Эстетика и педагогика электронной литературы

(Обзор англоязычных исследований)^[1]

 

ЭЛЕКТРОННАЯ ЛИТЕРАТУРА

 

Электронная литература — это цифровое по своему происхождению литератур­ное искусство, в качестве музы и медиума использующее трансмедийные возмож­ности цифровой среды. В соответствии с определением, данным Организацией электронной литературы^[2], речь идет о «произведениях, которые обладают важной литературной составляющей и используют возможности и контексты, предостав­ляемые автономными либо входящими в систему компьютерами»^[3].

Стремительное возникновение данной области обусловливает потребность в тщательно составленном руководстве для начинающих. Наш обзор имеет целью дать такое руководство посредством аннотирования современных исследований электронной литературы. Общее описание основ современной критики элект­ронно-литературных текстов — задача не из легких, поскольку и прошлое, и бу­дущее этой области находятся в состоянии динамической неуравновешенности. В данной работе мы отодвинем на задний план ее историческую родословную (ее спорные истоки) и сфокусируемся в основном на современных вопросах, дис­куссиях, критических комментариях и критических теориях, определяющих ее потенциальное будущее.

Для продолжающегося развития обсуждаемой исследовательской области по­лезно посмотреть на нее со стороны педагогической. Электронная литература предоставляет учащимся новые объекты в помощь размышлению — и новые способы размышлять об объектах (о текстах), которые мы мыслим известными. Электронная литература трансформировала литературное начало и изменила наше понятие о тексте. Нижеследующий разбор может быть представлен как ряд аннотированных реплик участников дискуссии, предлагающих возможные идеи (и интерфейсы) для интеграции электронной литературы в образование.

Область электронной литературы интернациональна, интердисциплинарна и демонстрирует энергичное развитие. Художники и теоретики, встречающие друг друга на этом поле, являются выходцами из разных дисциплин: от литературове­дения и исследований медиа до вычислительной техники, информатики и истории искусства, — и каждый из них привносит такие посылки, подходы и методологии и выносит на рассмотрение такие вопросы, которые специфичны для его «родной» дисциплины. Сложность и многообразие, характерные для обсуждаемых далее текстов, делают эту область увлекательной для исследователей и студентов.

 

ЭЛЕКТРОННАЯ ЛИТЕРАТУРА: ОБЗОР

 

В основу нашей воображаемой учебной программы лягут три книги из посвящен­ной электронной литературе серии «Medienumbruche» немецкого издательства «Transcript» и одна книга издательства «Continuum». Эти четыре сборника, яв­ляющиеся результатом американо-германского сотрудничества, достаточно ре­презентативны, чтобы дать представление о сегодняшнем состоянии дисциплины. Каждый из них привносит в дискуссию свою перспективу — литературную, ху­дожественную, технологическую, перформативную, — находя точки соприкосно­вения или пересечения между ними. Серия продуманно движется в строгой последовательности: от постулата в первом издании о том, что современные ли­тературные процессы «возникают из социально-технологических сетей», — к ряду конкретных разборов, пристальных прочтений, к применению различных эсте­тических подходов во второй и третьей книгах — и выходит «за пределы экрана» в четвертой книге. Начинающему ученому или студенту такая последователь­ность дает возможность свободно ориентироваться в формирующемся каноне электронно-литературных исследований.

В первом из сборников, носящем название «Эстетика сетевой литературы» (2007)^[4], редакторы П. Гендолла и Й. Шафер формулируют свою рабочую пред­посылку следующим образом: новые формы литературы возникли «как результат запрограммированных манипуляций символами и объединения в сеть компью­теров и их пользователей» (с. 9). Авторы шестнадцати статей, вошедших в книгу, заняты поиском эстетики электронной литературы, размышлением над вопросом о новом литературном качестве, возникающем, когда произведение рождается цифровым — среди программируемых символов и объединенных в сеть поль­зователей^[5]. Каждый участник сборника предлагает свой метод или выдвигает свою идею, что позволяет детально исследовать поставленный вопрос.

Программа электронно-литературной эстетики намечается в статье «Проблема формы» Филиппа Бутца, который предлагает читать литературные формы как программные процессы, а программные процессы — как литературный (поэтиче­ский) материал. Бутц выдвигает такую методику исследования цифрового лите­ратурного произведения, в которой отдельно изучаются уровни последнего: по­верхностный уровень, коммуникативный уровень и метауровень — вместе они задают отправную точку для понимания смысла произведения, его творческой (и творящей) эстетики, а также отношений, задаваемых произведением, между писателем, читателем и символом. Сходным образом и Лосс П. Глейзер призы­вает в своей статье не спеша обдумывать поэтический язык программного кода и в программном коде, поскольку это — именно код и «происходящее на экране со­бытие исполнения кода», манифестирующее возможности цифрового поэтиче­ского произведения (с. 328).

