Между «остальгией» и карнавалом: мода и одежда из ГДР в сегодняшней объединенной Германии

Введение

«Я пишу статью про остальгию и про то, что произошло и происходит до сих пор с модой и одеждой из ГДР после объединения Германии», — рассказывала я своим соседям, «простым швабам», в небольшой деревушке неподалеку от Штутгарта, и в большинстве своем натыкалась на непонимание, о чем вообще идет речь. «О чем? О ностальгии?» — переспрашивали они. Термин «остальгия», введенный в оборот Уве Штаймле в 1992 году и обозначающий «ностальгию по ГДР», был им попросту незнаком¹. Да, они что-то слышали про горчицу из Баутцена (ее очень любит коллега Дитер, который с «Востока») или про шоколадную пасту «Нудосси» (в ней больше орехов, чем в западной «Нутелле», об этом рассказала им коллега Лидия, переехавшая из Дрездена) и уверены, что в ГДР был тотальный дефицит. Также они знают, что за попытку перелезть через Берлинскую стену могли расстрелять. На этом познания среднестатистического немца из западной глубинки о том, чем была ГДР, по большому счету, заканчиваются (в особенности если у него не было в Восточной Германии родственников). ГДР не интересовала его как при ее «жизни», так и после: «Я признаю себя виновным в повторяющейся и тяжелой форме игнорирования. <…> ГДР была „за-границей“, „заграничней“ некуда. <…> Я даже не знаю, интересовал бы меня сегодня хоть сколько-нибудь восток Германии, если бы я остался жить в своей западногерманской провинции», — говорил о себе и своем поколении писатель Маркус Фельденкирхен (Feldenkirchen 2000: 42).

Такое незнание, скорее даже бессознательное игнорирование, истории ГДР на западе Германии симптоматично. С одной стороны, исторически сложилось, что большинству немцев более важна их региональная идентичность (саксонец, шваб, баварец и пр.), нежели надрегиональная. С другой стороны, несмотря на то что со времен объединения Германии прошло уже почти тридцать лет, незримая стена по-прежнему разделяет восточных и западных немцев, осси и весси. Живым подтверждением этого стало мое случайное знакомство на детской площадке в той же швабской деревушке с молодой женщиной-осси, переехавшей на Запад Германии шесть лет назад и до сих пор не ставшей там своей, — и ей было что рассказать и про остальгию, и про моду и одежду из ГДР тогда и сейчас².

Что же получается? ГДР после объединения Германии и, в частности, мода и одежда «оттуда» — нишевые темы, волнующие лишь восточных немцев? Какое место занимала и занимает остальгия в общегерманском медийном ландшафте? Какой жизнью живут мода и одежда ГДР сейчас? Какими символическими смыслами наделяют их потребители?

Для ответа на эти вопросы я проанализировала 1) публикации в журнале Spiegel с 1989 по 2017 год по ключевому слову «осталь-гия», а также отдельные публикации в различных СМИ; 2) интервью с восточными немками на тему одежды и моды в ГДР, проведенные мной в рамках диссертационного исследования в 2003–2007 годах; 3) интервью с восточными немками о том, как они относятся к моде и одежде из ГДР сейчас, проведенные мной в 2017 году; 4) дискуссии на тематических интернет-форумах на темы моды и одежды из ГДР.

Полученные результаты я разделила на три части, которые и будут представлены в статье: 1) федеральный остальгический дискурс в журнале Spiegel; 2) мода и одежда из ГДР как прошлое: особенности коллективных и личных воспоминаний; 3) мода и одежда из ГДР как настоящее: культурная биография «остальгической» вещи.

 

Федеральный остальгический дискурс в журнале Spiegel, 1989–2017 годы: имплицитное высмеивание осси

Первая статья с упоминанием остальгии появилась в журнале Spiegel в 1993 году, что вполне логично вписывается в общую логику развития свежеобъединенной Германии — с 1989 по примерно 1992–1993 годы граждане бывшей ГДР в большинстве своем и не помышляли о ностальгии по социализму, активно выбрасывая на помойку потерявший всяческую ценность гэдээровский «хлам» и покупая взамен вожделенные западные товары (Pieper 1993)³. Все это происходило в контексте дискредитации и высмеивания ГДР как страны в целом в новом общенемецком дискурсе (дискредитация систем образования, здравоохранения, культуры и пр.; тотальное переименование улиц, школ, физическая ликвидация памятников).

В результате как реакция на эти процессы примерно к 1992–1993 годам формируется новая восточногерманская идентичность (осси) и берет свое начало остальгия — ностальгия по ГДР. Одним из первых ее проявлений стало собирательство и коллекционирование объектов повседневной материальной культуры бывшей ГДР. Американский антрополог Йонатан Бах выделяет два основных фактора, превративших «вещи-мусор» в «объекты ностальгии». Во-первых, эти вещи поддерживали «эмоциональное выживание» восточных немцев после объединения Германии (прошедшего столь быстро, что люди не успели как следует попрощаться со своей страной). Во-вторых, они прагматично означали возможность материальной наживы в результате продажи их как ценных сувениров (побочным эффектом этого, отмечает Бах, становилось повышение самооценки восточных немцев) (Bach 2014: 126–127). Остальгию как растущее самосознание восточных немцев трактовал и Грегор Гизи, юрист и политик левых взглядов родом из ГДР, активный в политической жизни Германии в 1990-е годы.

Таким образом, с начала 1990-х остальгию было уже невозможно не заметить. Ее основной питательной средой были (и остаются по сей день) не одежда и мода тех лет, а в первую очередь гэдээровские продукты питания, алкоголь и сигареты (Club Cola, шампанское Rotkäp-pchen, пиво Radeberger Pilsner, шоколад Bambino, соленые огурцы Spree wald, венгерское лечо в банках, сигареты F6, кофе Rondo и пр.), снова появившиеся на прилавках магазинов и пользовавшиеся большим спросом у восточных немцев, как предлагающие «качество», «эмоциональную привязанность» и «вкус детства». Вполне логично поэтому, что известные мне исследовательские работы о материальной культуре остальгии и о ностальгическом потреблении в объединенной Германии фокусируются именно на продуктах питания, а также на автомобиле Trabant и светофорном человечке, а мода и одежда упоминаются в лучшем случае эпизодически⁴.

