Мануэла Ковалев
Международная конференция «Языки Сорокина: медиальность, межкультурность, перевод»
(Университет Орхуса, Дания, 29 марта — 1 апреля 2012 г.)
Владимир Сорокин считается одним из наиболее значительных и радикальных писателей в современной российской литературе. В России и Германии его творчество широко обсуждается, в равной степени привлекая к себе внимание литературных критиков и литературоведов (первая конференция, посвященная анализу произведений Сорокина, состоялась еще в 1997 году в Университете Мангейма, Германия). В англо-американском академическом мире изучение его творчества только началось. Университет Орхуса в Дании внес значительный вклад в этот процесс, организовав первую конференцию, посвященную писателю, на английском языке за пределами России, проходившую с 29 марта по 1 апреля 2012 года. Исследователи и переводчики из Австрии, Великобритании, Германии, России, Скандинавии и США обсудили многоязычие и многообразие лингвистических аспектов в различных произведениях Сорокина, уделяя внимание металингвистическому аспекту его поэтики.
Конференция открылась вступительным словом Анне Мари Пахуус, заместителя декана по исследованиям отделения гуманитарных наук Университета Орхуса. Организаторы форума, Тине Розен, доцент кафедры русской литературы Университета Орхуса, и профессор Университета Пассау Дирк Уффельманн, выступили с приветственным словом, представив участникам основные темы открывшейся конференции.
В ключевом докладе конференции «Телесность речи Сорокина» Марк Липовецкий (Колорадо) определил трансформацию языка в телесные образы в качестве одной из главных отличительных черт творчества Сорокина. Этот троп, названный Липовецким «телесным воплощением», представляет собой основу метода деконструкции, применяемого в отношении авторитарной речи, символов и культурного повествования. Согласно Липовецкому, «телесность текста» является одним из ключевых составляющих творчества Сорокина. Основываясь на всем творчестве писателя (начиная с ранних произведений и заканчивая самыми последними), докладчик продемонстрировал, что трансформации у Сорокина затрагивают различные формы и направления, превращая дискурсивное в телесное и телесное в духовное. В качестве примера был приведен роман «Голубое сало» (1999), сюжет которого вращается вокруг одноименной фантастической субстанции, вырабатываемой в качестве побочного продукта творческого процесса клонами великих русских писателей. Докладчик также предположил, что голубое сало символизирует литературу как материализованную священность. В других произведениях писателя эта цепочка трансформаций выглядит противоположным образом — телесное распадается в дискурсивное. Этот тип трансформации — фрагментация телесности — проявляется в произведении «Тридцатая Любовь Марины» (1982—1984). В более поздний период творчества Сорокина трансформация дискурсивного в телесное и распад телесного сосуществуют. В более поздних текстах писатель также применяет несколько повторяющихся лейтмотивов в качестве метафор бесконечной взаимной трансформации телесного в духовное и наоборот. К примеру, еда у Сорокина часто обозначает процесс буквального переваривания культуры. Другим повторяющимся лейтмотивом можно назвать тему наркотиков (например, в «Голубом сале» и «Dostoevsky-Trip»), льда и снега (в трилогии «Лед»). Докладчик также утверждал, что вышеупомянутый троп Сорокина отражает евангельскую формулу «И Слово стало плотью». Используя телесные воплощения, Сорокин высмеивает власть авторитарной речи и идеологии, которые могут быть представлены как пример неокинизма в современной российской литературе.
Первый день конференции был посвящен теме «Материальные языки Сорокина». Надежда Григорьева (Университет Тюбингена, Германия) в докладе « "Говори, сердце...":Мистические языки Владимира Сорокина» утверждала, что протагонисты Сорокина «говорят сердцем», используя язык сердца в прямом значении этого слова. Отождествляя мистический язык сердца с основой повествования во многих произведениях Сорокина, докладчица показала, что источники «языка сердечного пульса» прослеживаются во многих произведениях более ранних периодов, включая «Cor ardens» Вячеслава Иванова (1907) и «Каширское шоссе» Андрея Монастырского.