Более прагматичный подход постулирует Роберто Симановски в статье «Голопоэзия, биопоэзия и цифровая литература». Он ставит задачу «перейти от линг­вистической герменевтики к герменевтике интермедийных, интерактивных и перформативных символов», сосредоточившись для этого на «цифровом в цифровой литературе» (с. 47—48). Он указывает на неправомерное присвоение «электрон­ного» как организационного модификатора — постольку, поскольку оно сужает наши теоретические границы, если используется в качестве строгого специфика­тора. Отвергая допущение, что электронная литература — это попросту «электри­фицированная» литература, он указывает на метод анализа, предполагающий отказ от отделения электронного медиума от литературности произведения и, наоборот, учитывающий, что литературное начало на самом деле неотделимо от природы его медиума и перформативного представления (performative surface) единого целого.

Также и подход Гендоллы и Шафера состоит в том, чтобы обновить дискуссию путем проблематизации используемых терминов. В статье «Играя символами» они призывают нас переосмыслить электронную литературу в качестве сетевой литературы, утверждая, что литература как «особый орган восприятия, как "вы­соковольтное" шестое чувство для восприятия социокультурных изменений» ак­тивно и пассивно участвует в сегодняшних технологических сдвигах, вызванных современными сетевыми технологиями (с. 17). Эта взаимозависимость сети и сетевых медиа, по мнению авторов, заставляет нас мыслить электронно-литера­турные произведения как сетевую литературу. Здесь, как и у Симановски, тер­минологическое оборачивается идеологическим; наши термины отражают и опре­деляют дискурс наших идеологий.

Во втором сборнике — «Литературное искусство в цифровом исполнении» (2009)^[6] — собраны содержательные case studies, принадлежащие американским и европейским философам, художникам и теоретикам медиа, и рассматривается сле­дующий вопрос: «На чем может основываться парадигматический метод анализа цифровых произведений искусства?» (с. 7). Составившие книгу исследования принадлежат авторам из разных стран и областей знания и представляют разно­образные модусы аналитической критики. Различные точки дисциплинарного контакта совмещаются на основе тезиса о том, что «механизм произведения ил­люстрирует уникальность его создания на стыке разных платформ, сообщая им поведение, которое идиосинкратично (усиливает свое внутреннее чувство разли­чия) и в то же время достаточно последовательно, чтобы подчеркнуть голос и ха­рактер идентичности (усиливает свое внутреннее чувство целостности)» (с. 6—7).

В предисловии Франциско Рикардо обозначены два различных подхода, пред­ставленные в этом сборнике: «синтетический/формалистический», с одной сто­роны, и «критический/исторический» — с другой. Манифестируя второй из них, Симановски предлагает модель электронно-литературного чтения, исходящую из того, что «первая цель, которой служит цифровое произведение, это быть актом творческого выражения» (с. 17). Он считает, что цифровое произведение «в корне отличается от материального, или печатного, произведения и является более сложным по сравнению с ним» и что оно «заслуживает широкого, экстратекстуального прочтения его творческого контекста» на манер «новой критики», кото­рая практикует пристальное чтение, выходящее за пределы текста и экранов, на которых он демонстрируется (там же). Метод Симановски получит развитие в работе «Цифровое искусство и значение» (2011), рассматриваемой ниже.

Проводящая «синтетический/формалистический» анализ Н. Кэтрин Хейлс выдвигает метод под именем «интермедиация», который расширяет не только акт критики, но и пространство значения. Дерзко — но элегантно — выведенная из уникальной позиции Хейлс как квалифицированного химика и практикующего литературоведа, интермедиация «признает не только человеческие, но и нечело­веческие возможности производства значения» (с. 49). С этой точки зрения ли­тературные тексты предстают как объекты, находящиеся в «процессе постоянного потока взаимосвязей, сетей, процессов» в мире, который не просто в движении, но сам — движение (с. 50).

Другие статьи сборника посвящены «геопоэтике» (К. Квастек), «цифровой поэтике» (Дж. Кейли, К. Фанкхаузер), а также проекту «Сэконд лайф» и интер­активной драме (М. Бекке, Й. Шафер). Каждый из конкретных разборов приво­дит в движение подходы, предложенные в первом сборнике, и становится ценным материалом для проверки жизнеспособности и продуктивности разных методов.

