Новое литературное обозрение № 124 (6/2013) New Literary Observer 124 (6/2013)
ТРАВМА И ПАМЯТЬ / TRAUMA AND MEMORY
Историчность травматического опыта: Рутина, революция, репрезентация
Илья Калинин
В статье Ильи Калинина «Историчность травматического опыта: Рутина, революция, репрезентация» рассматриваются различные культурные модели восприятия такого травматического исторического события, как русская революция. Диапазон посттравматических реакций принято располагать между двумя полюсами. На одном из них находится постепенная проработка травмы, инкорпорирующая вызвавшее его событие в идентичность субъекта и смягчающая ее болезненное воздействие. На другом – отказ от признания травмы. Однако, отношение революционного субъекта (и поэтического субъекта русского авангарда) к травме располагается по ту сторону указанного различия. Это отношение носит не реактивный, а скорее – проективный характер. Травма выступает как горизонт, к которому стремится революционный субъект, стремящийся к постоянной смене идентичности и отвергающий рутинизированную повторяемость привычных социальных практик. Литературная теория раннего русского формализма дает развернутый образец определения травмы в качестве необходимого момента субъективации, возвращающей человеку утраченную остроту переживания мира.
Ключевые слова: травма, остранение, деавтоматизация, авангард, формализм, ОПОЯЗ, Виктор Шкловский
The historicity of traumatic experience: routine, revolution, representation
Ilya Kalinin
"The historicity of traumatic experience: routine, revolution, representation" an article by Ilya Kalinin, examines various cultural models for the reception of a particularly traumatic historical event — the Russian revolution. The range of post-traumatic reactions has traditionally been arranged between two poles. At one end, there is the gradual working-through of trauma, which incorporates the event that caused the trauma into the subject's identity and mitigates its painful effect. At the other end is the refusal to recognize trauma. However, the relationship of the revolutionary subject (and the poetic subject of the Russian avantgarde) to this trauma lies beyond the above-mentioned dichotomy. This relationship has more of a projective than a reactive character. Trauma appears as a horizon toward which the revolutionary subject strives, while also striving toward a constant shift of identity and rejecting the routinized repetition of customary social practices. The literary theory of early Russian Formalism offers a comprehensive model for the determination of trauma as a necessary element of subjectivization, which restores the lost acuteness of a person's experience of the world.
Keywords: trauma, defamiliarization, avant-garde, formalism, OPOYAZ, Victor Shklovsky
Идти в науку – терпеть муку: Травма и дисциплина в российской школе
Кевин М.Ф. Платт
Продолжает блок статья Кевина М.Ф. Платта «Идти в науку – терпеть муку: Травма и дисциплина в российской школе». Если у Калинина мы видим начальный этап становления революционного субъекта на заре советского строя, то в статье Кевина М.Ф. Платта представлен своеобразный итог его развития, благополучно продолжающий существовать и в постсоветские годы. Анализируя современную школьную практику «уроков – судов над Сталиным», Платт приходит к выводу, что на самом деле эти процессе правильнее называть «антисудами»: они не выносят никакого последовательного суждения, а, наоборот, приучают школьников к тому, что сталинизм – явление слишком сложное, не подлежащее проговариванию и находящееся за пределами рефлексии. История России при таком подходе предстает в виде магического пространства чистого аффекта, к собственной исторической памяти нельзя относиться иначе, чем с благоговейным трепетом, а к тем, кто все-таки пытается вынести определенное суждение в ее адрес, должны быть применены дисциплинирующие санкции.
Ключевые слова: травма, коллективное насилие, дисциплинирование, дезавуирование, урок - суд над сталинизмом, Сталин
No pain — no brain: Trauma and discipline in Russian schools
Kevin M.F. Platt
The section continues with an article by Kevin M.F. Platt "No pain — no brain: Trauma and discipline in Russian schools" While Kalinin offers us the beginning stages of the formation of the revolutionary subject at the dawn of the Soviet order, Platt's article presents the peculiar results of its development, which continue to flourish in the post-Soviet years as well. Analyzing the contemporary school practice of "trials-of-Stalin lessons," Platt concludes that these "trials" should actually be called "anti-trials": rather than lead to any methodical judgments, on the contrary, they teach pupils that Stalinism is an excessively complicated phenomenon, one which should not be talked about too much and which lies beyond the scope of reflection. With this kind of approach, the history of Russia appears as a magical space of pure affect: one should relate to one's own historical memory only with pious trepidation, and anyone who tries to pronounce specific judgments upon it should be subject to disciplinary measures.
