Идеальный мир

Мариано Фортуни. «Волшебник из Венеции». Коллекционер. Художник. Кутюрье. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург

7 декабря 2016 — 13 марта 2017

 

В залах Главного штаба Государственного Эрмитажа открылась вы­ставка, посвященная Мариано Фортуни, — легендарному моделье­ру и дизайнеру, театральному художнику и изобретателю (ил. см. во вклейке). Экспозиция разделена на несколько тематических направ­лений, которые маркируют основные векторы художественной прак­тики Мариано Фортуни. Но вне зависимости от того, с какой из тем мы имеем дело — театр, античная Греция, Восток, культура коптов, — самым значимым материалом на выставке остаются работы самого Фортуни, которые образуют единое смысловое и тематическое про­странство. Предоставленные Фондом городских музеев Венеции, они демонстрируют вещи из частных собраний и Палаццо Пезаро дельи Орфей в Венеции — дворца на Гранд-Канале, который на протяжении многих лет был домом и мастерской художника. Выставка Фортуни в Эрмитаже — важное событие. Она — первое представление в России знаменитого модельера и художника, работы которого сформировали основу модной стратегии ХХ века.

Если не считать нововведений в области театра, в истории костюма Фортуни известен благодаря двум обстоятельствам. Первое — пред­ставление в одежде античных или восточных тем. И второе — после­довательное использование практики «Движения искусств и ремесел».

Речь — и о декоративной стратегии, и о стремлении видеть пред­меты декоративно-прикладной сферы произведениями искусства. «Движение искусств и ремесел» — английское течение, сформиро­ванное Уиль ямом Моррисом и основанное на идеях Рескина и пре­рафаэлитов.

Фортуни не был ни участником братства прерафаэлитов, ни работ­ником мастерских Морриса. Тем не менее он не только разделял его симпатию к искусству «до Рафаэля», но и продолжил эту линию. Ита­льянский Ренессанс, традиция христианского Востока, архаическая Гре­ция, этруски и ранний Рим — сюжеты Фортуни опирались не столько на обывательские, сколько на художественные вкусы своего времени. Ориентиром Фортуни была символическая культура, которая обрела себя в костюме благодаря новым темам — крито-микенская культура, копты, этруски. Его работы всегда были связаны с интеллектуальным направлением — поэзией Поля Клоделя, взглядами Джона Рескина, исследованиями Артура Эванса — литературой, искусствознанием, археологией. Платья, придуманные Фортуни, были своего рода интеллектуальной практикой, реализованной посредством моды и художе­ственных элементов.

Фортуни был не столько инициатором, сколько популяризатором и посредником. Идеи европейского эстетизма получили благодаря ему широкое распространение и, по большому счету, именно он сформи­ровал многие стандарты современной моды. В коллекциях Мариано Фортуни присутствует очень странный эффект — при всей своей слож­ности и некоторой чопорности, хранящей дух XIX столетия, они об­ладают современной интонацией. Этот актуальный эффект, по сути, складывается из двух составляющих — конструкции платья и его кон­цептуального настроя. С точки зрения структуры одежды костюмы Мариано Фортуни не предполагали ни корсета, ни каких-либо других внутренних конструкций. Впервые за долгие десятилетия — а по боль­шому счету за долгие столетия (период бескорсетных платьев на рубе­же XIX и XX столетий был крайне недолог) женское платье обходилось без внутренних утягивающих или поддерживающих элементов. Осно­вой моды стала не фантазия художника, а человеческое тело — этот новый регламент кардинально изменил отношение к одежде, сделав возможными многие начинания в системе костюма ХХ века.

Благодаря тематическим направлениям в работах Фортуни появи­лась очень важная составляющая — концепт. Его платья демонстри­ровали не только декоративные элементы и ситуацию, когда принад­лежность моде определяется количеством нашитых воланов. В работах Фортуни мода приобрела значение идеологического вектора. Его вещи были обозначением нового смысла и маркером принадлежности, избе­гая локальных сюжетов моды XIX века. Фортуни никогда не стремился придать одежде утилитарный характер, но, соединив в костюме теа­тральный пафос и практическое начало, стерев разницу между сце­ническим и повседневным, он сделал одежду частью художественного пространства, фактически превратив ее в объект. Акционизм середины ХХ столетия будет предельно далек от романтического мира Фортуни и гораздо более радикален, но его творческая стратегия, предполагав­шая исчезновение границы между художественным и повседневным, фантазийным и будничным, сценическим и достоверным берет свое начало в пространстве Мариано Фортуни.

Один из самых интересных объектов выставки в Эрмитаже — не ко­стюмы и не платья из набивного бархата и шелка. Самое захватываю­щее зрелище — это бумажные прорисовки узоров, с которых изобра­жение переносили на ткань: огромные бумажные фоны, покрытые сплошным черно-белым рисунком. Рядом — отпечатанные с них тка­ни. Но именно бумажные рисунки (серийный, в сущности, материал) помещают эти работы в концептуальный контекст схемы, чертежа, конфликтной черно-белой графики. Прорисовки задают масштаб всей работы — и с точки зрения размера работ, и с точки зрения изначаль­ного замысла Фортуни, взявшегося за адаптацию тканей XV–XVI ве­ков и фактически претендовавшего на то, чтобы восстановить систему ренессансной эстетики.

Мишель Уэльбек в своем романе «Карта и территория» (Уэльбек 2011) обращает внимание на то, что программа ремесленного труда, обозначенная Уильямом Моррисом в его «Вестях ниоткуда» (Моррис 1962) и положенная в основу стратегии «Движения искусств и реме­сел», по сути, стала единственной в истории реализованной утопией. Фортуни, с его небольшой фабрикой на острове Джудека, фактически реализовал сходный проект. С его стремлением к наивному изяществу он создал гармоничный мир, в стенах и декорациях которого мы до сих пор чувствуем себя как дома. Фортуни создал наши представления о наивном и романтическом идеальном мире.

 

Литература

Моррис 1962 — Моррис У. Вести ниоткуда или эпоха спокойствия / М.: Государственное издательство художественной литературы, 1962 [1890].

Уэльбек 2011 — Уэльбек М. Карта и территория / Пер. с фр. М. Зони-ной. М.: Астрель; CORPUS, 2011.