Преподаватели и студенты обнаружат сходства в различиях и различия в сход­ствах, что откроет им возможность полезного диалога.

Руководство «Читая движущиеся буквы» (2010)^[7] содержит исследователь­ские статьи и педагогические наблюдения преподавателей и авторов электронной литературы из Соединенных Штатов, Голландии, Франции, Испании и Слове­нии — и из разных академических контекстов. Книга стала результатом проекта, касающегося образовательных и педагогических вопросов преподавания элек­тронной литературы и его включения в университетские программы; соответ­ственно, она отдельно сосредоточивается на том и другом: методы чтения элек­тронной литературы обсуждаются в первой части, модели обучения — вместе с индивидуальными отчетами практикующих преподавателей электронной ли­тературы — собраны во второй.

Определив литературность как «расположение материала либо использование элементов необычным способом с целью разрушения автоматического восприя­тия и реализации эстетического восприятия», Р. Симановски во вводной статье «Чтение цифровой литературы» формулирует главный для сборника вопрос: «Каковы [литературные] стратегии оформления и остранения в том случае, когда литература имеет цифровое происхождение?» (с. 16).

Также отличающийся многообразием теоретических позиций, этот сборник намечает две основные методологии, имеющие собственные, однако не обяза­тельно противоречащие друг другу или взаимоисключающие, этосы. В первой полагается необходимым строить теорию на прочных, а значит, теоретико-исто­рических основаниях. Согласно второй, необходимо отойти от идеи «дисциплини­рованных» дисциплин и создать по-настоящему междисциплинарное пространст­во для новой/гибридной терминологии и науки. Выбор той или другой мето­дологии влечет за собой важные последствия, которые могут поочередно и/или одновременно усиливать и/или ослаблять изучаемые нами объекты и занимаемые нами критические позиции.

Если мы слишком строго держимся рамок отдельного теоретического дискурса, мы рискуем пренебречь важными элементами того, что должно являться гибридной эпистемой исследования и преподавания электронной литературы. И наоборот, если мы слишком открыты — слишком гибридны, — мы рискуем ли­шить и произведения, и исследование этих произведений их историчности. Гра­ницы и балансы — вещи непростые и должны преподаваться параллельно с объ­ектами и теориями об этих объектах. Как и в случае с предыдущими сборниками, соприкасающиеся здесь различные точки зрения открывают пространство для диалога о самых ярких моментах и скрытых дефектах каждой из них.

В статье «Чтение (в) Сети» Питер Гендолла и Йорген Шафер подчеркивают необходимость осторожной гибридности, предостерегая от чрезмерно упрощен­ных контекстуализаций, способных сбить нас с толку или оказать нам дурную услугу: «То, что на первый взгляд кажется сходствами или аналогиями между ис­кусством новых медиа и модернистской традицией, на деле является симптомами радикального изменения медиатехнологий, чьи средне- и долгосрочные послед­ствия мы лишь начинаем осознавать» (с. 82). Авторы вводят четыре эпистемоло­гические категории, пересмотр которых vis-a-vis с произведениями электронной литературы может сформировать основание для эстетики сетевой литературы: 1) преднамеренность vs. случай; 2) перформативность/исполнение (performativity/performance); 3) возникновение (emergence); 4) игра (game/play) (с. 94). По их мнению, эти четыре категории образуют «эстетический критерий коммуника­ции между человеком и машиной во включенных в сеть медиа», поскольку они стремятся представлять и литературность, и «уникальное эстетическое различие», которое мы находим в электронно-литературных произведениях (с. 92).

Ноа Уордрип-Фруин в статье «Пять элементов цифровой литературы» согла­шается: чтобы правильно читать цифровую литературу, нам следует избегать по­верхностных категоризаций. Он пишет, что «мы должны быть точными касательно поведения системы и опыта пользователя — и четко понимать, что влияние данных на восприятие не менее существенно, чем процесс и взаимодействие [interaction]» (с. 40). Согласно Уордрип-Фруину, мы можем получить упорядоченную схему категоризации путем проверки разных возможных методов (он предлагает че­тыре) и определения того из них, который лучше соответствует нашим исканиям. Уордрип-Фруин обдуманно отдает предпочтение процессам в электронно-лите­ратурном произведении, полагая, что более пристальное внимание к ним не только необходимо, но и полезно для изучения электронной литературы.