Keywords: trauma, сollective violence, disciplinary measures, disavowal, trials-of-Stalin lesson, Stalin
Кинематограф как травма, фильм как памятник, смысл как аффект
Ольга Кириллова
Михаил Ямпольский
Беседа Ольги Кирилловой с Михаилом Ямпольским «Кинематограф как травма, фильм как памятник, смысл как аффект» актуализирует тему травматического опыта в контексте теории кино. Семиотическое и онтологическое измерения травмы в кинематографе связаны с ее многократной символизацией и реактуализацией, несущей терапевтический эффект. Кинематографическое произведение как диахронный памятник, по утверждению М.Ямпольского, на разных этапах то стирает следы времени со своей поверхности (ранее советское кино, Эйзенштейн), то создает культ памяти (позднее советское кино, Тарковский). При этом монтажный стык служит местом отложения следов памяти и местом производства смысла.
In their conversation on "The cinema as trauma, film as monument, meaning as affect," Olga Kirillova and Mikhail Yampolsky analyze the topic of traumatic experience in the context of film theory. The semiotic and ontological dimensions of trauma in cinema are connected with its multiple symbolizations and re- actualizations, which have a therapeutic effect. According to Yampolsky, the film as a diachronic monument has at various stages erased the traces of time from its surface (early Soviet film, Eisenstein), or created a cult of memory (late Soviet film, Tarkovsky). At the same time, the film cut serves as a deposit of traces of memory and a place where meaning is produced.
КТО ОНА?: ШВЫ И ПРОРЕХИ В ОБРАЗЕ ЗОИ КОСМОДЕМЬЯНСКОЙ / WHO IS SHE?: SEAMS AND RENTS IN THE IMAGE OF ZOYA KOSMODEMIANSKAYA
Составитель блока Джонатан Брукс Платт / Compiled by Jonathan Brooks Platt
Зоя Космодемьянская между истреблением и жертвоприношением
Джонатан Брукс Платт
В статье Джонатана Брукса Платта «Зоя Космодемьянская между истреблением и жертвоприношением» рассматривается противоречивое отношение к гендеру и насилию в нарративе о Зое Космодемьянской. В ранних, относящихся еще к военному времени интерпретациях этого нарратива юная партизанка фигурировала либо как жертва, обладавшая ярко выраженными феминными чертами, либо как андрогинный воин. Эта гибридность не сохранилась в послевоенных версиях этого нарратива, в которых Зоя Космодемьянская выступала исключительно как феминный персонаж. Тем не менее, ряд попыток сегодняшнего восприятия партизанского наследия заставляют видеть в постсоветском воображении следы гибридности сталинских времен.
Ключевые слова: гендерная идентичность, феминность, травма, жертва, объект a, jouissance, Зоя Космодемьянская
Zoya Kosmodemianskaya between Sacrifice and Extermination
Jonathan Brooks Platt
Jonathan Brooks Platt's "Zoya Kosmodemianskaya between Sacrifice and Extermination" examines the contradictory attitudes to gender and violence in the Kosmodemianskaya story as a form of chronotopic hybridity. In the earliest wartime reactions to the story, the young partisan appears alternatively as a feminine victim and an androgynous warrior, a maiden sacrifice and an ecstatic militant. This hybridity does not survive after the war, when Kosmodemianskaya's image is increasingly feminized. However, certain contemporary engagements with the partisan's legacy suggest the lingering influence of Stalinist hybridity in the post- Soviet imaginary.
