Текстиль: не забыть и переосмыслить

Мы привыкли активно использовать слово «ткань», рассуждая о литературе, городском пространстве, любом нарративе или же связанном, сложно устроенном социальном, культурном поле. Сплетенная нить и образующаяся из множества нитей сеть, полотно — один из самых древних мифопоэтических образов. Однако сегодня с исчезновением текстильного производства из крупных европейских городов и переносом его в Китай, Индию, Камбоджу ткань для нас превратилась в абстрактное, виртуальное сырье, из которого где-то далеко изготавливается одежда, которым обивается мебель. Ткань как дизайнерский объект, производимый индустриальным способом, оказалась в роли материала для хобби, индивидуального пошива, маргинализированного пространства рукотворных экспериментов узкого круга дизайнеров. Когда это произошло, почему и что нам теперь делать со всем этим грандиозным наследием индустриальной эпохи текстильного производства страны? Этим вопросам была посвящена прошедшая осенью конференция в Музее Москвы, приуроченная к выставке «Ткани Москвы» (иллюстрации см. во вклейке 3).

Масштабы и объемы дореволюционного и советского текстильного производства подразумевали огромную коллективную работу, в которой равное место занимали администрация, производственные цеха и работники, художественные мастерские и дизайнеры, сеть магазинов и складов по всей стране. На текстильных фабриках формировалась внутренняя инфраструктура, производства представляли из себя город в городе: до революции — с казармами, амбулаториями, училищами, магазинами, даже театрами, после революции — с клубами, поликлиниками, общежитиями, институтами. На комбинатах формировались рабочие архивы, в которых хранились образцы тканей, кроки1, ассортиментные альбомы, личные дела работников, различные документы и так далее. Это было огромное материальное наследие, которое охватывало социальные, культурные и художественные пласты нескольких эпох. После закрытия большинства текстильных производств в 1990–2000-е годы эти «города» стали растворяться, расчленяться на отдельные элементы; часть зданий сносили, часть адаптировали под новые функции, сдавали арендаторам, а сама промышленная история сохранялась лишь в названиях лофтов и деловых центров.

В этот период большинство архивов текстильных фабрик было уничтожено за ненадобностью, мало кто понимал, что они представляют ценность. В итоге образцы тканей, ассортиментные альбомы, документы, личные дела и биографии художников до сих пор практически недоступны для искусствоведов, историков, культурологов. Выставка «Ткани Москвы» стала первой попыткой представить историю формирования и развития текстильного дизайна в стране на примере шести московских фабрик. Значительная часть экспонатов была найдена в семейных архивах потомков художников фабрик. Большинство собранных материалов было атрибутировано и показано впервые.

На конференции, приуроченной к выставке, рассматривалось несколько важных вопросов. Ключевой из них: почему отечественный промышленный дизайн по сей день не воспринимается как значимая часть культурного наследия и крайне редко является объектом коллекционирования и музейного показа? О том, зачем и как показывать текстиль сегодня, рассказывали участники первой секции — «Текстиль: современные способы экспонирования». Приглашенные эксперты затронули весь диапазон подходов к интерпретации текстильного наследия: от классического искусствоведческого показа в музее Ивановского ситца (о внутренних и «экспортных» выставках и других проектах музея рассказала его директор Галина Карева) до радикального представления текстиля как маркера современных социально-политических и экономических процессов при помощи языков современного искусства (об этом на примере выставки «Ткань процветания», прошедшей в МСИ «Гараж» в конце 2018 года, рассказал ее куратор Валентин Дьяконов). Среднюю позицию — преимущественно исследовательского проекта, выстраивающего общую хронологию развития текстильного дизайна, но в контексте политической и социальной истории страны, а также личных биографий художников, — представили кураторы выставки «Ткани Москвы». Прозвучавшие в обсуждении примеры других крупных «текстильных» проектов — выставки «Восточный джаз» ГМИИ им. А. С. Пушкина (2019) и проекта «Ситцевая Россия» музея Декоративно-прикладного искусства (2010) — обнаружили и другие подходы к теме, где текстиль представляется как самодостаточный объект для любования или выстраивания визуальных ассоциативных рядов без погружения в контекст создания и семантику конкретного образца.

Специфика ткани заключается в том, что она лишена самостоятельной функции. Ткань выступает скорее материалом для создания произведения дизайна, архитектуры и тому подобного. С другой стороны, ткань, в отличие от дерева, металла или стекла, создается человеком, который продумывает не только текстуру и фактуру плетения, но и наносит на нее рисунок. При этом ткани превращаются в едва ли не самый тиражируемый вид искусства, а массовость и доступность приводит к анонимности их создателей.

Тем не менее именно ткани отражают в себе то или иное время, выражают определенные запросы и предпочтения общества. Такие ткани — «маркеры эпохи» — чаще всего встречаются на выставках, где они выполняют оформительские задачи, воспроизводя нужный эффект или атмосферу времени и, соответственно, уходя на второй план. Это можно было наблюдать на выставках «Оттепель» (ГТГ, 2017), «Щукин. Биография коллекции» (ГМИИ, 2019), «ТЕАТР.RUS» (Малый Манеж, 2019) и множестве других.