Первый способ (способ 1) — не столь уж далекий от ранней попытки М.-Л. Райан в «Текстуальности киберпространства» (1999)^[8] категоризировать цифровую литературу через работу компьютера — различение произведений, использующих вычислительные операции лишь на стадии создания или же на стадиях создания и чтения. Такой путь представляется некорректным ввиду слишком узкой схемы классификации и довольно обманчивым в своей кажущейся простоте, поскольку многие произведения не так легко группируются на основе понятия об их функ­циях и функционировании. Кроме этого, Уордрип-Фруин предлагает разграничи­вать произведения электронной литературы в зависимости от их внутреннего по­тенциала варьирования (способ 2), их входящих потоков (способ 3) или же уровней взаимодействия с человеком (способ 4). Каждый способ имеет свои оче­видные и скрытые плюсы и минусы. Хорошая отправная точка для демонстрации последних начинающему студенту или исследователю — испытание способов, предлагаемых автором.

Уордрип-Фруин также называет пять ключевых элементов, которые должны учитываться при чтении цифровой литературы и тестировании разных парадигм электронно-литературного чтения: данные, процессы, взаимодействие, поверх­ность (surface) и контекст. Хотя эта схема и полезна для (предпринимаемого ав­тором) анализа различных частей произведения электронной литературы, с нею нужно быть осторожным. Произведение искусства — это одновременно все его части, и когда мы пытаемся изучать каждую часть изолированно, мы рискуем по­терять по ходу разбора целое.

Подтверждая это, Джон Зурн в статье «Фигуры в интерфейсе» пишет: «„если мы хотим разработать процедуру пристального чтения цифровых литературных текстов, мы должны постараться показать, как поддающиеся определению каче­ства медиума, в котором производится, демонстрируется и распространяется текст, конструктивно пересекаются с поддающимися определению стратегиями оформления, которые делают текст узнаваемым в качестве "литературы" <...> критика такого подхода будет требовать, чтобы в каждом отдельном случае при­стального чтения мы спрашивали себя, являются ли вычислительные операции сущностными именно для литературных качеств текста или же только для суще­ствования текста как артефакта особого рода» (с. 60). Зурн полагает, что именно неопределенное различие между литературным и артефактным затуманивает на­рождающийся критический дискурс. Хотя Зурн находит эту неопределенность симптоматичной, она может, в самом деле, быть продуктивным образом исполь­зована в наших исследованиях и преподавании. Рассматривая неопределенности, можно обнаружить специфические свойства.

Две другие заслуживающие внимания статьи сборника — «Подходы к цифровой литературе» Рейне Коскимаа и «От пересмотра к ретроинтенционализации» Астрид Энслин. Коскимаа выдвигает идею об авторе-киборге и подвергает теоретическому разбору темпоральность литературных кибертекстов (с. 129). Энслин же предлагает подход, названный ею «киберсоматической критикой» и помещающий в центр вни­мания роль тела и его воплощенных (embodied) механизмов в процессе чтения элек­тронной литературы. Этот подход сочетает в себе феноменологическое и биологи­ческое начала, поскольку они задействованы в процессе чтения.

Четвертый сборник — «По ту сторону экрана: Трансформации литературных структур, интерфейсов и жанров» (2010)^[9] — открывается статьей «Переборка ли­тературного» Йоргена Шафера. В ней ставится вопрос: «Каким образом литера­турное начало <...> сохраняет валидность для литературных процессов в компью­теризированных медиа?» (с. 27). Отвечая на этот вопрос, он задает еще один: как нам выйти за пределы вопроса о литературности и включить междисциплинар­ные подходы, например из семиотики, лингвистики, нейробиологии, вычисли­тельной техники и перформативных/акторных теорий, в нашем поиске теории электронно-литературных произведений? Автор настаивает на установлении но­вых связей между знаниями, относящимися к разным дисциплинам.

В статье «Память и движение» Мария Энджел и Анна Гиббс обращаются к ма­териальности письма в среде новых медиа и исследуют, что происходит при пере­ходе от алфавитных режимов коммуникации к режимам, «основанным на новых технологиях образа, захвата движения и жеста» (с. 123). По их мнению, «с элек­тронным письмом слово возвращается в какой-то мере к совершаемому (соци­альному) событию (а также к магии и ритуалу, связанным с анимизмом) и уже не является бездушным типографическим изображением, связанным с формами приватизированного чтения (книги)» (с. 129).