Отношение к «новой гордости восточных немцев» в журнале Spiegel (оставшемся и после объединения страны ведущим голосом, прежде всего, Западной Германии) было, скажем так, неодобрительным. Авторы статей (преимущественно западные немцы) не могли понять, как можно было так быстро забыть репрессии, Штази, практическую невозможность выезжать в капстраны — и ведущим тоном публикаций на тему остальгии на долгие годы стало имплицитное высмеивание восточных немцев: «Поиски смысла в масштабе садовых человечков: новая гордость „осси“ — это еще и симптом глубоко сидящих страхов и комплексов неполноценности» (Ibid.). Многие авторы Spiegel с чувством превосходства выступали в роли учителей, поучающих нерадивых, ленивых и не желающих меняться к лучшему учеников, — восточные немцы назывались «инфантильными», «фундаментально не способными понять смысл демократии», испытывавшими «детское желание иметь папочку „Государство“ и мамочку „Партия“» (Schmitz 1995). В глазах западных немцев немец восточный виделся «глупым, наивным, плохо одетым и не в тренде» (Hensel 2003). Можно сказать, что этот поучительный и высокомерный тон, в свою очередь, также стал питательной средой для дальнейшего расцвета остальгии и послужил причиной огромной популярности в новых федеральных землях журнала Super Illu, ставшего, в противовес необъективному Spiegel, рупором Восточной Германии.

Наряду с продуктами питания, остальгия манифестировалась и в различных формах развлекательной индустрии. Так, в середине 1990-х появились дискотеки, стилизованные под ГДР, остальгические бары и кафе, остальгические настольные игры, спектакли и художественные фильмы (например, «Солнечная аллея», 1999).

В целом к концу 1990-х разрыв между Востоком и Западом не только не уменьшился, но и увеличился. Западные немцы, непосредственно после объединения с энтузиазмом рванувшие в бывшую ГДР, возвращались назад в огромном разочаровании — восточные немцы их не приняли и, более того, отнеслись к ним с агрессией. И это довольно интересный момент. Можно сказать, что переехавшие на Запад осси приспособились к западному образу жизни — а вот осси, оставшиеся в бывшей ГДР, стали еще более гэдээровцами, чем были при ее существовании, и к тому же антизападниками (Wensierski 1999).

Фильм «Солнечная аллея» стал предвестником новой внезапной волны остальгии начала 2000-х, в ходе которой ГДР все более и более превращалась в коммерческий и «творческий» продукт и в «сентиментальную комедию», а жесткая полемика между Востоком и Западом сменилась юмористически-меланхолическим самоанализом. Пора зи-тельный успех получил фильм «Гудбай, Ленин!» (2003). Настоящий бум на телевидении произвели многочисленные остальгические телешоу, отношение к которым у историков, однако, было совсем не однозначным. Так, Бернд Фауленбах объяснял в журнале Spiegel, что «вместо действительной гэдээровской повседневности эти шоу поставляют „яркий суррогат“, что может привести к представлению о безвредной ГДР с частично странными, частично привлекательными особенностями — но не более того» (Folklore 2003). Критики остальгических телешоу опасались неправомерного «обезвреживания» ГДР, не стесняясь в выражениях, например называя телешоу «наваждением» и «чудовищным остальгическим дерьмом» (Osang 2003). К лету 2003 года осси и весси еще более отдалились друг от друга.

В целом новая волна телевизионной остальгии оказалась явлением коротким и очень временным. К 2004 году произошло заметное ослабление интереса к теме ГДР — наряду с тем, что в целом образ ГДР приобретал все более и более позитивные черты (Verklärter Alltag 2004).

Очередным заметным этапом остальгического дискурса и воскрешения материального мира ГДР стало открытие в 2007 году в Берлине остальгического хостела и интерактивного музея ГДР, до сих пор пользующихся огромным успехом⁵. В ответ на критику со стороны жертв коммунистического режима владельцы остальгического хостела (под названием Ostel) всячески подчеркивали, что для них гэдээровский дизайн их хостела — это просто дизайн, но ни в коем случае не политика (Stasi-Opfer 2007). В целом такое разделение политики и материального мира очень типично — как для риторики владельцев остальгических заведений, так и для восточных немцев в моих интервью. Что касается открытия в 2007 году в Берлине музея ГДР, очень удивляет тот факт, почему подобный музей не открылся в столице Германии намного раньше. Несмотря на то что и тут критики осуждали отсутствующую рефлексию о диктатуре, этот музей на сегодняшний день процветает и стабильно занимает первые места в чартах самых популярных немецких музеев (Schimroszik 2007).

Новый этап остальгии можно примерно датировать 2009 годом — и длится он по сегодняшний день. Несмотря на то что экономические границы между Востоком и Западом Германии остались (уровень жизни в восточных землях по-прежнему ниже), ментальные границы постепенно стираются. «Обезвреживание» ГДР достигло новых вершин: например, протестовать против воспоминаний о ГДР только как о диктатуре стали уже не только пожилые и бедные, но и молодые и богатые восточные немцы. По мнению историка Штефана Волле, «возникла новая форма остальгии. <…> Сегодня ГДР идеализируется даже теми молодыми людьми, которые едва ли ее застали. <…> Речь идет о ценности собственной (восточнонемецкой. — А.Т.) биографии» (Bonstein 2009).

Американская исследовательница Саванна Коулмэн выделяет три типа ностальгии: реальную, симулированную и коллективную. Под реальной ностальгией она понимает то, «когда человек имел прямой личный опыт с временным периодом; под симулированной и коллективной ностальгией — «когда человек не имел прямого личного опыта с временным периодом и представляет себе этот временной период с помощью фантазии. <…> Очень близка к этому и коллективная ностальгия — когда человек не имел прямого личного опыта с временным периодом и представляет себе этот период с помощью знаний об истории» (Colemann 2017: 12 и далее).

Называем мы это именно остальгией или нет, но коммодифициро-ванные материальные манифестации гэдээровской эры на сегодняшний день прочно присутствуют в культурном ландшафте современной Германии в виде того, что я называю «ГДР-одежда как прошлое» (особенности коллективных и личных воспоминаний, то есть, по Коул-мэн, коллективная и реальная ностальгия) и «ГДР-одежда как настоящее» (культурная биография остальгической вещи, то есть, по Коулмэн, здесь речь пойдет в основном о коллективной и симулированной ностальгии).

