Человек с бриллиантовой рукой. К 100-летию Леонида Гайдая. М.: Новое литературное обозрение, 2023. Содержание

Крайне полезная книжка, выпущенная к столетнему юбилею всенародно любимого режиссера. Разные авторы под разными углами анализируют разные аспекты творчества Леонида Гайдая: триумфальное восшествие на киноолимп в 1960-х — начале 1970-х, последующее печальное угасание его комедийного гения и блестящую посмертную судьбу картин «золотого периода». Каким образом гайдаевской эксцентрике удалось пробить себе дорогу, если ее судьба напрямую зависела от тех, кого она высмеивала, то есть всевозможных Буншей и Сааховых? Почему именно она оказалась одним из немногих способов осмысления и демонстрации советской теневой экономики — всевозможных самогонщиков, браконьеров, контрабандистов? Таскал ли режиссер в карманах штанов две огромные антисоветские фиги или же искренне выступал на стороне советского обывателя, нисколько от него не дистанцируясь? Наконец, как героям Гайдая удалось пережить породившую их эпоху и органично влиться в наше (теперь уже черт его знает какое) настоящее?

Конечно, не все йогурты одинаково полезны и переводная статья с подробным пересказом сюжета «Ивана Васильевича» в книге тоже имеется, но зато, например, в текстах Марка Липовецкого про гайдаевских трикстеров, Ильи Кукулина — про работу с национальными стереотипами в «Кавказской пленнице» и т. д. читателя ждет немало любопытных подробностей и неожиданных выводов. Отдельного внимания заслуживают беседа редактора-составителя книги Яна Левченко с выдающимся киноведом Евгением Марголитом и биографический очерк Евгения Цымбала, снявшего про Леонида Иовича в 2001 году четырехсерийный документальный фильм.

Также хочу поделиться небольшим собственным наблюдением. В разных статьях книги неоднократно обсуждается один примечательный момент: в «Иване Васильевиче» легко разглядеть цитаты из второй серии «Ивана Грозного» Эйзенштейна, свидетельствующие то ли о попытке режиссера завуалированным образом высказаться насчет сталинизма, то ли о чем-то еще. Я же, в свою очередь, обратил внимание на другую деталь — в гайдаевских «Двенадцати стульях» театр Колумба радует зрителей авангардной постановкой не «Женитьбы», но «Ревизора», по поводу которой с балкона высказывается критик в исполнении Эраста Гарина, отсутствующий в книге и совершенно ненужный для сюжета. Объяснить это довольно просто: именно Гарин, совсем еще юный, играл в свое время Хлестакова в легендарном «Ревизоре» Мейерхольда, а Гайдай, по всей видимости, решил таким образом почтить память своего великого предшественника — и не исключено, что пляска эйзенштейновских опричников была процитирована в упомянутом выше фильме по той же самой причине.

«Где и каким образом могли встретиться и сплотиться в коллектив эти три персонажа? „Блатная“ песня „Постой, паровоз“, которую поет Балбес в „Операции „Ы“, обращение „придурок“ к Трусу в „Кавказской пленнице“ и другие детали, как отмечалось критиками, вводят в обрисовку этих персонажей тюремный колорит. С известной долей условности — вполне, впрочем, совместимой с мерой условности, принятой в комедиях Гайдая, — можно предположить, что они встретились и познакомились в тюрьме или лагере. Более того, за каждым из них угадывается соответствующая статья — „бытовая“ (то есть экономическая) у Бывалого, мелкий криминал у Балбеса и политическая у интеллигента Труса. Разнобой в их костюмах также соотносим с временем посадки — начало 1930-х у Бывалого, вторая половина того же десятилетия у Труса, 1950-е у Балбеса. Иными словами, в этом гибридном персонаже можно увидеть сидельца, выходца из ГУЛАГа».

Источник текста: Горький