В утрированном виде в таком качестве использовались ткани на выставке «Ситцевая Россия» (2010, автор экспозиции Борис Мессерер выбрал в качестве фона для экспонатов — образцов ткани, включая агиттекстиль, — огромные лоскуты ситца, таким образом размывая границу между ценным и неценным, экспонатом и его фоном).

Бесконечность ткани и ее орнамента изначально подразумевает декоративную задачу, от которой порой сложно уйти. Паттерн, тиражируясь в огромных количествах и проникая в каждый интерьер, магазин, в кинофильмы, на страницы журналов, становился языком своего времени, практически фольклором. Особая тема в этой связи — авторство ткани, кроки. Кто создал ткань — художник, автор эскиза или фабрика (то есть целая технологическая цепочка — дессинатор, колорист, технолог и так далее)? И что есть экспонат — многометровый рулон ткани или эскиз паттерна к ней?

Перед кураторами выставки «Ткани Москвы» стояла задача лишить обезличивания промышленный текстиль, показать авторов тканей. Открывая новые имена в дизайне текстиля, мы одновременно иллюстрируем настоящую кухню текстильной промышленности, создания тиражной ткани.

Специфична и сама задача хранения и экспонирования текстиля. Он имеет короткую жизнь и требует специальных усилий по сохранению даже в идеальных музейных условиях и при наличии профессионального персонала. В особенности это касается предметов из органических материалов. Есть множество внешних и внутренних факторов, разрушающих ткани. Поэтому срок непрерывного экспонирования весьма скромен, особенно если речь идет о штучных предметах. Выходом является создание электронного каталога, который позволяет сохранить наследие в цифровом формате и дать возможность исследователям изучать материал. Галина Карева, директор Музея ивановского ситца, представила только что опубликованный электронный каталог и рассказала, как предметы музейных собраний могут быть представлены в медиасреде. Онлайн-коллекция, созданная при участии проекта Arzamas, охватывает период с 1710-х по 1930-е годы. Каждый фрагмент ткани сопровождается информацией, благодаря которой пользователь может подробнее ознакомиться с историей происхождения того или иного образца.

Две другие секции конференции — «Текстильные мануфактуры на карте Москвы» и «Новая культурная жизнь текстильных мануфактур» — были посвящены архитектурному наследию текстильной промышленности. Оставленные и выпотрошенные цеха и казармы, строившиеся с середины XIX века, требуют осмысления и нового наполнения, но с непременным сохранением памяти о своей прежней жизни. Элементы музеефикации и создание новых культурных центров на основе прежних промышленных объектов стали предметом обсуждений, которые провели руководитель общественной организации МосПромАрт Инна Крылова и преподаватель Московской архитектурной школы Мария Фадеева. Участниками стали и девелоперы территорий бывших текстильных производств (в частности, директор по недвижимости компании KR Properties Александр Подусков, занимавшийся редевелопментом бывшей фабрики «Красная Роза» и Даниловской мануфактуры), цель которых — сохранение стен без включения нематериального наследия, истории, памяти места, и менеджеры культуры, видящие постиндустриальное будущее вчерашних фабрик именно в культурных инициативах, основывающихся на genius loci. Конференция показала, что этот последний, более прогрессивный подход к индустриальному наследию, демонстрирует вовсе не Москва, а небольшие города — Ярославль, Коломна, Тула. О своем опыте создания творческих кластеров и музейных центров на основе бывших производств рассказали Юлия Кривцова (проект Textil и музей фабрики «Красный Перекоп» в Ярославле), Ольга Федотова (творческий кластер «Гуслица»), Евгения Бабакаева (Музей станка в Туле). Только готовящийся проект музея-лаборатории «Шелковая фабрика» в Коломне представила Наталья Никитина.

Говоря о разных стратегиях работы с этим наследием, практически все участники круглого стола сходились в одном: текстильного производства у нас больше нет, но память о нем важно сохранить. Очевидно, что это важнейшая история, соединяющая в себе индустриальные сдвиги, эстетические концепции разных эпох, важные социальные сюжеты — от революционных до феминистских. Эта цель — сохранять, интерпретировать, включать в различные контексты и показывать — касается и самих тканей — хрупких, недостаточно ценимых рулонов, лоскутов, образцов, и кроки, которые не воспринимаются как самостоятельная графика и уничтожаются быстрее всего, и, конечно, пространств, где производились миллионы метров дореволюционного и советского текстильного дизайна.

Подготовка выставки в Музее Москвы совпала с реструктуризацией музея Российского государственного текстильного университета, судьба которого теперь неясна, а также выявила крайне туманное будущее коллекции бывшего музея Трехгорной мануфактуры, исчезновение и продажу материалов из ряда частных коллекций текстильных художников, а также пропажу архивов фабрик (в частности, «Красной Розы»).

Выставка «Ткани Москвы» и прошедшая в ее рамках конференция — только первый шаг на пути к осознанию подлинной ценности отечественного текстильного наследия, в то время как актуальный вопрос спасения архивов, материалов, чудом еще сохраняющихся на бывших фабриках, остается открытым.

---