Международная конференция «Казимир Малевич: без границ» (Белград, 2—4 декабря 2010 г.)

Проведение международных конференций, посвященных вопросам русского авангарда, стало уже доброй традицией для филологического факультета Белградского университета (состоялись конференции, посвященные Николаю Федорову, Александру Введенскому, Даниилу Хармсу и русскому авангарду в его связи с идеологией и наукой). Конференция, посвященная Казимиру Малевичу, была приурочена к 75-летию со дня смерти художника, к выходу пятитомника сочинений Малевича на сербском языке и публикации четырехтомника парижского искусствоведа Андрея Накова «Malevich — painting the absolute», чей доклад «Художественный приоритет: Малевич, русский футуризм и формализм» открыл первый день конференции. В этом докладе исследователь рассматривал влияние философских (Шопенгауэр) и музыкальных (Вагнер) сочинений на оперу М. Матюшина и А. Крученых «Победа над солнцем», декорации для которой, как известно, были созданы Малевичем.

В докладе Игоря Смирнова (Констанц) «Малевич и философия анархизма» рассматривалась гиперанархистская идеология художника. Взяв в качестве исходного тезиса утверждение Малевича, что бытие по своей природе анархично, докладчик обратил особое внимание на религиозный, социополитический и гражданский анархизм, к которым испытывал интерес художник, но, с другой стороны, указал и на то, что Малевич хотел превзойти все анархистские учения и создать свою, особую онтологическую систему. К теме анархизма обратилась и Нина Гурьянова (Чикаго), которая вместо заявленной темы «Поздний Малевич» посвятила свое выступление статье «Декларация прав художника», опубликованной в газете «Анархия» в 1918 году. Рассмотрение теоретических сочинений художника с точки зрения философии продолжила в своем докладе «Философская критика человека в эссеистике Малевича» Надежда Григорьева (Констанц). По словам докладчицы, художник считал, что природа должна освободиться от человека, так как человек — существо несовершенное, которое, чтобы перейти в беспредметность, должно освободиться от самого себя. Докладчица обратила особое внимание на то, что человек, по Малевичу, стремится прежде всего к покою и бездействию.

Доклад Корнелии Ичин (Белград) «Супрематические мысли Малевича о пустоте» продолжил тему бездействия, пустоты и небытия. Опираясь на «Дао Де Цзин» и философию Хайдеггера, докладчица рассмотрела беспредметность белых полотен («белое ничто») Малевича, являющихся своего рода «нулем формы». Другая часть доклада была посвящена обращению Малевича к своеобразной «четырехмерной» живописи, отраженной в ряде его работ («Дама. Красочные массы в четвертом и втором измерении», «Живописный реализм футболиста» и других), и перекличке деклараций Малевича с теоретическими разработками Эйнштейна и Планка.

Леонид Кацис (Москва) в докладе «От “Темного лика” до “Сказа о трех квадратах”» попытался ответить на следующие вопросы: почему именно в 1913 году появилась «Победа над солнцем», что обозначает солнце в квадрате из декораций этой оперы, к чему относятся красные и черные квадраты Малевича, как это корреспондирует с творчеством Лермонтова и Толстого, а как, с творчеством Лисицкого, Маяковского и Шагала.

В докладе искусствоведа Наталии Злыдневой (Москва) «Куда бежит крестьянин (о фигурации позднего Малевича)» обсуждались образы ветра, бега и движения, присутствующие на картинах Малевича, а также Тышлера, Дейнеки и Лисицкого. Говоря о движении и отклонении от статики на полотнах Малевича, докладчица подчеркнула, что о появлении природы здесь можно говорить как о своего рода повороте к символизму.

Наталия Фатеева (Москва) в докладе «Имя Малевича в русской поэзии» проанализировала методы поэтического анаграммирования имени художника и влияние этого фонетического комплекса на поэзию Геннадия Айги и Андрея Вознесенского, а также на работы художника-концептуалиста Игоря Макаревича.

Взаимодействие живописи и поэзии рассматривалось и в докладе Массимо Маурицио (Турин) «Беспредметность в авангардной поэзии второй половины XX века». Докладчик рассмотрел категорию пустоты в творчестве Генриха Сапгира в качестве переосмысления теории беспредметности Малевича в контексте литературы «бронзового века» и особенно в конкретной поэзии, которую развивал Сапгир.

Валерий Гречко (Токио) в докладе «В поисках универсальной грамматики искусства: теория прибавочного элемента Малевича» указал на два аспекта теоретических построений Малевича: на связь теории прибавочного элемента с важнейшими понятиями теории русского формализма и на интересные параллели, возникающие между теоретическими построениями Малевича и работами о восприятии искусства, ведущимися в последнее время в когнитивной науке.