Джон Кейли в статье «Гравитация листа» утверждает, что литературные формы в новых медиа лишь делают видимой всегда наличествующее сложное от­ношение между языком, в особенности искусством слова, и его средой (media). Он объясняет: «Поскольку язык был сведен к разуму, голосу и, параллельно с этим, к "поверхности листа", мы усвоили его бытие-во-всех-возможных-мирах как таковое. Когда же он помещается в "новые медиа", мы пробуждаемся к пере­живанию его никогда-не-существовавшей-принадлежности-к-этому» (с. 200). Ис­следуя миры литературных объектов, связанных с новыми медиа, он сосредоточи­вается на пространстве письма в четырехстенной интерактивно-проективной «Пещере» — автоматической виртуальной среде «CAVE». Когда мы переживаем опыт чтения — или языка — внутри «Пещеры», пишет Кейли, мы сталкиваемся «со странным отношением между языком и медиа, между языком и его воплоще­нием в мирах, создаваемых медиа» (с. 216).

Н. Уордрип-Фруин в статье «По ту сторону сложной поверхности» также об­ращается к пространству «Пещеры» и тому, как оно раскрывается художнику. «Когда художники выбирают и перерабатывают сложные поверхности для своих произведений, — пишет он, — ожидания могут создаваться более гибко и, воз­можно, более мощно, нежели при работе с типовыми конфигурациями (будь то экраны персональных компьютеров или книги-кодексы)» (с. 246).

Далее авторы сборника выходят за пределы экранов и рассматривают целый ряд интерфейсов и медиа: Н. Кэтрин Хейлс обращается к кодам радиочастотной идентификации; Дин Григар обсуждает гиперссылки в пространствах трехмер­ных перформансов; Франциско Рикардо, Джереми Хайт и Жан-Пьер Бальп рас­сматривают локативные медиа; Йохан Венус сосредоточивается на видеоиграх. Также в этом сборнике затрагиваются важные вопросы архивации, презентации (подготовки и курирования) и консервации электронной литературы^[10]. Четвертая в серии, эта книга хорошо демонстрирует нынешнее состояние исследований электронной литературы.

Наша программа чтения для начинающих студентов, ученых и преподавателей электронной литературы была бы неполной без добавления «Электронной лите­ратуры» Н. Кэтрин Хейлс (2008)^[11]. Эта небольшая книга стала (и является до сих пор) наиболее авторитетной работой по электронной литературе. Она содержит самые актуальные (на момент публикации) вопросы, определения, понятия и контексты и отличается хорошим стилем, что делает ее интересной как новичкам, так и экспертам. Хейлс указывает на важных исторических предшественников и касается контекстов, содержания и кодов электронно-литературных произведе­ний. Весьма значимы и предыдущие книги автора^[12].

 

ОНЛАЙН-ПРОСТРАНСТВА ЭЛЕКТРОННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

Посвященные электронной литературе интернет-сайты предоставляют студентам и исследователям ценные и актуальные сведения. К числу наиболее значимых из множества подобных сайтов относятся:

• сайт Организации электронной литературы — http://eliterature.org/,
• «Electronic Book Review» — http://electronicbookreview.com/,
• «Netpoetic» — http://www.netpoetic.com/,
• «HTLit» — http://htlit.com/,
• многоязычный «This Week in E-Lit» — http://paper.li/eliterature,
• рецензируемый научный онлайн-журнал о новых медиа и сетевом искус­стве «Hyperrhiz: New Media Cultures» — http://hyperrhiz.net/,
• журнал о цифровом письме и искусстве «The New River» — http:// www.cddc.vt.edu/j ournals /newriver/,
• журнал о поэзии в новых медиа «Poems That Go» — http://poemsthatgo. com/,
• журнал о гипермедиа «Beehive» — http://beehive.temporalimage.com/,
• «The Iowa Review Web» — http://iowareview.uiowa.edu/TIRW/ и
• «Electronic Poetry Center» — http://epc.buffalo.edu/.

Курированные коллекции электронно-литературных произведений можно найти в библиотеках и архивах Организации электронной литературы (http:// directory.eliterature.org/).

 

«ПОДПОЛЯ» И СПУТНИКИ ЭЛЕКТРОННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

«ПОДПОЛЯ»

Некоторые основные, как их принято называть, «подполя» электронной литера­туры стали особенно популярными среди исследователей и студентов. Адекват­ный обзор этих «подполей» должен включать гипертекстовую прозу, цифровую поэзию и интерактивную прозу, а также содержать краткий экскурс в область ли­тературно-цифрового искусства.

