«Войны памяти: Английская конференция о культурной памяти в Восточной Европе (11—12 марта 2011 г.)

В прошлом году европейский научный проект под названием «Войны памяти» (www.memoryatwar.org) создал «исследовательский треугольник аспирантов». В нем участвуют молодые ученые трех ведущих университетов Англии — Кем­бриджа, Оксфорда и Университетского колледжа Лондона. Солнечным утром 11 марта 2011 года аспиранты и профессора этих и нескольких других европей­ских вузов собрались в старинном Королевском колледже Кембриджа (King's College) на первую встречу нового «треугольника». Эта двухдневная конферен­ция положила начало целой серии планирующихся ежегодных встреч по восточ­ноевропейским исследованиям памяти.

Конференцию открыли Александр Эткинд (руководитель проекта «Войны па­мяти», Кембридж) и Эмма Уиддис (руководитель отделения славянских иссле­дований, Кембридж). Ключевым выступлением стала лекция Катрионы Келли (Оксфорд) «Траектории памяти: повседневность в постсоциалистических горо­дах». Соединив исследования памяти с урбанистикой, Келли представила под­робный обзор современных методов мемориализации в крупных российских городах. Рассказав о своих архивных находках бюрократических способов мемо- риализации в поздний советский период, профессор подчеркнула, что коллектив­ная память советского типа стала терять силу. Соответственно, нелепо сегодня ожидать от посткоммунистических стран предсказуемого и равномерного под­хода к своим воспоминаниям. Напротив, одной из основных характеристик постсоциализма является индивидуализация памяти. К этому тезису не раз воз­вращались молодые исследователи в своих докладах.

Джей-Джей Гурга (Лондон) представила свой анализ кинематографических параллелей между настоящим и прошлым в малоизвестном фильме украинского режиссера Роллана Сергиенко «БШ хмари» (1968). Ссылаясь на отсутствие на экране физического тела рассказчика, докладчица предположила, что вступить в роль вспоминающего и забывающего героя предлагается самому зрителю. Зарифа Мамедова (Мюнхен) подчеркнула внутренние противоречия «твердой памяти» сталинских времен — зданий и памятников. По ее мнению, эти объекты сегодня ассоциируются с тяжелыми воспоминаниями, что мешает им стать частью на­циональной и индивидуальной идентичности окружающих их людей. В результате внутри человека возникает борьба между потребностью помнить свое прошлое и невозможностью репрессировать связанные с ним травмы. В качестве примеров такого внутреннего поединка докладчица использовала фильмы «Ближний круг» Андрея Кончаловского и «Катынь» Анджея Вайды. Активную дискуссию вызвал доклад Элеоноры Райан (Лондон), рассматривающий материальные предметы как стимул к амнезии и, напротив, их отсутствие — как стимул к воспоминаниям. Райан представила результаты своих бесед с боснийскими беженцами в Велико­британии, в которых упоминались, к примеру, утерянные фотографии, до сих пор вызывающие у хозяев острую реакцию именно своим отсутствием.

После этой панели участники конференции присоединились к коллоквиуму, посвященному работе Кэти Карут, крупнейшей американской исследователь­ницы памяти. Вместе с оппонировавшими ей профессорами Карут обсуждала применение психоаналитической теории травмы к пониманию сообществ миг­рантов, в том числе беженцев, в США и Западной Европе. Аспирантам «иссле­довательского треугольника» было полезно сопоставить свои представления с теориями коллег, работающих в наиболее продвинутых областях прикладной памятологии.

Утром 12 марта участники конференции собрались вновь, чтобы посвятить этот субботний день пяти панелям молодых специалистов — настоящий марафон, как сказал потом один из аспирантов. Утренняя группа сосредоточилась на го­родской памяти. Эд Сондерс (Кембридж) рассказал об образе Калининграда в поздних работах Андрея Тарковского. По мнению докладчика, вводя этот город в сценарий к «Гофманиане», а также упоминая его в «Жертвоприношении», режис­сер подчеркнул его роль как стратегического объекта в холодной войне. Ханна Бауманн (Оксфорд) рассказала о городском ландшафте Восточного Берлина, где политика идентичности сыграла решающую роль в борьбе за уничтожение или за сохранение социалистических памятников в перерождающейся столице. Динамику сложных отношений между Варшавой и ее Дворцом культуры и науки, особенно после катастрофы под Смоленском, обсудил Михал Муравски (Кембридж). Не­смотря на то, что Дворец служит основным символом влияния России в польской столице, со временем он также стал полноправным символом современной Вар­шавы. Здание «замолчало» после того, как гибель президента 10 апреля 2010 года перенесла внимание людей на иной дворец — Президентский. Топографией скорби назвал докладчик успешное сосуществование двух дворцов в дни траура.

