Читатель Толстов (рецензия Владислава Толстова, «БайкалИнформ»)
Генрих Сапгир «Глаза на затылке», «Проверка реальности»
Изд-во «Новое литературное обозрение», 2024 г.
Еще два тома из полного собрания сочинений Генриха Сапгира, не самого известного, но культового в московском литературном подполье. В третьем томе собрания «Глаза на затылке» Генрих Сапгир предстает как прямой наследник авангардной традиции, поэт, не чуждый самым смелым художественным экспериментам на границах стиха и прозы, вербального и визуального, звука и смысла. В четвертом томе «Проверка реальности» под одной обложкой собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах
«Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах — удивительно, но в истории литературы Сапгир несправедливо воспринимается как детский поэт. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.
<...>
Сквозь слезы. Русская эмоциональная культура. Сборник статей.
Изд-во «Новое литературное обозрение», 2024 г.
Я очень люблю сборники статей, посвященных какой-то определенной теме, тенденции, феномену культуры. Например, «Веселые человечки», сборник исследовательских статей о героях советского детства, Чебурашке или там Карлсоне, перечитываю регулярно. А тут чрезвычайно интересная тема – слезы, плач и их культурное значение. Слезы — универсальная тема для всех мировых культур, однако отношение к ним может быть разным. Проявление эмоций зависит от исторических и социальных обстоятельств, выражается и расценивается во взаимосвязи многих факторов индивидуального и коллективного опыта — традиции, идеологии, границ принуждения и свободы. Авторы сборника выстраивают слезы как часть особой, эмоциональной культуре, являющейся частью русской культуры. Илья Виницкий рассматривает символическое значение слез в произведениях Николая Карамзина (у него герои часто плачут, это так). Светлана Адоньева различает особую «пластику скорби» в стенаниях плакальщиц в русских деревнях. Светлана Волошина обращает внимание, что в эпоху правления Николая I император нередко мог прослезиться – и это, как ни удивительно, стало частью его государственного управленческого стиля. Мария Александрова обращается к такому феномену как «скупая солдатская слеза»: на самом деле когда солдаты, суровые и мужественные люди, дают волю эмоциям, это придает новое измерение их образам в литературе и кино. Разумеется, нашлось место и «слезинке ребенка» Достоевского, и даже коктейлю «Слеза комсомолки» из «Москва-Петушки» — все эти проявления слез также стали маркерами культуры. Великолепное чтение, отличный сборник.
<…>
Источник: БайкалИнформ
Изд-во «Новое литературное обозрение», 2024 г.
Еще два тома из полного собрания сочинений Генриха Сапгира, не самого известного, но культового в московском литературном подполье. В третьем томе собрания «Глаза на затылке» Генрих Сапгир предстает как прямой наследник авангардной традиции, поэт, не чуждый самым смелым художественным экспериментам на границах стиха и прозы, вербального и визуального, звука и смысла. В четвертом томе «Проверка реальности» под одной обложкой собраны тексты, в той или иной степени ориентированные на традиции и канон: тематический (как в цикле «Командировка» или поэмах), жанровый (как в романе «Дядя Володя» или книгах «Элегии» или «Сонеты на рубашках») и стилевой (в книгах
«Розовый автокран» или «Слоеный пирог»). Вошедшие в этот том книги и циклы разных лет предполагают чтение, отталкивающееся от правил, особенно ярко переосмысление традиции видно в детских стихах и переводах — удивительно, но в истории литературы Сапгир несправедливо воспринимается как детский поэт. Обращение к классике (не важно, русской, европейской или восточной, как в «Стихах для перстня») и игра с ней позволяют подчеркнуть новизну поэтического слова, показать мир на сломе традиционной эстетики.
<...>
Сквозь слезы. Русская эмоциональная культура. Сборник статей.
Изд-во «Новое литературное обозрение», 2024 г.
Я очень люблю сборники статей, посвященных какой-то определенной теме, тенденции, феномену культуры. Например, «Веселые человечки», сборник исследовательских статей о героях советского детства, Чебурашке или там Карлсоне, перечитываю регулярно. А тут чрезвычайно интересная тема – слезы, плач и их культурное значение. Слезы — универсальная тема для всех мировых культур, однако отношение к ним может быть разным. Проявление эмоций зависит от исторических и социальных обстоятельств, выражается и расценивается во взаимосвязи многих факторов индивидуального и коллективного опыта — традиции, идеологии, границ принуждения и свободы. Авторы сборника выстраивают слезы как часть особой, эмоциональной культуре, являющейся частью русской культуры. Илья Виницкий рассматривает символическое значение слез в произведениях Николая Карамзина (у него герои часто плачут, это так). Светлана Адоньева различает особую «пластику скорби» в стенаниях плакальщиц в русских деревнях. Светлана Волошина обращает внимание, что в эпоху правления Николая I император нередко мог прослезиться – и это, как ни удивительно, стало частью его государственного управленческого стиля. Мария Александрова обращается к такому феномену как «скупая солдатская слеза»: на самом деле когда солдаты, суровые и мужественные люди, дают волю эмоциям, это придает новое измерение их образам в литературе и кино. Разумеется, нашлось место и «слезинке ребенка» Достоевского, и даже коктейлю «Слеза комсомолки» из «Москва-Петушки» — все эти проявления слез также стали маркерами культуры. Великолепное чтение, отличный сборник.
<…>
Источник: БайкалИнформ