Второй доклад секции, представленный Ильей Калининым (Смольный институт свободных искусств и наук, Санкт Петербург), назывался «Голубое сало языка. Металингвистическая утопия Владимира Сорокина». Докладчик предположил, что Сорокин никогда не относился к языку с той долей скепсиса, которая характерна для концептуалистов-постмодернистов. По его мнению, язык Сорокина приобретает генеративную силу, выделяющую энергию, но не разрушающую текст. Гипернатуралистическая материализация языковых метафор (например, в «Норме», «Голубом сале» и «Пире») поддерживает креативную силу языка. Описывая эти механизмы высвобождения органической энергии языка (как в ядерной реакции), Калинин рассмотрел «голубое сало языка» как символ языкового вещества, выделяемого в ходе столкновения различных дискурсивных методов.
Секция завершилась докладом Максима Марусенкова (Москва), проанализировавшего романтические тенденции в творчестве Сорокина в докладе «Романтический дуализм в творчестве Владимира Сорокина». Докладчик предположил, что использованные Сорокиным романтические лейтмотивы и идеалы играют важнейшую роль во многих произведениях писателя. Образы порочных идеалов, антиидеалы и лейтмотивы постоянно ускользающих стремлений — главные романтические составляющие художественного мира Владимира Сорокина.
Следующие доклады были посвящены теме «отдаленных языков». Мануэла Ковалев (Университет Манчестера, Великобритания) в докладе «Пустые слова? Непристойные языки в "Голубом сале" Сорокина» проанализировала функции обсценной лексики в одном из самых известных романов писателя. Обратив особое внимание на поэтическую и перформативную функции такого типа лексики, докладчица предположила, что писатель употребляет эту лексику в качестве деконструктивного элемента, раскрывая конструируемую структуру реальности и пределы текста. Принимая во внимание, что обсценная лексика означает гениталии и половой акт, докладчица рассмотрела взаимосвязь между такой лексикой и телесностью, затронув скандал, вызванный романом «Голубое сало» в 2002 году.
В докладе «Китайское будущее в творчестве Сорокина» Дирк Уффельман (Университет Пассау, Германия) утверждал, что с точки зрения эстетической гомогенности тексты Сорокина воспринимаются как «хорошее» письмо, за исключением его «китайских» текстов: «Голубое сало», изданное в 1999 году, и два коротких текста «Ю» и «Concretные», которые были включены в сборник «Пир», изданный в 2001 году. Докладчик проанализировал поэтику «плохого» письма в этих текстах и сравнил ее с «хорошим плохим письмом» Сорокина в ранних и поздних произведениях.
Мартин Паульсен (Университет Бергена, Норвегия) выступил с докладом «Латиница в творчестве Сорокина», в котором показал, что латиница широко представлена в русской литературе на протяжении столетий, например в длинных диалогах на французском языке в классических русских романах. Рассуждая о латинице как одной из главных отличительных особенностей творчества Владимира Сорокина, Паульсен предложил типологизировать латиницу в произведениях писателя и рассмотрел ее значение в свете последних тенденций развития русской языковой культуры.
Третья секция прошла под названием «Повествование и дискурс». Нариман Скаков (Стэнфордский университет, США) представил доклад «Слово в "Романе"». Используя теорию Бахтина о «слове в романе» как отправную точку, докладчик предположил, что в «Романе» писатель стилизует романную стилистику, которая сама основана на разноречии и подражании живому языку. Однако «стилизация стилизации» создает некий семантический вакуум, трансформируя сакральное и жизнеутверждающее «слово-логос» Бахтина в пустословие. Конец «Романа», представляющий собой трафаретное текстовое воспроизведение бессмысленно-садистских действий главных героев, является яркой иллюстрацией этой трансформации, в результате которой человеческий облик «слова» теряется и становится постмодернистским приемом.
Петер Дойчман (Университет Граца, Австрия) в докладе «Повествовательный дискурс в прозе Сорокина» рассмотрел различные формы дискурса в произведениях писателя. Несмотря на то что тексты Сорокина основываются на «готовых» типах речи и стилистических клише, на повествовательный дискурс в творчестве Сорокина пока обращают мало внимания. Докладчик рассмотрел, какие методы повествования чаще всего употребляются писателем, и попытался определить их литературные и эстетические функции. В то же время он предположил, что тексты писателя не только основаны на «готовых» типах речи, но и включают в себя «оригинальный» дискурс. Визуализируя механизмы, действующие в повествовательном дискурсе, Сорокин отчуждает читателя от самого повествования, так как читатель не может идентифицировать себя с персонажами произведения, оставаясь, таким образом, сторонним наблюдателем вымышленной конструкции.
