчивым студенчеством, Клементе изрядно прошерстила один прежде недооцененный и почти не востребованный источник — архив основанной в 1930 году профессиональной организации Fashion Group International.

Нехотя и постепенно представители розничных торговых организаций преодолевали отвращение, которое вызывала у них «неряшливость», ставшая излюбленным стилем учащихся колледжей; отчасти процессу способствовала сила убеждения экспертов от модной индустрии, внимательно следивших за тем, как увеличивается численность различных демографических групп. Несмотря на то что изначально одежда в стиле кэжуал заметно выделялась на общем фоне, он не так уж долго оставался «знаком отличия», делавшим студенчество непохожим на остальное население Америки. В первой главе, «В глазах общественности», рассказывается, как стремление к комфорту постепенно охватило всю Америку и сделалось характерной чертой типичного американского стиля. В 1930-е годы журналы уже рекламировали модели в стиле «назад в школу», а в универмагах появились отделы, специально ориентированные на вкусы учащихся из колледжей, но готовые приодеть на студенческий манер любого, кто этого пожелает. С одной стороны, зародившийся в колледжах стиль кэжуал можно рассматривать как частный пример коллективного вызова обществу, вдохновленного практическими соображениями и мнением сверстников, поддержанного промышленностью (в первую очередь производителями синтетики) и, наконец, умело направленного в общее русло стараниями отрекшихся от собственных убеждений гигантов розничной торговли. Но с другой стороны, появление этого модного «тренда» ознаменовало расширение культурных границ. Как замечает Клементе, манера одежды — это яркий и правдивый индикатор классовой принадлежности и массовое распространение стиля кэжуал стало вехой, обозначившей резкий всплеск потребительской активности среднего класса и рост все еще несколько туманного национального самосознания. В середине XX века американцы все чаще стали отдавать предпочтение вещам из мягкого хлопка, неброским оттенкам и удобной, разношенной обуви, и в конечном итоге это единодушие способствовало постепенному стиранию границ между социальными группами, которые прежде разделяло классовое происхождение, возраст, расовая принадлежность, гендерный статус или приверженность традициям своего региона.

Спустя несколько страниц Клементе делится наблюдениями, которые можно расценить как существенный вклад в изучение темы «гендер, сексуальность и манера одежды». Она приводит целый ряд свидетельств, проливающих свет на природу сарториальной мотивации, включая мнения учившихся в колледжах в одно и то же время юношей и девушек, студенток женских колледжей, влюбленных пар и потенциальных сексуальных партнеров. Во второй главе, «В кампусе», а точнее в самом ее конце, Клементе сообщает, что женщины из колледжей, входящих в ассоциацию «Семь сестер», не опасаясь осуждения со стороны представителей противоположного пола, переоделись в рабочие комбинезоны и мужские рубашки гораздо раньше, чем на это решились студентки из других учебных заведений, и дольше, чем остальные, хранили верность этим вещам — хотя и они в скором времени оценили удобство мешковатых свитеров. В 1937 году Vogue обвинил всех студенток колледжей в том, что они приобретают и носят вещи, предназначенные для мужского гардероба. Клементе предлагает нашему вниманию подробный и методично составленный отчет о том, как на протяжении тех нескольких десятилетий, которые охватывает ее исследование, общество и отдельные его представители реагировали на появление девушки в брюках и бесформенном свитере sloppy joe. Тщательность, с которой она все это описывает, помимо прочего, помогает проложить путь сквозь дебри туманных умозаключений Маргарет Лоу, оценившей посягательство студенток на мужской гардероб всего лишь как «драматичный» момент, а распространение этой практики как не имеющее отношения к сколько-нибудь значимому отступлению от укладывающейся в границы нормы гендерной репрезентации.

Клементе обозначила несколько моментов, когда студенческая мода оказалась идущей в ногу с важными социальными и политическими переменами. К примеру, она упоминает изменение характера взаимосвязей между телом, одеждой и уровнем политической сознательности, материальным олицетворением которого в тот момент была одежда в стиле кэжуал, и вносит свою лепту в копилку схожих тем для размышления (подобных тем дискуссионным вопросам, что задает историк Нэн Энстард) — чтобы привлечь еще больше внимания к той роли, которую играет выбор манеры одежды в становлении политической субъективности. В пятой главе, «На спортивной площадке», автор затевает несколько поверхностный разговор о том, что в 1950-е годы обновленные предпочтения, открывшие дорогу в женский гардероб мешковатым свитерам и бесформенным спортивным курткам («свитшотам»), «стали откровенным свидетельством фундаментального кризиса взаимоотношений между одеждой женщины и ее телом» и предвосхитили появление и распространение в следующем десятилетии концепции «освобожденного тела» — вот еще один сильный аргумент, заслуживающий более глубокой проработки. Кроме того, Клементе обнаруживает некую хронологическую корреляцию между появлением петиций, призывавших одеваться удобно, практично и без особых претензий, и более поздними выступлениями активистов, боровшихся за расовое и гендерное равноправие. Все подобные тезисы выстроены автором в достаточно стройную последовательность, но оставляют достаточно свободного пространства для дальнейших исследований.

Несмотря на то что некоторые чрезвычайно любопытные и требующие более глубокого прочтения моменты всего лишь пунктирно обозначены, нельзя не признать, что голос Дейдре Клементе гармонично влился в постепенно разрастающийся хор историков моды, которые занимаются серьезным делом, доказывая, что одежда — это исключительно важная часть материальной культуры. Книга, о которой мы говорим, должна войти в обязательный список литературы для специалистов, изучающих жизнь американских колледжей. Однако она не только описывает культурные предпочтения студенчества, но и повествует о том, как, распространившись далеко за пределы учебных заведений, они стали достоянием всей Америки; и это значительно повышает ценность ее содержания. В процессе работы над книгой Клементе затронула еще один содержательный пласт, заметив, что взаимоотношения между потребителями и производителями куда сложнее, чем нам обычно кажется, и это прекрасный повод задуматься над однобокостью популярных историй о махинациях хитроумных продавцов и доверчивости неискушенных покупателей. В общем и целом Клементе продемонстрировала образцовый подход к исследованию истории моды и консюмеризма, позволивший ей представить стиль и манеру одежды не вторичным продуктом, отражающим изменения в культурной среде, но субъективной и влиятельной силой, способной к самостоятельному развитию.

Перевод с английского Екатерины Демидовой

 

Литература

Horowitz 1984 — Horowitz H.L. Alma Mater: Design and Experience in the Women’s Colleges from Their Nineteenth-Century Beginnings to the 1930s. N.Y.: Alfred P. Knopf, 1984.

Lowe 2003 — Lowe M. Looking Good: College Women and Body Image, 1875–1930. Baltimore: Maryland University Press, 2003.

 

Примечание

1. Принятому в 1944 г. Закону о гражданской адаптации уволенных в запас военнослужащих. (Прим. пер.)