Keywords: gender identity, femininity, trauma, sacrifice, objet petit a, Zoya Kosmodemianskaya
Психика без психологии: “Зоя”, идеология и сталинское кинопространство
Андрей Щербенок
Продолжает блок статья Андрея Щербенка «Психика без психологии: “Зоя”, идеология и сталинское кинопространство». Зоя Космодемьянская стала наиболее популярным военным героем сталинских лет в постсталинской и постсоветской России благодаря особым качествам визуальных репрезентаций ее образа: люди с радикально разными идеологическими предпочтениями могли найти в этом образе что-то свое. «Настоящая» Зоя сталинских лет, несмотря на ее гетерогенную генеалогию в российской и мировой культуре, сформировала особую идеологическую матрицу. В статье делается попытка описать эту матрицу посредством анализа фильма Льва Арнштама «Зоя» (1994), помещаемого в контексте кинематографа сталинской эпохи. Особенности идеологии сталинского времени заключались в особых отношениях между этой идеологии и субъектом, откуда непосредственно следовали характерные черты субъекта кинематографа сталинского времени вообще и фильма «Зоя» в частности. В отличие от классического Голливуда (и постсталинского советского кино), который основывается на погружении зрителя в диегетический мир и идентификации с персонажами, сталинское кино сохраняло некоторые черты авангарда и интерпеллировало зрителя посредством уравнивания взгляда зрителя и взгляда персонажей, сосредоточенного на экстрадиегетическом пространстве, занятом трансцендентным и при этом имманентным идеологическим объектом.
Ключевые слова: советское кино, сталинский кинематограф, интерпелляция, диегетическое пространство, Зоя Космодемьянская
Psyche without psychology: 'Zoya,' ideology and Stalinist film-space
Andrei Shscherbenok
The section continues with an article by Andrei Shcherbenok "Psyche without psychology: 'Zoya,' ideology and Stalinist film-space" Zoya Kosmodemianskaya has become the most popular Stalinist war hero in post-Stalinist and post-Soviet Russia due to the malleability of her image: people with quite diverse ideological predispositions can find in her something to their liking. However, the original Stalinist Zoya, despite her heterogeneous genealogy in Russian and world culture, fit into a quite distinct ideological matrix. This article seeks to describe this matrix through an analysis of Leo Arnshtam's 1944 film "Zoya" in the context of Stalinist cinema. The article argues that the specificity of Stalinist ideology lies in the relationship between ideology and the subject, hence the peculiarity of subject- positioning mechanisms in Stalinist cinema in general and in "Zoya" in particular. Classic Hollywood (and post-Stalinist Soviet) cinema relied on the spectator's identification with characters and immersion in the diegetic world; Stalinist cinema, meanwhile, retained certain features of the avant-garde, and interpellated spectators in ideology through the alignment of their gaze with the gaze of characters fixed on the extra-diegetic space occupied by the transcendent yet immanent ideological object.
Keywords: Soviet cinema, Stalinist cinema, interpellation, diegetic space, Zoya Kosmodemianskaya
Сталинская линия и выдуманные женихи: роль любовной линии в повествованиях о героях Второй мировой войны
Эндриен Харрис
В статье Эндриен Харрис «Сталинская линия и выдуманные женихи: роль любовной линии в повествованиях о героях Второй мировой войны» рассматриваются прообразы литературных произведений о героинях Советского союза — Лизе Чайкиной и Зое Космодемьянской. Автор пытается найти ответ на вопрос, почему советские авторы включали воображаемого поклонника в тексты об этих мученицах войны. После краткого обсуждения того, чем эти тексты отличаются от героической культуры 1930-х годов, в статье рассматривается, как посредством введения поклонников авторы достигают того, что антрополог Шэрон МакДональд считает типичным социальным ответом на появление женщин-солдат: восприятие таких солдат внутри культуры подчеркивает традиционную женственность. В статье описывается, как вымышленные романтические увлечения помогают поместить этих героинь в контекст более традиционной женственности, необходимый для того, чтобы в среди послевоенной молодежи они были канонизированы как советские квазисвятые. С помощью фигуры воображаемого поклонника авторы подчеркивали, что эти мученицы войны были потенциальными матерями, посредством чего поддерживалась пронаталистская политика, вышедшая в прессе на передний план с началом 1944 года.