 

Музеализация моды и одежды из ГДР, или ГДР-одежда как прошлое: коллективная ностальгия

На сегодняшний день желающие не только посмотреть (в старых журналах мод, например), но и пощупать в больших количествах одежду из ГДР могут сделать это в основном в двух крупных музеях — в бран-денбургском Айзенхюттенштадте и в Берлине, а также в более чем двух дюжинах небольших частных и общественных музеев, разбросанных по Германии.

Первым крупным музеем, посвященным материальной культуре повседневности в ГДР (и моде и одежде в том числе), стал Центр документации культуры повседневности ГДР в городке Айзенхюттенштадт в восточной части Германии⁶. Идея создания этого музея появилась в 1992 году, на волне зарождения остальгии, у восточноберлинского слесаря Юргена Хартвига, владевшего на тот момент предположительно самой большой личной коллекцией гэдээровских вещей (примерно 30 000 объектов). А организовал музей (и руководил им вплоть до 2012 года) историк Андреас Людвиг.

Сразу отмечу, что как этот музей, так и музей ГДР в Берлине эксплицитно подчеркивали и подчеркивают свою непричастность к собственно остальгии. «С широко распространенной „остальгией“ его выставка (речь идет о первой выставке музея под названием „Чечевица «Tempo» и P2“ в 1995 году. — А.Т.) не имеет ничего общего, считает историк Людвиг: „Уже само это слово — катастрофа“» (Etwas säuerlich 1995).

Примечательно, что, наряду с продуктами питания (вышеупомянутая чечевица и пр.), одним из тематических стержней этой первой выставки стали костюмы из стопроцентного полиэстера под названием Präsent 20 («материал, из которого сделаны мечты»). В дальнейшем этот музей не раз еще обращался в своих выставках к теме модной одежды ГДР.

Важной вехой в музеализации моды и одежды из ГДР стало уже упомянутое мной создание музея ГДР в Берлине в 2007 году, насчитывающего сейчас около 250 000 объектов и представляющего самую большую экспозицию на эту тему в Берлине. Этот музей подкупает интерактивностью и ориентированностью на семейные визиты (выставленные объекты можно трогать, крутить, нажимать и пр.). На интернет-страничке музея есть база данных объектов — в том числе и раздел, где представлены фотографии и краткие описания вещей (описаны конструктивные особенности одежды, но не указаны дата создания и период ношения, нет цены и пр.). В целом просмотр этой базы данных дает довольно-таки плоскую картину — создается впечатление, что она состояла из капитанской униформы, армейского тренировочного костюма, домашнего халата и т.п. Несомненно, этот музей необходимо посетить вживую — например, зайти в нем в типовую квартиру гэдээровского типового панельного дома, где встроено специальное зеркало, в котором можно виртуально примерить на себя одежду из ГДР.

Отдельных выставок на тему моды и одежды из ГДР, организованных всевозможными институциями, прошло в Германии на сегодняшний день множество. Для иллюстрации моих тезисов кратко остановлюсь лишь на некоторых из них.

Например, в 2012 году в Лейпциге в Ring-Cafe (бывшем в свое времена самым большим танцевальным кафе ГДР) состоялась выставка на тему моды в ГДР (Yilmazer 2012). Была представлена аутентичная повседневная и нарядная одежда, та, которую хорошо помнили посетители, — синтетическая одежда из ткани малимо, дедерон, Präsent 20, люрекс и пр. Любопытно, что, в отличие от рассмотренных выше крупных музеев, организаторы этой небольшой выставки (и прочих подобных небольших тематических выставок) не гнушались остальгии: „Как это было“ — называется это остальгическое шоу. <…> Интерес к остальгическим шоу очень велик, в особенности у „зрелой молоде-жи“ — у женщин после шестидесяти. У них много очень приятных воспоминаний о том времени» (Ibid.). Концепцию этой выставки можно назвать типичной для подобных мероприятий, проводящихся обычно на территории бывшей восточной Германии: организатор дала объявление о том, что нужна аутентичная одежда времен ГДР, и получила в итоге сотни предметов одежды. Представляли модели на выставке молодые девушки, лично не заставшие ГДР, но посредством выставки прочувствовавшие телесно осязаемую связь прошлого с настоящим: «Это было реально круто. Это же вещи, которые носили моя мама и моя бабушка», — делилась впечатлениями юная модель Мария Фид-лер (Ibid.). Сама 54-летняя организатор выставки присутствовала в собственном красно-голубом платье: «платью 31 год, его сшила моя мама» (Ibid.). И далее журналистка, автор газетной статьи про выставку, высказывает некоторое предположение, которое очень хорошо отражает однобокость коллективных представлений о моде в ГДР — а именно редукцию всего многообразия гэдээровских журналов мод и женских журналов до журнала Sibylle: «Ее мама, как и многие другие женщины, использовали во времена ГДР выкройки из журнала Sibylle (для самостоятельного пошива вещей. — А.Т.)» (Ibid.). В 1998 году вышло первое издание прекрасно иллюстрированной книги с глубокими текстами о моде в ГДР — на примере журнала Sibylle — и с тех пор мода ГДР в коллективном сознании прочно ассоциируется именно с этим журналом, до сих пор устраиваются выставки на тему модной фотографии в Sibylle и пр. (Melis 1998; Melis 2010)⁷. Но настолько ли популярна была Sibylle у широких слоев населения в ГДР? Парадоксально, но большинство восточных немок рассказывали мне в интервью, что для самостоятельного пошива использовали выкройки из журнала PRAMO или же Für Dich, а про Sibylle хотя и слышали, но выкройки не использовали и дома этот журнал не держали (в том числе и потому, что он довольно дорого стоил); и это были женщины с высшим образованием, то есть формально подходившие к целевой аудитории Sibylle, позиционировавшего себя как журнал моды и культуры.

Несмотря на большой успех музеев материальной культуры ГДР и выставок о моде и одежде, историки не перестают задаваться вопросом о том, не представляют ли эти мероприятия прошлое ГДР как чересчур тривиальное и безобидное, не чересчур ли упрощают они действительную картину прошлого? Проанализировав музейные репрезентации моды и одежды, можно сказать, что доля истины в этой критике есть — мода и одежда ГДР оказались редуцированными до парочки смачных, легко усваиваемых стереотипов — синтетики и журнала Sibylle. Многие выставки не обогащали посетителя новым, более дифференцированным знанием о ГДР — а скорее, наоборот, сужали его знания до клише и, более того, не совсем соответствующих истине мифов, например: «Домашние халаты из дедерона обладали в ГДР культовым статусом» (Yilmazer 2012)⁸.