Современная цифровая гипертекстовая проза, пожалуй, впервые была с успе­хом опробована и теоретически осмыслена Майклом Джойсом, автором класси­ческого гипертекстового сочинения «пополудни» («afternoon», 1987). В работах о гипертекстовых педагогике и поэтике (1995) и возникновении сетевой культуры (2000)^[13] Джойс говорит о гипертекстовой прозе и «вновь выявленных сознании и познании», которые развиваются по мере того, как мы интегрируем виртуальное с реальным и реализуем различные воплощения наших цифровых «я». Более све­жий анализ гипертекстовой литературы представлен в работе Элис Белл «Воз­можные миры гипертекстовой прозы» (2010)^[14]. Белл предлагает теорию и метод критического понимания гипертекстовой прозы и делает то, что «новые критики» могли бы понять как технопостмодернистский повтор пристального чтения — при­менительно к четырем фундаментальным произведениям гипертекстовой прозы. Подобно Симановски и другим рассмотренным выше авторам, Белл заставляет нас — как читателей, теоретиков и преподавателей — предпринимать системати­ческую и аналитическую критику электронно-литературных произведений.

Обзор интерактивной литературы — то есть такой, которая значимым образом реагирует на ввод данных, — можно найти у Ника Монтфорта — в книге «Изви­листые узкие проходы» (2003)^[15] и более новых статьях и постах на его сайте http://nickm.com/if/. Его «Приключение в стиле», использующее созданную им же интерактивно-литературную программу «Curveship», служит типичным пред­ставителем данной категории: в нем «игроки вводят короткие команды на есте­ственном языке, результат каждого действия симулируется, и в тексте описыва­ется новая ситуация». «Интерактивная проза, — говорит Монтфорт, — стремится к человекоподобному диалогу на естественном языке, а не к взаимодействию по­средством командной строки»^[16].

Многое уже сделано в «подполе» цифровой поэзии, которая сама делится на под­категории: от «Цифровой поэтики» (2001) Л.П. Глейзера и «Поэтики новых медиа» (2006) под редакцией А. Моррис и Т. Свисса — до «Доисторической цифровой поэ­зии» (2007) и «Новых направлений в цифровой поэзии» (2012) К. Фанкхаузера.

Цель сборника «Поэтика новых медиа: контексты, технотексты и теории»^[17] — представить электронную поэзию как часть электронно-литературного дискур­са и, вместе с тем, отграничить ее от других видов электронной литературы. Сбор­ник помещает электронную поэзию внутри особого языка произведений циф­рового литературного/визуального искусства, а также подчеркивает ее проис­хождение из великих традиций поэзии и экспериментальной поэтики. Статьи сборника обращаются к трем категориям, вынесенным в его подзаголовок: кон­текстам, окружающим электронную поэзию; репрезентативным технотекстам, подборка которых может служить примером для последующих подобных со­браний; а также различным теориям электронной поэзии, предоставляющим рамку для ее исследования и/или ее включения в поэтические или литературные учебные курсы.

Электронная поэзия может быть связана с различными историческими тради­циями: так, Аделаида Моррис и Джей Болтер возводят начало электронной поэзии к авангардным произведениям Малларме, Аполлинера и художников-дадаистов, тогда как другие указывают, что подлинная новизна поэзии новых медиа скрывается в запрограммированных глубинах стихотворения. В этом же сборнике Лосс П. Глейзер, Талан Меммот и Джон Кейли сосредоточиваются на кодировочных и программных аспектах (грамматике?) электронной поэзии, тем самым ориенти­руясь скорее на поколение цифровой по происхождению поэзии, наследующей своим традиционным поэтическим предкам, но шагающей весьма далеко вперед.

По тому же пути идет в «Языке новых медиа» (2002) Лев Манович^[18]: он про- вокативно и, возможно, слишком резко отделяет литературную форму от произве­дения и фактически математизирует электронную поэзию — и в целом электрон­ную литературу, — заявляя, что она имеет скорее алгоритмическое, числовое устройство, нежели основанное на формальном (алфавитном) языке. «Все объ­екты в новых медиа, созданы ли они с нуля на компьютере или конвертированы из аналоговых медиаисточников, состоят из цифрового кода; они — числовые ре­презентации» (с. 27).