Ключевые слова: гендерные отношения, советская гендерная идентичность, Зоя Космодемьянская, Лиза Чайкина
Stalinist Objectives and Invented Suitors: The Role of Romance in World War II Hero Narratives
Adrienne M. Harris
Adrienne M. Harris's "Stalinist Objectives and Invented Suitors: The Role of Romance in World War II Hero Narratives" analyzes patterns in literary works about Heroes of the Soviet Union Liza Chaikina and Zoya Kosmodemianskaya, asking why Soviet authors incorporated fictional suitors into works about these war martyrs. After briefly discussing how these works depart from the heroic culture of the 1930s, this article discusses how, though the invention of suitors, authors accomplished what anthropologist Sharon MacDonald posits is a typical societal response to the advent of women soldiers: cultural treatments of these soldiers emphasize traditional femininity. This article argues that invented romantic interests help shape these heroes into more traditionally feminine women, a process necessary for their canonization as quasi-Soviet saints for post-war youth, and a way of addressing potential problems in their biographies. Through the invention of suitors, authors emphasized the maternal potential of these war martyrs and by doing so, they supported pro-natalist policies that would be promoted in the media beginning in 1944.
Keywords: gender relations, Soviet gender identity, Zoya Kosmodemianskaya, Liza Chaikina
РАЗГОВОР ПОЭТА С КНИГОПРОДАВЦЕМ: ОБ ЭКОНОМИКЕ ЛИТЕРАТУРЫ XIX ВЕКА / A CONVERSATION BETWEEN A POET AND A BOOKSELLER: ON THE ECONOMICS OF THE 19th CENTURY LITERATURE
Издательская экономика Ивана Гончарова (писатель и Морское министерство)
Алексей Вдовин
В статье Алексея Вдовина «Издательская экономика Ивана Гончарова (писатель и Морское министерство)» на основании новонайденных архивных документов рассматривается издательская практика писателя Ивана Гончарова. После возвращения из плавания на фрегате «Паллада» автор «Обломова» быстро пошел вверх по карьерной лестнице благодаря связям с крупными чиновниками Морского министерства и лично Великому князю Константину Николаевичу. В этот момент, в начале 1860-х гг. Гончарова и решил воспользоваться услугами казенной типографии Морского министерства для того, чтобы переиздавать свои сочинения. Автор статьи показывает, что такая стратегия, на фоне других способов, распространенных в то время, позволила Гончарову получать стабильный доход и обезопасить себя от рисков, на которые писатель в России того времени неминуемо обрекал себя, если заключал контракт с книгопродавцами.
Ключевые слова: И.А. Гончаров, «Обломов», «Обыкновенная история», «Фрегат "Паллада"», «Обрыв», история книгоиздания в России, Морское министерство, великий князь Константин Николаевич
The Economics of Ivan Goncharov's Publishing (The Author and the Navy Administration)
Aleksei Vdovin
Aleksei Vdovin's "The Economics of Ivan Goncharov's Publishing (The Author and the Navy Administration)" examines the publication practice of Ivan Gon- charov, proceeding from newly discovered archival documents. After his return from the sea-journey aboard the Pallas frigate, the author of Oblomov quickly moved up the career ladder thanks to his connections to higher-ups in the Navy administration and to Grand Duke Konstantin Nikolaevich. At this time, in the early 1860s, Goncharov decided to make use of the Navy's official typography to republish his own works. Vdovin shows how this strategy, against the background of other methods widespread at the time, enabled Goncharov to guarantee himself a stable income and protect himself from risks that were otherwise inevitable for contemporary Russian writers who entered into contracts with booksellers.
Keywords: Ivan Goncharov, "Oblomov", "An Ordinary Story", "The Frigate Pallas", "The Precipice", history of publishing in Russia, Navy administration, Grand Duke Konstantin Nikolaevich
Литература для народа: протекция против спекуляции (к истории некрасовских “красных книжек”)
Михаил Макеев
В статье Михаила Макеева «Литература для народа: протекция против спекуляции (к истории некрасовских “красных книжек”)» ставится под сомнение устойчивое представление о том, что на рынке народной литературы в России середине XIX-го века не было места для «просветительских» серьезных изданий и господствовала продукция низкопробная, производившаяся издателями-спекулянтами. Мы показываем, что в это время существовали протекционистские институты, такие, как Петербургский комитет грамотности, готовые продвигать и финансировать неспекулятивые издания для народа, поддерживать «идейных» издателей народных книжек и журналов. К числу таких идейных просветительских изданий принадлежит проект «красных книжек» Н.А. Некрасова, как демонстрируется в работе, опиравшегося в своих планах, не на спекулянтов-офень, а на каналы распространения, открывавшиеся благодаря деятельности Комитета грамотности. Анализ сотрудничества поэта с «народным» издателем и литератором А.Ф. Погосским позволяет показать, как функционировал рынок народной литературы.
