От редактора
Судьба науки, изучающей культуру через тексты, не раз становилась предметом обсуждения на страницах «НЛО». Публикуемая ниже подборка продолжает уже довольно давнюю дискуссию, одним из самых ярких и ранних моментов в которой был, например, состоявшийся осенью 1995 года «круглый стол» под названием «Философия филологии»[1]. Вспыхнувший в ходе этого «круглого стола» спор известен, главным образом, тем, что в нем были очерчены «границы взаимного непонимания» двух — таких, казалось бы, близких друг другу — дисциплин, — границы, которые до сих пор так и не были преодолены. Отчуждение, четко артикулированное представителями обеих «сторон» шестнадцать лет назад, среди прочего, можно объяснить разным пониманием ими своей социальной роли и миссии: философия, в советские годы оказавшаяся крайне уязвимой перед идеологией государства и скомпрометированная ею, очевидно, не могла вызвать доверия со стороны филологии, инвестировавшей все свои надежды и силы в идеал «чистой науки» как формы культурного противостояния власти.
После падения Берлинской стены и последовавшей за ним официальной либерализации знания в русской филологии, мыслившей себя как уникальная зона свободной мысли и возможного эксперимента и чрезвычайно дорожившей своей трудно удерживаемой автономией, наметилась своего рода охранительная тенденция: философия как область знания, почти всегда уже добровольно или принудительно ангажированная, казалось, несет в себе определенную опасность для того, чье кредо — бережное отношение к канону, к «священным» текстам культуры. Тем не менее при большей или меньшей выраженности этой охранительной позиции филология не перестает возвращаться к такому философскому, по сути, занятию, как рефлексия собственных оснований, — особенно в те критические моменты, когда само ее существование ставится под вопрос в связи с новыми дисциплинарными и институциональные вызовами.
Если раньше «внутренняя» логика исследования наталкивалась на государственный заказ или цензуру как на свой «внешний» предел, то после демонстративного отказа от идеологического контроля над культурой новым испытанием для профессии стала конкуренция на академическом рынке, перед лицом которой стремительно теряющей авторитет и «царские» привилегии традиционной филологии предстоит либо искать междисциплинарный альянс — с антропологией, культурными исследованиями, социальной историей или той же философией, — либо каким-то иным образом доказывать свою «актуальность» и «полезность» для общества. Так, в последнее время предметом серьезной дискуссии, отразившейся в ряде программных публикаций на страницах «НЛО», стал антропологический поворот[2] в гуманитарных дисциплинах, послуживший ярким поводом к новому разговору о том, что же такое филология сегодня, как она соотносится со своим прошлым (традицией) и есть ли у нее будущее, каковы естественные пределы и условия возможности ее автономии и в какую сторону указывают векторы допустимой социальной вовлеченности.
Недавний «круглый стол», проведенный Институтом гуманитарно-теоретических исследований (ИГИТИ НИУ-ВШЭ) совместно с журналом «Новое литературное обозрение», поставил на повестку дня несколько провокационный вопрос, с формулировкой которого выразили несогласие многие из участников мероприятия: «Остается ли филология “царицей” гуманитарных наук?» Выступавший на «круглом столе» Сергей Леонидович Козлов любезно поделился с нами своим текстом, вокруг которого и возникла эта полемика, предоставившая возможность заинтересованным ученым обосновать и прояснить — для самих себя и для других участников гуманитарного сообщества — свой профессиональный и/или этический выбор. Блок завершается переводом статьи Шелдона Поллока, формально никак не связанной с полемикой вокруг статьи С. Козлова и другими «русскими разговорами», однако — на материале, главным образом, индийской классической, но также отчасти китайской филологии — радикально ставящей, по сути, те же самые вопросы в сравнительной перспективе постколониальной критики.
О. Тимофеева
______________________________________
1) См.: Философия филологии // НЛО. 1996. № 17. С. 45—93.
2) См., например: Прохорова И. Новая антропология культуры: Вступление на правах манифеста // НЛО. 2009. № 100. С. 9—17; Платт К.М.Ф. Зачем изучать антропологию. Взгляд гуманитария: вместо манифеста // НЛО. 2010. № 106. С. 13—26. См. также дискуссию вокруг статьи К. Платта в том же номере (с. 26—64).
1) См.: Философия филологии // НЛО. 1996. № 17. С. 45—93.
2) См., например: Прохорова И. Новая антропология культуры: Вступление на правах манифеста // НЛО. 2009. № 100. С. 9—17; Платт К.М.Ф. Зачем изучать антропологию. Взгляд гуманитария: вместо манифеста // НЛО. 2010. № 106. С. 13—26. См. также дискуссию вокруг статьи К. Платта в том же номере (с. 26—64).