«Доисторическая цифровая поэзия» К. Фанкхаузера^[19] — «археологическое» исследование социально-исторических и художественно-структурных путей и корней цифровой поэзии. Как и Моррис, Фанкхаузер задается вопросом о нова­торском характере цифровой поэзии и, как многие, видит в ней детище авангарда и экспериментальных традиций. Чтобы реализовать свой археологический метод, он работает в соответствии с весьма широким — и, возможно, неудовлетворитель­ным — определением цифровой поэзии: «Стихотворение является цифровым, если программирование или процесс (программные средства) явным образом применяются в ходе сочинения, генерирования или презентации текста (комби­нации текстов)» (с. 22). Подобный разворот в сторону археологии в духе Фуко образует интересный подход к изучению электронной литературы. Хотя и не бу­дучи привлекательным для каждого исследователя, он все же может послужить моделью исследования. Содержание книги Фанкхаузера ценно и значительно, она охватывает такие небезынтересные для студентов темы, как генерирование текста, визуальные произведения, цифровой код и медиация. Хотя книга посвя­щена в первую очередь цифровой поэзии, ее содержание легко применимо к более широкому обсуждению цифровой литературы.

В своей новейшей книге «Новые направления в цифровой поэзии» (2012)^[20]Фанкхаузер выходит за рамки археологического метода и переходит к модели, интегрирующей цифровую поэзию с телом художника и миром искусства. «Как в случае с опытом прохода через аркаду [где "толпа, наряду с архитектурой, стала зрелищем"], движение вдоль структуры цифровой поэзии приводит нас к пони­манию, что среда столь же текуча и критична для рефлексивного опыта, как и само видимое содержание». Он считает, что «появление новых видов динамиче­ских, использующих интернет-технологии средств коммуникации, инсталляций и иных видов "аркад", с помощью которых может быть получено поэтическое про­изведение», требует усовершенствованной «экспедиции» (с. IX).

Фанкхаузер в этой новой работе уделяет больше внимания процессуальному уровню и организационной формуле, заложенной в каждом отдельном стихотво­рении, а не работе самого медиума в целом. Автор был литературоведом, преж­де чем стать исследователем медиа — если, конечно, такое разграничение воз­можно, — и, хотя он признает важность медиума, для его опытов пристального чтения характерна фокусировка на модусе становления стихотворения, а не спо­собе его существования. Он стремится показать, что цифровое стихотворение «функционирует как нечто отличное от поэзии, представленной на компьютере», и является чем-то иным, нежели «электрифицированное» печатное стихотворе­ние (с. 1). Для этого он вскрывает процессы, лежащие в основе поведения интер­фейса и демонстрируемого на экране изображения.

Книга Р. Симановски «Цифровое искусство и значение» (2011 )^[21] охватывает несколько «жанров» электронной литературы как произведений цифрового ис­кусства. Симановски осуждает типичный современный подход к цифровой эсте­тике — подход, учитывающий аудиторию и исключающий критика, — с тем что­бы перефокусировать дискуссию и заново включить в нее роль критика. Он призывает к возвращению критического взгляда: «Учитывая рост значения циф­ровых медиа во всех сферах социальной и культурной жизни, необходимо оп­ределить концептуальные рамки для понимания социальных изменений, выз­ванных цифровыми медиа, и показать студентам и читателям, как критически взаимодействовать с культурой цифровых медиа» (с. 1). Симановски отстаивает герменевтический подход к пристальному чтению электронной литературы, уко­рененный в традиционном дискурсе, приспосабливающий старую терминоло­гию и вырабатывающий новую. Необходимо, продолжает автор, разработать семантику (а также прагматику, семиотику и этику) гиперссылки, кода и цифро­вого изображения и пересмотреть то, как цифровое начало усложняет такие традиционные понятия, как, например, «тело», «присутствие» и «исполнение» ( « performance » ).

Развивая цифровую эстетику, Симановски предостерегает (как он делал это в рассмотренных выше сборниках) от разработки «доминант» — ошибочного вы­движения на первый план одного аспекта произведения (например, поэтического или цифрового) за счет другого; он отвергает «принятие кода как такового за счет его материализации, принятие телесного действия за счет когнитивной рефлексии, а также принятие чистого присутствия произведения искусства за счет исследо­вания семиотического значения» (с. XI). Однако важно заметить, что он отнюдь не отвергает этого категорически: хотя код, тело и присутствие недостаточны для нее по отдельности, цифровая эстетика не может существовать без их критиче­ского учета. Его позиция требует и независимого пристального чтения, и одновре­менного учета внешних аспектов создания произведения, его контекста и значе­ния. Как пишет Симановски, «код имеет такое же значение, какое имеет его материализация в тексте, звуке, визуальном объекте и процессе для переживания произведения его аудиторией. <...> Телесный опыт в рамках интерактивного про­изведения — более или менее преднамеренный результат такого творческого вы­ражения, и потому он требует интерпретации от лица зрителя или участника взаи­модействия» (с. X).