Выступление польской исследовательницы Гражины Бобилевич (Варшава) «“Ключи к Малевичу” Влодзимеша Павлака» касалось теоретических взглядов польского художника, теоретика искусства и философа Влодзимеша Павлака, главные понятия философии которого перекликались с художественной системой Малевича (среди этих понятий: абстрактность, плоскостность, жесткий геометризм и белизна).

В докладе Ханса Гюнтера (Мюнхен) «Мистическое и утопическое у Малевича» рассматривались мистические корни утопических мотивов в теоретических текстах художника, его отношение к экономии, машинам, а также столкновение супрематизма с общежитием как идеалом коммунальной жизни.

Интересный доклад Ильи Кукуя (Мюнхен) «Двенадцать стульев: Малевич между Гоголем и Н. Маклареном» был посвящен значению стула в композиции выставки «0.10». Докладчик начал свое выступление с физиологических коннотаций слова «стул», а затем обратил внимание на эстетическое осмысление стула в производстве и дизайне, закончив свое выступление рассказом о фильме канадского аниматора Нормана Макларена «A Chairy Tale» (1957), демонстрирующем победу человека над вещным миром.

Кинематографическую тему продолжил доклад Ирины Градинари (Триер) «Эстетика беспредметности: рецепция Малевича в современном авангардном кино: “Чувствительный милиционер” (1992) Киры Муратовой». В докладе Наталии Азаровой и Алексея Лазарева (Москва) «“Быть Казимиром Малевичем”, или Как проникнуть во внутреннее пространство архитектона Малевича при помощи его стихов» было проанализировано строение архитектона Малевича, описанное в его стихотворении 1913 года «Я начало всего...». Внутреннее пространство такого объемного супрематизма, по словам докладчиков, должно отражать все особенности стихотворения — от структуры стиха, его горизонтальных и вертикальных связей — через семантику и звучание — до ключевых слов, подразделяющихся на слова-плоскости и «супрематические» слова. Такой проект должен отличаться от конструктивистской постройки своей статичностью и отсутствием динамики.

Доклад Михаила Вайскопфа (Иерусалим) «Как почернел квадрат Малевича» был посвящен предыстории черного квадрата в России. Появление черного квадрата Малевича Вайскопф связал с тетраграмматоном (четырехбуквенным непроизносимым именем Бога в иудейской традиции), затем черный квадрат был истолкован с точки зрения масонских, демонологических и каббалистических учений, а потом было проанализировано присутствие этого образа в русской литературе.

В выступлении Михаила Мейлаха (Страсбург) «Малевич, идеальное преступление, или Кража века: Харджиев против Янгфельдта» шла речь о скандальном исчезновении четырех супрематистских полотен Малевича из коллекции знаменитого исследователя русского авангарда и в связи с этим рассматривался вопрос, почему Харджиев не подал в суд на шведского слависта Бенгта Янгфельдта, присвоившего эти картины.

Исследование Елены Толстой (Иерусалим) «Художники русского авангарда в неопубликованных воспоминаний Софьи Дымшиц» познакомило слушателей с некоторыми важными фактами биографии жены «красного графа» А.Н. Толстого художницы Софьи Дымшиц, связанными с русскими авангардистами. Докладчица также выразила сожаление, что наследие художницы до сих пор не опубликовано и фактически недоступно исследователям.

Татьяна Йовович (Подгорица) в докладе «Категория невыразимого в русской литературе и живописи К. Малевича», опираясь на размышления  И. Канта и Ж.-Ф. Лиотара, попыталась показать, что возвышенное в художественных произведениях обладает тремя основными качествами: «антизвуком», «антицветом» и «антиизмерением», поскольку музыка возвышенного — тишина, цвет возвышенного — белый, а измерение возвышенного — бесконечность.

Доклад Александра Кобринского (Санкт-Петербург) «Хармс и Олимпов: из комментариев к одной записке» не касался фигуры Малевича напрямую, затрагивая отношения Даниила Хармса и Константина Олимпова — представителей двух разных поколений русского авангарда.

К сожалению, из-за организаторских дел автор этого отчета пропустил выступления Татьяны Никольской (Санкт-Петербург) «Из воспоминаний о Глебовой-Стерлиговой», Натальи Азаровой (Москва) «В свидетели века призывается Казимир Малевич (метафора Алена Бадью в книге “Век”)», Тани Остоич (Белград) «Возобновление произведения: супрематизм в контуре», Владимира Меденицы (Белград) «Малевич: мат в два хода» и Виды Голубович (Белград) «Беспредметное творчество и супрематизм в “Зените”». О важности проведенной конференции свидетельствовало и присутствие молодых докторантов, исследователей Малевича, из Германии, Швейцарии и России, заполнивших аудиторию.

 

 Елена Кусовац