Следующей группой докладчиков стали литературоведы, исследующие роль памяти в постсоветской прозе. Александра Рыхлицка (Лондон) рассмотрела лин­гвистические аспекты пьесы «У нас все хорошо» Дороты Масловской, польского режиссера нового поколения. Традиционный язык культурной памяти, по мнению аспирантки, может стать препятствием к созданию новой коллективной идентич­ности в Восточной Европе. Память завернута в слова, и именно они должны слу­жить кодом к реалиям современной Польши. Таня Захарченко (Кембридж) пред­ставила слушателям битву между памятью и беспамятством в «Ворошиловграде» молодого украинского писателя Сергия Жадана. Анализируя образы и аллегории этого романа, получившего в декабре 2010 года приз «Книга года Би-би-си 2010», докладчица сосредоточилась на дихотомии «память / пустота». Обсудив метафо­рические изображения постсоветской Украины в этом произведении, она отме­тила, что прошлое служит здесь противовесом вакууму современного беспамят­ства. Мария Пашолок (Оксфорд) завершила эту часть конференции тщательным анализом изображения комнат в советских и постсоветских фильмах и книгах. Отметив, что любая комната является в первую очередь обитаемым помещением, которое зачастую выходит за рамки визуальных геометрических границ, аспи­рантка рассмотрела роль внутреннего пространства как особого места пребывания советской памяти. Одним из примеров послужил рассказ Татьяны Толстой «Белые стены», где персонаж срывает обои на старой даче и обнаруживает под ними целое наслоение бумаг, которые относятся к разным моментам российской истории.

Четвертая панель конференции обсуждала память войны и насилия. Оливия Бердак (Лондон) представила результаты изучения войны за независимость в Хорватии 1991—1995 годов. В противовес общепринятому подходу к памяти в бывшей Югославии, где национальные повествования строятся сегодня в ущерб отдельным воспоминаниям, докладчица подчеркнула значимость индивидуальной памяти о войне. Она обратила внимание слушателей на жанр автобиографии, ставший популярным в стране с 1990 года. Эти работы не только подсказывают альтернативные версии событий, но и отражают то, как именно люди восприни­мают эти события и сопутствующие им противоречия. Значимость такого вос­приятия подчеркнула и Моника Жыхлинска (Варшава) рассказом о музее Вар­шавского восстания, который открылся в 2004 году в честь 60-й годовщины этого события. Аспирантка проанализировала, как посетители разных поколений от­зывались о том, что видели в этом заведении. Таким образом, заметила она, музей формирует польскую коллективную память и переписывает события, которым он посвящен. Саймон Льюис (Кембридж) представил свою работу по изучению двух версий — официальной и независимой — национальной идентичности в Бе­ларуси. На основе внимательного разбора двух фильмов, «Брестская крепость» Александра Котта и «Оккупация. Мистерии» Андрея Кудиненко, исследователь продемонстрировал разницу между героическим (неосоветским) и травматиче­ским (независимым) повествованиями.

Предпоследняя панель заговорила об обычаях и ритуалах, связанных с памятью. Джуди Браун (Кембридж) рассмотрела особую обстановку Крыма, где память крепко связана с территорией. Внимание аспирантки привлек академический дискурс о детерриториализации этой памяти, а также положение крымских татар и роль украинского языка в повседневной жизни полуострова. Особое внимание слушателей вызвала Наталья Данилова (Ноттингем) исследованием о современ­ных ритуалах, связанных с праздником 9 мая. Она подчеркнула перемены, про­исходящие в современных западных странах: переход от классической нацио­нальной иерархии поминовения и празднования к личным и семейным ритуалам. Аспирантка опиралась на результаты своих интервью с различными представи­телями российского общества, которым предлагалось ответить на серию вопросов о 9 мая и о своих планах на этот день.

Уже смеркалось, когда последняя группа исследователей заняла свои места за лекционным столом. Они сосредоточились на постсоциалистических дискурсах о памяти. На основе учения Иммануила Канта Кэйт Прайд Браун (Вандербильт) рассмотрела то, как россияне помнят Советский Союз. Опираясь на работу фи­лософа под названием «Ответ на вопрос: что такое Просвещение?», а также на свои интервью в Санкт-Петербурге и Йошкар-Оле, докладчица провела парал­лели между ростом от несовершеннолетия к зрелости по Канту и переменами в сознании россиян — от коммунистической зависимости к капиталистической са­мостоятельности. Эти параллели, однако, оборвались в важном месте: для Канта Просвещение наступало в общественной сфере, в то время как значимость обще­ства практически отсутствует в постсоветском понимании.

Темой двух последних докладов стала Болгария. О тирании памяти рассказал слушателям Филип Ляпов (Оксфорд). Ссылаясь на кровавые события 1876 года в болгарском городе Батак, где после неравной битвы с турецкой армией погибло пять тысяч из шеститысячного населения, аспирант подчеркнул болезненную ре­акцию сегодняшних болгар на недавние попытки двух историков деконструиро- вать процесс вплетения этого события в основные исторические каноны страны. Это тот случай, когда коллективная культурная память встает на пути академи­ческих исследований. О том, как этой же памятью манипулируют внутренние и международные силы, рассказала Радостина Шивачева (Кембридж). Она обри­совала стратегическое использование избранных антисоветских воспоминаний различными участниками болгарской политической арены. На этом кембридж­ский марафон идей и исследований, связанных с восточноевропейской культур­ной памятью, подошел к концу. Следующая встреча планируется в 2012 году.

Несмотря на междисциплинарную основу исследований памяти, объединив­ших в себе историю, политологию, социологию, антропологию, литературоведе­ние, искусствоведение и социальную психологию, их фундаментом остается изучение функций памяти в обществе, где травмы, нарративы, победы и потери — истинные и мнимые — диктуют восприятие и оценку событий, значимых для по­ведения людей. Постсоветское и постсоциалистическое пространство, на котором сегодня распространены многоуровневые конфликты восприятия прошлого, пре­доставляет богатый материал для исследователей этой темы. Конференция аспи­рантов в Кембридже этой весной стала отличным тому примером.

Татьяна Захарченко