Танцевать ногами и головой

Как научная дисциплина исследования танца (dance studies) насчитывают от силы полвека, однако они уже повлияли на наше понимание как танца, так и того, зачем его изучать. Прежде всего было пересмотрено евроцентричное понимание того, что такое танец. Так, во многих культурах существуют структурированные системы движения, которые «танцем» в привычном нам смысле слова не назовешь. Балет перестал считаться высшей формой танца и был поставлен на свое место — одной из танцевальных систем. С развитием видео­танца — искусства снимать танец, делать фильмы о нем — стала очевидна хореографичность не только человеческого тела, но и других акторов, одушевленных и неодушевленных. А цифровизация танца заставила переосмыслить границы тела человека. Наконец, был подвергнут сомнению и такой, казалось, универсальный признак танца, как движение: радикальный теоретик Андрэ Лепеки утверждает, что покой для танца едва ли не важнее движения. Современные исследователи склоняются к тому, чтобы вместо «танца» говорить о «танцевании» (dancing). А социолога Рэнди Мартина танец интересует не столько как объект изучения, сколько в качестве способа, инструмента исследования. Танцевальные практики, утверждает он, позволят раскрыть, как можно «мыслить ногами» и «теоретизировать телом». Такой посыл выводит исследования танца из искусствоведческого гетто и позволяет соединить его с эпистемологией и теорией в широком смысле слова.

В книге, предназначенной как для специалистов, так и для студентов, четырнадцать глав. За введением, написанным составителем Шеррил Доддс, следует глава о методах и проблемах исследования танца. Ее автор, Рейчел Феншем, затрагивает вопрос о производстве знания с помощью такой художественной практики, как танец. Некоторые левые философы, критикуя капиталистическую эксплуатацию интеллектуального труда, видят альтернативу в танце. По их мнению, танец и телесные практики производят знание в форме, которая не поддается коммодификации. Так понимание танцевальных и перформативных практик как исследования приобретает еще и политическое звучание. Иногда эти слова пишутся через дефис: dance-as-research, performance-as-research, practice-as-research, practice-based-research. Тем самым подчеркивается, что речь идет о новом понятии, соединяющем практическое и тео­ретическое знание, художественные практики и академические исследования. Дело, считает автор главы, за созданием таких программ и проектов, где нечто (воображение, эмоции, креативность, социальное взаимодействие и др.) будет исследоваться при помощи танца. Практичная Феншем надеется, что это не только продвинет академическое знание, но и поможет создать рабочие места для танцовщиков.

Эдвард Уорбертон посвящает главу танцевальной педагогике, которая, по его мнению, становится все более рефлексивной. Педагог учит не только техникам танца, но и делает процесс обучения более осознанным, помогает ученику в процессе тренировки осмыслять движения. Часто целью становится обучение независимости: делать самостоятельный выбор, принимать независимое решение, сопротивляться мнению, навязываемому извне. Осознанный танец и радикальный выбор, считает автор, благоприятствуют гражданскому неповиновению и активизму. Уордбертон классифицирует современную танцпедагогику на три вида: один больше учит включенности и интеграции, другой — действовать в ситуации неопределенности, третий помогает обрести идентичность.

Продолжение в печатной версии журнала и на Bookmate