Цель его работы — ввести в исследования медиа литературные навыки при­стального чтения, а в литературную эстетику — проблемы исследований медиа. «Предлагая студентам и внимательным читателям навыки, а не знание, — пишет он, — мы учим их тому, как создавать собственное знание» (с. XI) — и, добавим, собственные произведения цифрового литературного искусства.

Авторитетный специалист по электронной литературе Н. Кэтрин Хейлс со­гласна с этим — и рекомендует сочетать в учебной аудитории обучение навыкам чтения электронной литературы с параллельным обучением созданию электрон­ной литературы. Создавая собственные произведения в среде, точно воспроизво­дящей типичные условия работы автора — совместной, транслитературной, ак­тивной, многоуровневой, программируемой и кодированной, — студенты могут достичь более глубокого понимания данной области и ее предмета. Студенты вы­водят понятия из сочинений и из сочинения — практического создания — элек­тронной литературы.

 

СПУТНИКИ

Хотя мы обсуждаем здесь современные работы, отражающие текущее состояние электронно-литературных исследований, стоит указать начинающему читателю электронной литературы и на ее периферийные связи и ответвления.

Замечательный источник для занимающихся электронной литературой — сборник «Критический аппарат для исследований медиа» (2010) под редакцией Марка Хансена и Уильяма Митчелла^[22]. В нем берутся изучаемые нами объекты и идеи: искусство, тело, материальность, язык, информация, технология, сети, время и пространство и т.д. — и помещаются в контекст медиа, а одновременно с этим и медиа помещаются в контекст этих понятий. Вместо использования той или иной области медиа (например, кино) для исследования понятий, в сборнике делается обратный ход: понятия используются для исследования медиума/медиа. Другими словами, это книга не об отдельном средстве коммуникации, а о поня­тиях и о том, как они проблематизируются или манифестируются в медийном выражении. Такого рода проект может быть продуктивно воспроизведен в учеб­ной среде, и эта книга действительно используется как организующий текст в ряде курсов по новым медиа.

В сборнике представлены контексты и подтексты, а также динамическая ин­тертекстуальная дискуссия, касающиеся изучения новых медиа; его авторы — одни из наиболее уважаемых теоретиков, работающих в этой сфере. Книга вклю­чает статьи Джоанны Дракер («Искусство»), Билла Брауна («Материальность»), Уильяма Дж.Т. Митчелла («Образ»), Бернарда Стиглера («Память»), Н.К. Хейлс («Кибернетика»), М. Хансена («Новые медиа»), Джеффри Уинтроп-Янга («Hard-/ Soft-/Wet-ware») и Дэвида Уэллбери («Системы»). В плане рассмотрения элек­тронных литературных произведений в философском контексте полезна также «Новая философия для новых медиа» (2004) Марка Хансена^[23].

Основательный обзор (в виде генеалогии) исследований новых медиа со­держится в «Хрестоматии по новым медиа» под редакцией Н. Монтфорта и Н. Уордрип-Фруина^[24]. Этот сборник стал весьма популярным во многих универ­ситетских курсах по цифровым медиа. Вошедшие в него статьи разных авторов — от Эспена Аарсета и Донны Харауэй до Мановича и Шерри Тёркл — прослежи­вают историю и предысторию данной области. В работах представлены произве­дения и идеи дизайнеров, ученых, художников, специалистов по компьютерным наукам, романистов и теоретиков во временном диапазоне с 1941 по 1994 г., ко­торые внесли вклад в оформление современного дискурса о новых медиа и элек­тронной литературе.

 

ЧТЕНИЕ ЭЛЕКТРОННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

 

Наше последнее замечание на тему исследования и преподавания вдохновлено Уордрип-Фруином, который в «Чтении движущихся букв» пишет: «Остается, думаю, еще поучиться читать, чтобы читать электронную литературу» (с. 41). Действительно, мы должны учить студентов — и учиться сами — читать цифро­вую литературу не только критическим, но и цифровым образом. Хейлс отмечает, что наши студенты склонны читать цифровой текст поверхностным, «диагональ­ным» способом, проистекающим не из литературного, а из повседневного, пре­имущественно коммуникационного чтения в Интернете, олицетворяющего их (наше) отношение к кибертексту. Важно, чтобы мы учились — и учили — новым способам чтения, которые ломали бы эти привычки и способствовали обретению навыков чтения цифровой литературы — и способности ценить литературные си­стемы и структуры, созданные в эпоху, когда литература становится по-совре­менному трансмедийной^[25].

Пер. с англ. В. Третьякова