Между общепринятым значением словосочетания «герой нашего времени» и той трактовкой, которая присутствует в романе М.Ю. Лермонтова, имеется определенный смысловой зазор. Если автор и считал Печорина героем, то явно обрамлял это слово невидимыми кавычками. Лермонтовская ирония не считывается нами, но была понятна современникам, для которых геройство мыслилось в духе аристократического этоса: Печорин — «герой» негероического времени, лишний среди лишних. Но он мог бы стать героем без кавычек, родись на поколение или два раньше. Каково время, таковы герои. И даже если некто имеет репутацию человека-символа, то «читается» этот символ лишь в контексте — своего круга, социальной среды, поколения. Короля играет свита, и в любом случае главному герою исторического действа нужны «персонажи второго плана» — те, кто формирует сюжет и создает его фактуру. Эта тема близка ростовским историкам, на протяжении ряда лет разрабатывавшим данную проблематику. Все, что связано с «человеком второго плана», мы рассматриваем в качестве исследовательского плацдарма между «творцами истории» и ее «безмолвным» фоном. Чтобы понять феномен «героя своего времени», необходимо рассматривать подобных персонажей в сопоставлении с окружающим их «вторым планом». Это позволяет увидеть данный феномен, во-первых, в разных его ипостасях, определяемых характером связей с окружением, а во-вторых — во всем многообразии этих связей и тех социальных ролей, которые могут играть окружающие героя «люди второго плана».