 

Медийная обработка моды и одежды из ГДР, или ГДР-одежда как прошлое: коллективная ностальгия

Рассмотрим основные особенности репрезентации моды и одежды ГДР в германском медийном ландшафте.

Так, для 1990-х годов были характерны антиностальгические представления о ГДР-одежде как об одежде, от которой страдали. Вот как видели это авторы мюзикла о жизни молодежи в Биттерфельде в 1978 году: «В Биттерфельде 1978 года все мерзко: зелено-черно-желтый галстук из полиэстера, светло-голубой джинсовый костюм с клешами» (Bittersüßes 1998). В 2000-е годы высмеивание одежды восточных немцев в западных СМИ продолжалось: «Надо признать, конечно, что это злые клише. Клише о „вареных“ джинсовых рубашках и их хозяевах, жалующихся на жизнь среди панельных домов и будок, торгующих бройлерами. <…> …рядом ждет мужчина в болтающемся пиджаке и с тридцатидневной щетиной, микрофон которого выдает, что он — репортер канала MDR (восточногерманский телеканал. — А.Т.). Его „конский хвостик“ — печальный остаток личной революции, которая так никогда и не состоялась. <…> В группе из серых лиц и застиранных блузок из дискаунтера никто не смеется» (Tuma 2000).

2003 год, как уже рассмотренная выше новая волна остальгии, стал прорывом в медийной репрезентации моды и одежды из ГДР: в многочисленных остальгических телешоу именно одежда стала катализатором сентиментальных воспоминаний «о том, как это было». Типичной для ранних 2000-х стала публичная эксплицитная, китчевая демонстрация восточногерманской идентичности: «Со страниц всех газет смеялась Катарина Витт в рубашке FDJ (аналог комсомола. — А.Т.), а Оливер Гайсен был одет в коричневый армейский спортивный кардиган.

И это выглядело так, как будто это и есть сегодняшняя мода — в Берлине-Митте или еще где-то в Германии» (Hensel 2003). Здесь мы видим другую сторону медали сегодняшних коллективных представлений о моде в ГДР — редуцирование моды не до синтетики и Sibylle, а до униформы гэдээровских массовых организаций.

В конце 2000-х на экраны телевизоров впервые вышел телесериал, где дело происходит в ГДР — телесериал Weissensee: «Серое на сером? Еще чего! Телесериал Weissensee положит конец стереотипам о моде в ГДР. <…> Что в ГДР все было серым и невзрачным — это один из самых больших предрассудков» (Haeming 2010). В целом можно сказать, что к 2010-м годам одежды из ГДР стало очень много, а также случился настоящий бум научно-популярных публикаций о тогдашней моде, рассчитанных на широкую публику⁹. Этот бум объяснялся не только двадцатилетним юбилеем падения Берлинской стены, но и свежеобна-руженной аутентичностью гэдээровской одежды¹⁰. На сегодняшний день одежда из ГДР в основном представляется в СМИ не как печальная примета ужасного образа жизни (как это было в 1990-е), а во многом скорее как предвестник сегодняшнего тренда — культуры самоделок и переделок¹¹. Так, в одном из последних художественных фильмов о ГДР на одном из главных телеканалов ГДР предстает страной импровизаторов: «Так, снимаем шторы! Когда обе дочери внезапно получают разрешение поехать в кемпинг на венгерском озере Балатон, но не имеют купальников, сообразительная „гэдээровская мамочка“ должна импровизировать — и она шьет купальники из ярко-красных штор» (Rützel 2017).

 

Габитус восточного немца после объединения Германии и место в нем остальгии: особенности личных воспоминаний, Или реальная ностальгия

В современной Германии широкое распространение получили так называемые Бюро очевидцев — специальные базы данных с информацией о людях, готовых рассказать о прожитом. Однако особенность этих бюро в том, что там представлены в основном люди с яркой биографией — например, жертвы коммунистического режима — притом что основная масса восточных немцев жила вполне в согласии с властью (иначе как еще объяснить тот факт, что ГДР мирно просуществовала сорок лет?). Возникает вопрос — каким был и есть габитус среднестатистического восточного немца, вне сегодняшней инструментализа-ции и актуальной политической конъюнктуры?

Для рассказов восточных немцев о себе в моих интервью характерен перенос ГДР из сферы политического в сферу приватных добрых воспоминаний о счастливой жизни. Что интересно, позитивные воспоминания о ГДР характерны и для многих представителей профессий, связанных с модой, не склонных обнулять свою профессиональную биографию. Так, Доротеа Мелис, руководитель модного отдела уже упоминаемого выше журнала Sibylle, вспоминала о 1970-х годах как о «прекрасном времени» и о «прекрасных вещах» производства ГДР, которые продавались в магазинах сети Exquisit¹².

В целом для восточных немцев после объединения Германии и во многом по сей день было характерно чувство украденной биографии, злость и возмущение, что у них украли их родину и страну — можно сказать, что защита своей личной и коллективной идентичности стала одной из причин остальгии. К началу 2000-х годов большая часть восточных немцев так и не почувствовала объединенную Германию своей родиной, и остальгия стала во многом способом справляться с объединением Германии. Одним из наиболее болезненных мотивов является мотив потери материальной культуры ГДР как материальной культуры собственного детства: «Нигде ничего не напоминает мне о моем счастливом детстве»¹³. И именно поэтому среди причин покупки Ostprodukte (продукты из ГДР) сейчас одна из основных — это желание как самому вспомнить «вкус детства», так и показать своим детям вещи из собственного детства.

Таким образом, здесь мы снова видим отсутствие политики в воспоминаниях о ГДР — иными словами, желание покупать товары из ГДР совершенно не должно рука об руку идти с желанием вернуть ГДР как государство (в чем часто западные немцы подозревали и подозревают восточных).

