Алексей Зыгмонт (Институт философии РАН, Москва). Феномен мученичества в западных национализмах XVIII–XX веков
Доклад посвящен одному из проблемных — и при этом почти что невидимых — культурных феноменов, который возник в XVIII веке и получил широкое распространение в наши дни, а именно мученичеству в националистических движениях и идеологиях. Сегодня праздник под названием «День мучеников» существует более чем в 30 странах по всему миру. Мучениками считаются национальные освободители или жертвы революций. Свои мученики есть также у множества национальных и сепаратистских движений, у которых своего государства пока что нет — например, у каталонцев, валлийцев, курдов или индийских маоистов (наксалистов). Новые культы возникают буквально на наших глазах: почитание жертв Великой Отечественной войны в России началось в 2000-е, культ «Небесной сотни» в Украине возник в 2015 году, в Бангладеше соответствующий праздник был введен только в 2017-м. Все это заставляет задаться вопросом: с чем же мы имеем дело? «Обычный» ли это религиозный феномен, секулярный или постсекулярный?
Мой тезис заключается в том, что «секулярного» мученичества не существует, поскольку любое мученичество с самого его появления в I–II веках синтезировало религиозные идеи с социально-политической борьбой. Национальные мученичество унаследовало из христианства саму грамматику этого явления, а именно сочетание трех мотивов:
– Мученичество — это «плодотворная смерть», которая творит новую реальность, будь то религиозная община, национальное государство или получение женщинами избирательного права (как в случае с мученицей суфражисток Эмили Дэвисон);
– Мученик — прежде всего милитантный персонаж, он осмысляется как борец или воин, который сражается против «темных сил», будь то дьявол, сарацины или враги нации;
– Мученичество мобилизует сторонников жертвы для продолжения борьбы, то есть сообщает исходный или дополнительный импульс любому движению, с которым оно связано; именно память о мучениках заставляла французов, ирландцев или курдов мстить за них или просто довершать то «дело», за которое они погибли.
Организация национального мученичества вокруг «каркаса» этой грамматики кратко рассматривается в докладе на трех примерах: это Французская революция 1789 года, культ Авраама Линкольна и «президентов-мучеников» после Гражданской войны, а также ирландский национализм, кульминацией которого стало Пасхальное восстание 1916-го. Эти примеры позволяют как проиллюстрировать заявленный тезис, так и сделать вывод относительно происходящего с национализмами сегодня.
О докладчике >>
Мой тезис заключается в том, что «секулярного» мученичества не существует, поскольку любое мученичество с самого его появления в I–II веках синтезировало религиозные идеи с социально-политической борьбой. Национальные мученичество унаследовало из христианства саму грамматику этого явления, а именно сочетание трех мотивов:
– Мученичество — это «плодотворная смерть», которая творит новую реальность, будь то религиозная община, национальное государство или получение женщинами избирательного права (как в случае с мученицей суфражисток Эмили Дэвисон);
– Мученик — прежде всего милитантный персонаж, он осмысляется как борец или воин, который сражается против «темных сил», будь то дьявол, сарацины или враги нации;
– Мученичество мобилизует сторонников жертвы для продолжения борьбы, то есть сообщает исходный или дополнительный импульс любому движению, с которым оно связано; именно память о мучениках заставляла французов, ирландцев или курдов мстить за них или просто довершать то «дело», за которое они погибли.
Организация национального мученичества вокруг «каркаса» этой грамматики кратко рассматривается в докладе на трех примерах: это Французская революция 1789 года, культ Авраама Линкольна и «президентов-мучеников» после Гражданской войны, а также ирландский национализм, кульминацией которого стало Пасхальное восстание 1916-го. Эти примеры позволяют как проиллюстрировать заявленный тезис, так и сделать вывод относительно происходящего с национализмами сегодня.
О докладчике >>