Ключевые слова: Н.А. Некрасов, «красные книжки», А.Ф. Погосский, журналы «Народная Беседа» и «Солдатская Беседа», издания для народа, Комитет грамотности
Literature for the People: Protectionism versus Speculation (Towards the History of Nekrasov's Little Red Books)
Mikhail Makeev
"Literature for the People: Protectionism versus Speculation (Towards the History of Nekrasov's Little Red Books)" by Mikhail Makeev questions the persistent notion that there was no room for serious, "educational" publications in the popular literature market of mid-19th-century Russia, and that this market was dominated by inferior literary products produced by publisher-profiteers. Makeev shows that at this time there were protectionist institutions such as the Petersburg Committee on Literacy, which were prepared to promote and finance non-profiteering publications for the people, and to support "engaged" publishers of popular booklets and magazines. Such engaged educational publications included N.A. Nekrasov's "little red book" project; as the article demonstrates, Nekrasov relied on distribution channels that were opened up thanks to the work of the Committee on Literacy, rather than on profiteers and hawkers. Makeev's analysis of the poet's collaboration with the "popular" publisher and litterateur A.F. Pogossky shows how protectionist mechanisms functioned in the popular literature market.
Keywords: N.A. Nekrasov, "Little red books", A.F. Pogossky, magazines "Narodnaya beseda" and "Soldatskaya beseda", publications for the people, Committee on Literacy
СОВРЕМЕННОСТЬ ТРАДИЦИИ, ТРАДИЦИОННОСТЬ НОВАТОРСТВА / A MODERN TRADITION, A TRADITIONAL INNOVATION
“Суздальские богомазы”, “новгородское кватроченто” и русский авангард
Ирины Шевеленко
В статье Ирины Шевеленко «“Суздальские богомазы”, “новгородское кватроченто” и русский авангард» рассматривается повторное обращение к наследию русской иконописи, произошедшее в начале ХХ века. Особое внимание автор уделяет той роли, которую осмысление иконописи как важной части русского искусства играло в историческом авангарде. Называя себя наследниками народной традиции, авангардисты впервые повернули от ориентированного на запад искусства и создали основу для осмысления иконы как символа национальной идентичности.
Ключевые слова: московская Выставка древнерусского искусства 1913 года, русская иконопись, русский авангард, «изобретение традиции»
The Suzdal icon-daubers, the Novgorod quattrocentro, and the Russian avant-garde
Irina Shevelenko
An article by Irina Shevelenko "The Suzdal icon-daubers, the Novgorod quattrocentro, and the Russian avant-garde" investigates the reevaluation of the legacy of Russian icon-painting in the early 20th century, from its perception as an aesthetically insignificant branch of handicrafts to its being proclaimed as the foundation of the "high" artistic tradition in Russia. Shevelenko pays particular attention to the role played by the rethinking of icon-painting's cultural status in the formation of an aesthetic program and the self-consciousness of avant-garde art movements in Russia. Having declared themselves inheritors of the "national tradition" and the first to turn away from the path of Western-oriented art, they created the framework for a cultural constructivism that determined the place of the icon as a symbol of national identity in 20th-century Russia.
Keywords: Moscow Old Russian Art Exhibition of 1913, Russian icon-painting, Russian avant-garde, "foundation of tradition"
ПРОЧТЕНИЯ / INTERPRETATIONS
Русская поэзия в 1913 году
Олег Лекманов
Во второй части работы Олега Лекманова «Русская поэзия в 1913 году» речь идет о том, как в русской поэзии 1913 года отразилась тогдашняя современность. Среди тем стихотворений поэтов этого периода — война, прославление технического прогресса и проклятия ему, город и деревня, эротика.
Ключевые слова: 1913 год, поэтические книги, современность
Russian Poetry in 1913
Oleg Lekmanov
The second half of "Russian Poetry in 1913" by Oleg Lekmanov addresses the ways in which contemporary modernity was reflected in Russian poetry of 1913. The themes of poems written by poets of this period include war, the praise and condemnation of technological progress, the city and countryside, and erotica.