Кстати, взаимные претензии восточных и западных немцев актуальны, как это ни удивительно, до сих пор. По сути дела, западные немцы как считали, так и продолжают считать восточных гражданами второго сорта, а многие восточные немцы по-прежнему чувствуют себя не очень уверенно в западных землях и считают западных немцев высокомерными. Понять осси может только другой осси, думают они в итоге и возвращаются обратно, на территорию бывшей ГДР. Все это давало почву для интерпретации остальгии и потребления гэдээров-ских продуктов как коммодифицированного сопротивления западногерманскому обществу потребления, когда потребление гэдээровских продуктов воспринималось не только как дань воспоминаниям о ГДР, но и как сознательное отрицание настоящего и манифестация особой восточногерманской идентичности, как ощущение себя не только потребителем, но и снова производителем¹⁴.

Тем не менее остальгия — это не только и не столько репродукция прошлого, сколько производство настоящего. Какие символические значения приписываются моде и одежде из ГДР сегодня теми потребителями, кто ее покупает и носит? Для описания и анализа этих символических значений я использую аналитическую конструкцию так называемой культурной биографии вещи¹⁵.

 

ГДР-одежда как настоящее (культурная биография остальгической вещи): рождение вещи

Где же можно приобрести вещи из ГДР?

Во-первых, в специализированных магазинчиках, торгующих этими товарами и располагающихся в основном на территории бывшей ГДР. Во-вторых, в многочисленных специализированных интернет-магазинах. Одним из первых таких магазинов был Ossiversand («Классика и фирменные товары с Востока»), основанный в 1999 году и существующий до сих пор¹⁶. Как я уже упоминала в начале статьи, основной питательной средой остальгии являлись и являются продукты питания — соответственно, они и составляют большинство предлагаемых в магазине товаров, наряду с компакт-дисками, книгами, хозтоварами, а также одеждой и обувью. Примечательно, что из одежды и обуви в этом магазине представлены именно те товары, о которых сейчас наиболее часто вспоминают восточные немцы, например: коричневые сандалии с ремешками, называемые в народе шлепанцами Иисуса (15 евро), домашние халаты из дедерона (13 евро), домашние тапки (10 евро), авоськи из дедерона и пр. — все по очень доступным ценам. Можно предположить поэтому, что посредством ношения этих вещей в сегодняшней реальности к восточным немцам возвращается проанализированное мной выше чувство украденной родины и делается попытка восстановить утраченную идентичность — то есть целевой аудиторией этих действительно удобных и практичных в повседневной жизни вещей, этаких товаров для своих, являются сами бывшие гэдээровцы. С другой стороны, Ossiversand предлагает и одежду совсем иного толка, видимо, предназначенную для желающих эпатировать весси, — например, новодельные футболки со всевозможными витчевыми надписями: «Герой труда» (15 евро), «Я горжусь быть осси!» (15 евро) и пр.

В целом можно сказать, что подобный ассортимент — с одной стороны, удобные и практичные вещи, с другой — остальгический китч.

Следующий очень интересный источник одежды и обуви из ГДР — конечно же, гигантская барахолка ebay.de, а также ее «младшая сестра», страничка частных объявлений www.ebay-kleinanzeigen.de. Поиск по запросу «DDR Kleidung» (одежда из ГДР) на ebay.de выдал 414 результатов (на 7 июля 2017 года), среди них — множество аутентичных предметов одежды и обуви в оригинальных упаковках. По аналогичному поиску на kleinanzeigen я получила 141 результат — и это опять-таки был не китчевый фейк, коим заполнены остальгические интернет-магазины, а оригинальная продукция из ГДР в прекрасном состоянии и, по мнению продавцов, вполне подходящая для использования в современной повседневной жизни. Интересно, что продавцы проживают в основном в новых федеральных землях и продают свои товары они по вполне доступным ценам. Таким образом, в целом можно сказать, что специализированные интернет-магазины предлагают гораздо менее аутентичные предметы одежды и обуви из ГДР, нежели это делают продавцы на ebay.

Обратимся теперь к жизни вещи — посмотрим, какие символические смыслы приписывают потребители сегодня этим вещам из ГДР и совпадают ли эти смыслы с тем, какие символические смыслы приписывались этим вещам раньше, во времена существования ГДР?

 

ГДР-одежда как настоящее (культурная биография остальгической вещи): «жизнь» вещи

Во-первых, одежда и обувь из ГДР могут использоваться сегодня в качестве ретрообъектов для коллекционирования. В описаниях таких товаров большой удельный вес имеют указания на оригинальность, аутентичность вещей — и это находит отклик, так как среди бывших гэдээровцев весьма распространена тоска по утраченной аутентичности. Надо заметить, однако, что в основном под этим понимается тоска не по готовой одежде производства ГДР, а скорее по личной истории индпошива — по тогдашним тканям, по технологической стороне одежды, по идеям своих мам и бабушек¹⁷. По воспоминаниям восточных немцев, самыми любимыми вещами были именно индпошитые — а не, скажем, униформа массовых организаций, репрезентировавшая образ ГДР в телешоу начала 2000-х.

Во-вторых, гэдээровский винтаж находит сегодня использование и в качестве составной части повседневного ансамбля одежды — вполне в русле современного полистилизма. При этом зачастую происходит реверсия смыслов — то, что ранее критиковалось (например, медленное изменение моды в ГДР по причине неповоротливых механизмов плановой экономики), — преподносится сегодня как всегда актуальная классика и вневременность: «Выставляю на продажу свадебный костюм моего отца. Он элегантного черного цвета и носился во времена ГДР. Благодаря вневременному покрою этот костюм можно носить до сих пор»¹⁸.

Поистине триумфальное возвращение переживает сегодня синтетический домашний халат производства ГДР, олицетворявший в свое время, помимо прочего, деревенских домохозяек, а также домашнюю «вторую смену» восточногерманской женщины и, таким образом, провалившуюся эмансипацию.

Непосредственно после объединения Германии эти халаты массово выбрасывались или же были убраны на далекие антресоли. И вот теперь, почти тридцать лет спустя, их достали и обнаружили, что домашние синтетические халаты — многоликие Янусы и настоящие мультиталанты. С одной стороны, эти халаты — сладостное воспоминание о прошлой социалистической жизни, и некоторые восточные немки сегодня публично эксплицитно демонстрируют свою восточногерманскую идентичность посредством их ношения, устраивая, например, халатные вечеринки, как это сделали женщины в одной восточногерманской деревне. «До сегодняшнего дня в деревнях домашние синтетические халаты являются обязательной частью наряда многих женщин. Разноцветные или нет, но обязательно из дедерона» (Strelow 2014). Помимо этого, такие халаты — удобная и прагматичная одежда, подходящая для самых разнообразных нужд — для домашней и садовой работы, и даже для траурных мероприятий (при условии черного цвета). Дело доходит до того, что такие халаты стали носить даже некоторые мужчины, настолько они якобы удобны. А отдельные энтузиасты с удовольствием используют домашние синтетические халаты производства ГДР для приватных эротических игр¹⁹. Дизайнеры также не обошли стороной этот новый бум и активно включают домашние халаты в свои коллекции — например, берлинская дизайнер Туту Вагнер и ее коллекция «Домашний халат 2.0», в которой она использовала оригинальный гэдээровский синтетический материал халатов для пошива курток, платьев и купальников (Frau Heinz 2016).