Хосе Аланиз (Университет Вашингтона, США) и Эллен Руттен (Университет Бергена) выступили в рамках секции «Собственный язык писателя?». В докладе «Язык писателя: глоссолалия, заикание и критика языка в творчестве Владимира Сорокина» Аланиз предположил, что заикание писателя (Сорокин стал заикой в пятнадцать лет) — неотъемлемая часть его поэтики и играет важнейшую роль в декодировании его текстов. В первую очередь это касается романов «Норма» и «Роман» и рассказа «Месяц в Дахау», так как в этих произведениях особое значение придается телесности языка (в буквальном и переносном смысле). Таким образом, докладчик показал, что глоссолалия Сорокина является одной из форм телесности текста и раскрывает метафизическую реальность, находящуюся за пределами дискурса.
В докладе «"Я лично дважды прослезился": Язык искренности Владимира Сорокина» Эллен Руттен (Университет Амстердама) проанализировала использование сентиментальной риторики самим автором и его критиками. Докладчица предположила, что в последние годы Сорокин использует сентиментальную риторику в своем творчестве, отражая дух новой искренности в обществе «постпостмодернизма». В отличие от периода перестройки и ранней постсоветской России, когда концепция искренности использовалась в качестве поэтической стратегии во взаимоотношении с прошлым, с начала 2000-х искренность и в более широком понимании сентиментальная риторика, напротив, стали играть ведущую роль в различных дебатах, касающихся взаимоотношения с настоящим и социально- экономических трудностей, испытываемых посткоммунистическим обществом.
Последняя секция первого дня называлась «Сакральное и абсурд». Илья Кукулин (НИУ ВШЭ, Москва) выступил с докладом «Представление (квази)сакральных пространств в советском и постсоветском кино: от "Сталкера" до "Мишени"». В своем докладе Кукулин рассмотрел фильм «Мишень» (2011), снятый Александром Зельдовичем по сценарию Владимира Сорокина, и «Овсянки» (2010) — фильм Алексея Федорченко, снятый по мотивам произведений Дениса Осокина. Оба фильма отражают влияние русских концептуалистов, которые интересовались созданием мифов волшебных мест. Докладчик утверждал, что сакральное место в «Овсянках» принимает форму поляны (место проведения языческих ритуалов), а «Мишень», в свою очередь, показывает скрытое волшебство «мишени» как «места концентрации власти» в позднем тоталитарном режиме.
Первый день конференции закрылся презентацией монографии Максима Марусенкова «Абсурдопедия русской жизни Владимира Сорокина: заумь, гротеск и абсурд», в которой утверждается, что заумь, гротеск и абсурд — «три главных конструкта, <...> образующи[х] художественный мир Сорокина и составляющих] целостный эстетический комплекс, который обнаруживается на всех этапах литературного пути Сорокина»[1].
Второй день конференции открылся секцией «Архаичные языки». Ингунн Лунде (Университет Бергена) в докладе «Одновременность неодновременного: Диахронические аспекты» проанализировала диахронические аспекты языка писателя, фокусируясь в основном на недавно опубликованном сборнике коротких рассказов «Моноклон» и повести «День опричника». Докладчица утверждала, что Сорокин использует не только несопоставимые стилистические и лингвистические подходы, но также специфическую смесь диахронически отстоящих друг от друга элементов языка в одной и той же текстовой форме. Лунде проанализировала возможные значения этих «архаизмов» и «неологизмов» в текстах писателя и рассмотрела, каким образом временны е аспекты языка в этих текстах взаимодействуют, с одной стороны, со стилистическим разнообразием русского языка, а с другой, — с иностранными языковыми элементами.
Марина Аптекман (Колледж Хобарта и Уильяма Смитов, США) в докладе «Старый новый русский язык: Двойственность стиля и языка в романах "День опричника" и "Сахарный Кремль"» говорила об использовании Сорокиным псевдонародного языка и стиля в этих двух произведениях. Докладчица утверждала, что оба текста должны восприниматься как постмодернистская сатира, которая основана в большей степени на культурной игре, нежели на политических тенденциях, что с особой очевидностью проявляется в использовании псевдонародного сказа: основанный на смеси фольклорных элементов, тюремного сленга, советских терминов и постсоветской концепции, этот «старый новый русский язык» не только создает утопическую нить повествования, но и отражает идеологическую мифологию.
Тине Розен представила доклад «Конфликтующие императивные функции жанров в романе "День опричника"», обратив особое внимание на пересечения и столкновения двух различных видов императива — коллективного и индивидуального. Первый императив выражается в самом коллективе братства, в котором индивидуальность практически распадается и напоминает тоталитарный карнавал, где роли и функции определяются и насаждаются сверху. Розен привела многочисленные примеры коллективизма Братства, такие как коллективный язык, ритуалы и лингвистические составляющие. В то же время сорокинский Комяга иногда предпринимает очевидные усилия, пытаясь соблюдать установленные культурные нормы. Эти усилия создают трещины в средневековой основе повествования, не отличаясь от трещин в модели социалистического реализма в романе «Цемент», который содержит попытку представить коллективную идеологию во внутреннем монологе отдельного персонажа.
Последняя секция была посвящена перформативным речевым актам в произведениях Сорокина. Лиза Риоко Вакамия (Университет Флориды) выступила с докладом «Язык и конструкции постсоветского субъекта», в котором рассматривалось формирование субъекта в произведениях Сорокина, а особое внимание было уделено процессу возникновения постсоветского субъекта. В художественных произведениях Сорокина постсоветский субъект не является независимым и «предсуществующим», но определяется языком и существует внутри языка (как, например, в «Тридцать первом» или «Лошадином супе»). При разрушении повествования возникает постсоветский субъект. Однако формирование субъекта никогда не заканчивается полностью, и персонажи Сорокина часто погибают или уничтожаются в процессе его создания, раскрывая, таким образом, несостоятельную позицию постсоветского субъекта. Иными словами, произведения Сорокина представляют формирование субъекта как незаконченный и продолжающийся дискурсивный акт. В этом контексте докладчица также рассмотрела вопросы, которые произведения Сорокина поднимают в отношении эпистемологического статуса литературы в среде с доминирующим институционным дискурсом.
Бригитте Обермайр (Свободный университет Берлина) представила доклад « Оценка в литературном тексте. Некоторые замечания, возникшие по прочтении "Русской трилогии" Владимира Сорокина». По словам Обермайр, сатирический роман «День опричника» дает скрытую оценку современной России, которая распространяется на две последующие части трилогии, «Сахарный Кремль» и «Метель». Докладчица проанализировала дискурсивные и метадискурсивные уровни оценки в рамках вымышленного дискурса, а также в отношении литературной и эстетической теорий, принимая во внимание различные аспекты этой оценки. К примеру, возникает вопрос, каким образом некое неопределенное будущее может функционировать в качестве оценки настоящей действительности. Обермайр также поставила вопрос о степени, в которой пример (в повести «День опричника» описывается один день из жизни опричника) может служить оценкой, и о роли оценки в интертекстуальной составляющей.
Во второй половине дня в субботу Владимир Сорокин сам встретился со своими переводчиками: Андреасом Третнером, переводчиком с немецкого (Третнер перевел на немецкий такие произведения Сорокина, как трилогия «Лед», «День опричника», «Сахарный Кремль» и «Метель»), Джейми Гамбрелль из Нью-Йорка, которая перевела «День опричника» и трилогию «Лед» на английский, и Тине Розен, переводчиком на датский (она перевела «День опричника» и «Метель»). Специалисты по переводу обсуждали с Сорокиным специфику перевода его произведений на другие языки и культурный контекст таких переводов. Конференция закончилась чтением Сорокиным отрывков из повести «Метель» и презентацией датского перевода книги, выпущенной издательством «Вандкустен» в Копенгагене.
Мануэла Ковалев