Наконец, в-третьих, одежда и обувь из ГДР широко используются в современной Германии как одежда для карнавала. В отличие от первых двух вариантов использования, здесь речь идет, в первую очередь, о симулированной ностальгии, выражавшейся в приверженности к китчевой остальгической одежде. Надо отметить, что ярлык «остальгия» значительно удорожал вещи, символически превращая их в культ. Забавно, что такое символическое приписывание — ретро, винтаж, остальгия и пр. — осуществляется продавцами произвольно и в результате одни и те же вещи могут стоить совершенно по-разному, в зависимости от их конкретной символической коннотации.

Классическое место карнавального применения одежды и обуви из ГДР — так называемые остальгические вечеринки, берущие свое начало в середине 1990-х годов. Такие вечеринки представляют собой стеб-ное, пародийное выпячивание социалистической ГДР и предполагают соответствующий этому легко узнаваемый китч: «За 80 евро продаю большой пакет с нашей ГДР-вечеринки… классное воспоминание. Два флага ГДР и FDJ (аналог комсомола. — А.Т.), три вымпела. Один женский комплект: разноцветная блуза и вельветовые брюки. Один мужской комплект: армейская шапка, рубашка с запонками. Распечатанные тексты гэдээровских песен. Одно фото Эриха Хонеккера в рамке. А вам нужно только докупить гэдээровские хрустящие хлопья и сладкую плитку и можно начинать вечеринку!» — писала продавщица остальгического комплекта на ebay.kleinanzeigen.

Такие вечеринки могут сейчас проходить как на Востоке, так и на Западе, причем организовывают их нередко совсем молодые западные немцы, то есть в этих случаях мы имеем дело с чистыми случаями симулированной ностальгии. «Моя подруга запланировала ГДР-вечеринку… сложно для меня, потому что я совсем не представляю, что надеть туда… моя подруга не застала ГДР, но она была в музее ГДР в Берлине, и это ее вдохновило забацать такую вечеринку… я тоже не вижу ничего плохого в том, чтобы так веселиться», — пишет на общегерманском «мамском» форуме 21-летняя западная немка (Moniquebeem 2009). Дискуссия получилась оживленной. В процессе отвечания на вопросы развернулся спор между мамами с востока и мамами с запада Германии — вполне в духе рассмотренного выше противостояния осси и весси («если ты не восточная немка, то попридержи язык»). Мамы-осси в итоге дали конкретные советы, что же надеть на вечеринку. Любопытно, однако, что некоторые их советы включали в себя тот самый остальгический китч, который, как я полагала, был уделом знаний о ГДР западных немцев! Так, в частности, они советовали нарядиться в пионерскую или комсомольскую рубашку — то есть в ненавидимую в свое время униформу. Или же в качестве конкретных примеров одежды они предлагали то, что позиционировалось как одежда из ГДР в специализированных интернет-магазинах — например, «шлепанцы Иисуса», то есть совершенно узкий и ограниченный набор. Эта дискуссия и другие примеры подобных споров позволяют утверждать, что на ГДР-вечеринках культивировался упрощенный, стереотипный, искаженный и китчевый образ ГДР (а не действительная тогдашняя мода); более того, на этих вечеринках было больше ГДР, чем когда она существовала на самом деле (настоящая гэдээровская молодежь в свое свободное время старалась носить западные джинсы, а не комсомольскую униформу). Несмотря на все это, неожиданным позитивным эффектом этих интернет-дискуссий стало то, что в них осси и весси вступили наконец в долгожданный диалог. Для тех же весси, кто желает пойти по легкому пути и избежать споров и конфликтов, существует масса инструкций в интернете на предмет того, как нарядиться на остальгическую вечеринку — например, как солдат, комсомолец, как светофорный человечек, как гэдээровский полицейский, как гэдээровская домохозяйка (то есть, по сути, все тот же набор китчевых стереотипов) (Sophie 2015). Эти инструкции детальны и педантичны, если следовать им, ошибиться в выборе наряда и прочего антуража невозможно, ведь их авторы подумали обо всем — о костюмах, приглашениях, декорациях, музыке, напитках, играх²⁰.

Надо сказать, немало удивил меня тот факт, что не только многие западные немцы понятия не имели, что надеть на ГДР-вечеринку, но и некоторые восточные немцы чувствовали себя неуверенно: «Всем привет! Моему партнеру исполняется 50 лет, и мы хотим устроить в его честь тематическую вечеринку. Это будет осси-вечеринка (или ГДР-вечеринка). Мы оба выросли в ГДР, и на нас это оказало большое влияние, для нас это важно. Вечеринка будет свободная, мы приготовим типичные блюда, и кто хочет, может соответствующе одеться — но необязательно, никакого принуждения! А теперь вопросы. Кто-то уже устраивал такое и может мне что-то посоветовать? <…> Что мне надеть? Меня что-то заклинило в том, что касается одежды», — спрашивала совета на интернет-форуме изначально западно-германского женского журнала Brigitte восточная немка под говорящим ником «Запутавшееся существо» (Verwirrtes Wesen 2012). Далее женщина пишет, что сразу после объединения Германии она выкинула на помойку практически все, связанное с ГДР, — то есть в своем собственном гардеробе ей в качестве остальгического наряда поживиться нечем. Выкинула и забыла, да так крепко, что потом не смогла вспомнить, когда захотела. И вполне возможно, что в этой забывчивости и кроется ответ на загадку, почему же на таких вечеринках совершенно не ценятся аутентичные образы моды родом из ГДР. Если сами восточные немцы за давностью лет все забыли — то кому на таких вечеринках нужна историческая точность образа? В таком контексте куда важней становятся как можно более яркие мазки, чтобы они помогли освежить стершиеся за давностью лет воспоминания.

Наконец, интересный и особняком стоящий феномен остальгиче-ских вечеринок — это профессиональные вечеринки, организуемые осси для осси, то есть действующие исключительно на территории бывшей ГДР. Круг замкнулся? Мы снова вернулись к тому, что осси может понять только осси? Сайт www.ddr-ostalgie-comedy.de напрямую эксплицитно апеллирует к тем, кто жил в ГДР: «Дорогие товарищи и товарки, дорогие граждане и гражданки, дорогие друзья молодости, итак, вы покинули западную часть интернета и находитесь теперь в восточной. <…> Наслаждайтесь юмористическими развлечениями и остальгиче-ской комедией из ГДР и позвольте перенести себя в то время, когда вы были детьми и когда вы были молодыми. Мы призываем вас активно участвовать в гэдээровской социалистической радости жизни, еще раз воскресить достижения нашей Родины, получать удовольствие и вместе посмеяться». Таким образом, «остальгические» вечеринки получили еще одно символическое значение, а именно смехотерапевтическое — смеясь и получая удовольствие от качественной пародии, восточные немцы могли еще раз осмыслить и переосмыслить свое порой травматическое социалистическое прошлое.

 

Заключение

Подводя итоги и возвращаясь к вопросам из введения, можно ли сказать, что как сама ГДР, так и мода и одежда из нее — это темы, волнующие сейчас лишь восточных немцев? И да и нет. С одной стороны, имело и имеет место взаимное игнорировании осси и весси. С другой же стороны, темы, связанные с остальгией, занимали важное место в публикациях журнала Spiegel времен ФРГ (несмотря на то что одной из основных особенностей остальгического дискурса в Spiegel было имплицитное высмеивание осси вплоть до начала 2010-х годов). Далее успешная музеализация и медийная обработка прошлого ГДР нередко становились катализаторами симулированной ностальгии у западных немцев, что приводило к общегерманской популярности «остальгических» вечеринок.

Какой же жизнью живут мода и одежда из ГДР сейчас? Какими символическими смыслами они наделяются? Общей особенностью как большинства музейных репрезентаций, так и предложений в «остальги-ческих» магазинах и нарядов на «остальгических» вечеринках являются тривиализация, упрощение и схематизация моды ГДР. В большинстве случаев она оказывается редуцированной до нескольких хорошо узнаваемых и уже набивших оскомину стереотипов — синтетики, журнала Sibylle, униформы. Произошло изменение символической значимости вещей производства ГДР в объединенной Германии в направлении от стигмы к культу, что было рассмотрено в статье, в частности, на примере триумфального возвращения синтетического домашнего халата (Merkel 2006). По сути дела, люди вспоминают сейчас ту Германию, которая никогда не существовала.

Как бы то ни было, остальгия — это все же больше не о прошлом, это о настоящем, ибо ретроодежда — прекрасное связующее звено между прошлым и настоящим. Как прекрасно сказала Хайке Йенс, «интерес к ретро можно рассматривать как следствие модернизации и как попытку ее уравновесить. Прикосновение к истории и к чему-то давно знакомому способствует возникновению чувства стабильности в противовес нестабильным условиям» (Йенс 2013-2014).

 

Литература

Горалик 2007 — Горалик Л. Антресоли памяти: воспоминания о костюме 1990 года // Новое литературное обозрение. 2007. № 81-82.

Йене 2013-2014 — Йенс Х. Облаченные в историю. Ретро и представления об аутентичности в контексте молодежной культуры // Теория моды: одежда, тело, культура. 2013-2014. № 30. С. 11-32.

Тихомирова 2007 — Тихомирова А. Советское в постсоветском: размышления о гибридности современной российской культуры потребления одежды // Неприкосновенный запас. 2007. № 4 (54).

Тихомирова 2014 — Тихомирова А. От трэша к тренду: бум продления и изменения жизни вещей в Германии 2010-х годов // Теория моды: одежда, тело, культура. 2014. № 33. С. 233-357.

Bach 2014 — Bach J. Consuming Communism: Material Cultures of Nostal gia in Former East Germany // Anthropology and Nostalgia / Ed. by O. Ange, D. Berliner. N.Y.: Berhan Publishers, 2014.

Berdahl 1999 — Berdahl D. (N)ostalgie for the Present: Memory, Longing, and East German Things // Ethnos. 1999. No. 2 (64). Pp. 192-211.

Bittersiifies 1998 — BittersiiBes aus Bitterfeld // Der Spiegel. 1998. No. 9 (23.02.1998).

Blum 2000 — Blum M. Remaking the East German Past: Ostalgie, Identity, and Material Culture // Journal of Popular Culture. 2000. Nо. 3 (34). C. 229-253.

Bonstein 2009 — Bonstein J. Heimweh nach der Diktatur // Der Spiegel 2009. No. 27 (29.06.2009).

Colemann 2017 — Colemann S. (N)ostalgic Consumption and the Former Democtatic Republic. Bachelor of Arts. The University of Missisipi. May 2017.

Eggemann 2010 — Eggemann N. Ostmodern. Original DDR-Schick zum Ausschneiden und Anziehen. Nikolai, 2010.

Etwas s&uerlich 1995 — Etwas säuerlich // Der Spiegel. 1995. No. 46 (13.11.1995).

Feldenkirchen 2000 — Feldenkirchen M. Wir Westalgiker // Der Spiegel. 2000. No. 40 (04.10.2000). C. 42-43.

Folklore 2003 // Folklore von den DDR-Inseln // Der Spiegel. 21.08.2003.

Frau Heinz 2016 — Frau Heinz. Kittelschiirze in der Mode // kulturversorgung.de. 03.10.2016.

Haeming 2010 — Haeming A. Ich bau mir ‘nen Bikini // Der Spiegel. 14.09.2010.

Hausmann 2003 — Hausmann L. Es kam dicke genug // Der Spiegel. 2003. No. 37 (08.09.2003).

Hensel 2003 — Hensel J. Die gestohlene Zeit // Der Spiegel. 2003. No. 54 (09.12.2003).

Коруtoff  1996 — Kopytoff Y. The Cultural Biography of Things: Commoditization as Process // The Social Life of Things: Commodities in Cultural Perspective / Ed. by Appadurai A. Cambridge, 1996. Pp. 64-95.

Kupfermann 2010 — Kupfermann T. Das groBe DDR-Mode-Buch. Eulen-spiegel, 2010.

Lay 1997 — Lay C. Der Siegeszug der Ostprodukte. Zur Mentalitäts- und Produktgeschichte der deutschen Vereinigung // Kommune. 1997. No. 1. C. 6-10.

Melis 1998 — Melis D. Sibylle. Modefotografie aus drei Jahrzehnten DDR. Berlin: Schwarzkopf & Schwarzkopf Verlag, 1998.

Melis 2010 — Melis D. Sibylle. Modefotografien 1962-1994. Leipzig: Lehm-stedt, 2010.

Merkel 2006 — Merkel I. From Stigma to Cult: Changing Meanings in East German Consumer Culture // The Making of the Consumer. Knowledge, Power and Identity in the Modern World. Berg, 2006.

Moniquebeem   2009 — Moniquebeem. Was anziehen auf ner DDR-Party??? // netmoms.de. 24.10.2009.

Osang 2003 — Osang A. Zu Cast im Party-Staat // Der Spiegel. 2003. No. 37 (08.09.2003).

Pieper 1993 — Pieper D. Wehre Dich täglich // Der Spiegel. 1993. No. 52 (27.12.1993). C. 46-49.

Riitzel 2017 — Riitzel A. Ein letzter Sehnsuchtssommer: ZDF-Dreiteiler “Honigfrauen” // Der Spiegel. 23.04.2017.

Scheffler 2010 — Scheffler U. Chic im Osten: Mode in der DDR. Buchverlag für die Frau, 2010.

Schimroszik 2007 — Schimroszik N. Ostalgie boomt // Der Spiegel. 26.11.2007.

Schmitz 1995 — Schmitz M. Zum zweiten Mai betrogen // Der Spiegel. 1995. No. 44.

Sophie 2015 — Sophie. Fasching 2015: Kostiimideen im DDR-Look, 28.01.2015 // blog.ostprodukte-versand.de/2015/01/fasching-2015-kostuemi-deen-im-ddr-look/#more-2535.

Söffker 2010 — Söffker R. PRAMO, Konsum, Exquisit. Mode in der DDR. Wartberg, 2010.

Stasi-Opfer 2007 — Stasi-Opfer protestieren gegen “Ostel” // Der Spiegel. 10.08.2007.

Strelow 2014 — Strelow M. Kittelschiirze bleibt der Hit // Nordkurier. 14.11.2014.

Tatter 2008 — Tatter N. Verortung durch Geschmack. Aspekte ost-deutscher Identitätskonstruktion. Bremen, 2008.

Tuma 2000 — Tuma T. Mach Dich raus! // Der Spiegel. 2000. No. 20 (15.05.2000).

Weinende Wessis 1997 — Weinende Wessis // Der Spiegel. 1997. No. 12 (17.03.1997). C. 209.

Wensierski 1999 — Wensierski R Geht doch wieder rüber! // Der Spiegel. 1999. No. 43 (25.10.1999).

Verklärter Alltag 2004 — Verklärter Alltag // Der Spiegel. 2004. No. 46 (08.11.2004).

Verwirrtes Wesen 2012 — Verwirrtes Wesen. Mottoparty “Ossi” zum Ge burt-s tag — wer hat Tipps? // bfriends.brigitte.de/foren/alle-jahre-wieder-/363046-mottoparty-ossi-zum-geburtstag-wer-hat-tipps.html, 11.10.2012.

Yilmazer 2012 — Yilmazer Ö. Viel Synthetik bei der DDR-Modenschau // Frankfurter Neue Presse. 27.01.2012.

Ysselstein 2007 — Ysselstein G. East German Material Culture: Building a Collective Memory. The University of British Columbia, 2007.

 

Примечания

1. Штаймле даже утверждает, что слово «остальгия» он именно придумал в 1992 г. — по крайней мере, именно он его запатентовал в Федеральном патентном ведомстве под номером 2053569 (Weinende Wessis 1997: 209).
2. Интервью автора с Дениз Петер (1978 г.р.), 31.05.2017.
3. О выбрасывании гэдээровских вещей см., напр.: Bach 2014; Berdahl 1999; Colemann 2017. Надо отметить, что подобное выбрасывание материальных объектов коммунистического прошлого непосредственно после бархатных революций не было уникальным для ГДР. О советском опыте см., напр.: Горалик 2007; Тихомирова 2007.
4. См., напр.: Berdahl 1999; Bach 2014; Colemann 2017; Lay 1997; Tatter 2008; Ysselstein 2007.
5. www.ostel.eu/; www.ddr-museum.de/de.
6. www.alltagskultur-ddr.de/.
7. В качестве примера наиболее актуальных выставок про этот журнал можно привести выставку под названием «Sibylle», Kunsthalle Rostock, 18.12.2016–17.04.2017; а также выставку «Sibylle» — фотографы, Kunst- und Kulturstiftung Opelvillen Rüsselsheim, 30.08.2017– 26.11.2017.
8. На самом же деле это утверждение совершенно не соответствует истине — культом эти халаты стали уже ПОСЛЕ объединения Германии, но никак не во времена существования ГДР.
9. См., напр.: Eggemann 2010; Kupfermann 2010; Scheffler 2010; Söffker 2010 и пр.
10. Об аутентичности и ретроодежде см., напр.: Йенс 2013–2014.
11. О феномене апсайклинга в современной Германии см., напр.: Тихомирова 2014.
12. Интервью автора с Доротеей Мелис, 29.01.2003.
13. Интервью автора с Дениз Петер (1978 г.р.), 31.05.2017.
14. См., напр.: Berdahl 1999; Blum 2000.
15. Под «культурной биографией вещей» здесь понимаются повседневные практики «рождения» (практики приобретения), «жизни» (практики использования) и «смерти» (срок жизни) вещи. См.: Kopytoff 1996.
16. www.ossiversand.de.
17. Интервью автора с Дениз Петер.
18. www.ebay-kleinanzeigen.de/s-anzeige/anzug-ddr-hose-sakko/677396614-160-7788.
19. Дискуссию о различных сегодняшних вариантах использования синтетического домашнего халата производства ГДР см., напр.: www.ostprodukte.de/forum_dederon_kittelsch_uuml_rzen,266,0,50,0.html.
20. West trifft Ost. DDR Party Motto (ideen-mottoparty.de/mottoparty-thema/ west-trifft-ost-ddr-party-motto).