Keywords: 1913, poetry, contemporary modernity
Цифровой кайф
Александр Жолковский
В статье Александра Жолковского «Цифровой кайф» анализируется рекламный плакат одного из московских магазинов цифровой техники. Дизайн этого плаката демонстрирует набор архетипических образцов, заимствованных из классической и модернистской живописи, особенно из различных интерпретаций европейскими художниками двух классических тем — Венеры, смотрящейся в зеркало, и Леды и лебедя.
Ключевые слова: реклама, живопись, поэзия, композиция, цвет, игра слов, прототипы
Digital high
Alexander Zholkovsky
Alexander Zholkovsky "Digital high" is a breezy analysis of a poster for a major digital chain store in Moscow. The sexy design is shown to rely on archetypal patterns underlying classical and modernist paintings, especially variations on the "Venus with a mirror" and "Leda and the swan" motifs, as well as erotic and narcissistic poems from Catullus to Eduard Limonov. By subtly mixing male and female erotic fantasies and buttressing elementary sex appeal with highbrow artistic references the poster maximizes the targeted audience.
Keywords: carpe diem, advertising, painting, poetry, composition, colour, wordplay, prototypes
«КТО ГОВОРИТ?»: ПОЭТИЧЕСКИЙ СУБЪЕКТ И ПОЛИТИКА СООБЩЕСТВА / WHO'S SPEAKING? THE POETIC SUBJECT AND COMMUNITY POLITICS
Политическую акцию сегодня трудно отличить от акции художественной, пикет -- от перформанса, транспарант -- от поэтического высказывания в духе дада или Мая 68-го, демонстрацию -- от «монстрации». И наоборот, искусство, и особенно, поэзия (что еще трудно было представить десятилетие назад), заметно политизируется. Политическое и эстетическое проникают друг друга. Границы размываются. Но кто субъект этих процессов? Как он сконструирован? Кому адресовано его высказывания? Вокруг этих вопросов и строится настоящий блок.
Today it's hard to tell the difference between a political and an artistic action, a picket from a performance, a banner from a poetic utterance in the spirit of Dada or May '68, a demonstration from a "monstration." The reverse is also true — art, and poetry in particular, are getting noticeably politicized (which in the latter case would have been hard to believe even just a decade ago). The political and the aesthetic are permeating each other. The borders are blurring. But who is the subject of these processes? How is s/he constructed? To whom are this subject's utterances addressed? This section is built around these questions.
“Маска сдирается вместе с кожей”: способы конструирования субъекта в политической поэзии 2010-х годов
Кирилл Корчагин
Открывается он статьей Кирилла Корчагина («НЛО» / Институт русского языка РАН) «“Маска сдирается вместе с кожей”: способы конструирования субъекта в политической поэзии 2010-х годов «, в которой -- на примере текстов Кирилла Медведева, Станислава Львовского, Антона Очирова и Эдуарда Лукоянова -- рассматриваются разные модели политизации субъекта, а само политическое в современной поэтической практике осмысляется под углом политической теории Жака Рансьера.
Ключевые слова: субъективность, поэзия, политика
'The mask is torn off along with the skin': ways of constructing the subject in political poetry of the 2010s
Kirill Korchagin
It opens with an article by Kirill Korchagin (NLO/RAS Russian Language Institute), "'The mask is torn off along with the skin': ways of constructing the subject in political poetry of the 2010s," in which Korchagin uses texts by Kirill Medvedev, Stanislav Lvovsky, Anton Ochirov and Eduard Limonov to examine various models for politicizing the subject, while interpreting the political in contemporary poetic practice from the point of view of Jacques Ranciere's political theory.
Keywords: subjectivity, poetry, politics
Практика субъективации
Евгения Суслова
Размышления Евгении Сусловой о возможных точках сборки, сочленения поэтического и политического в статье «Практика субъективации» берут за основу, с одной стороны, предельно личный, экзистенциальный опыт, с другой -- методологических треугольник «мысль -- речь -- действие», вне которого любая попытка такого сочленения обречена, с точки зрения автора, на провал.
Ключевые слова: субъективность, поэзия, политика
Practices of subjectivization
Evgeniia Suslova
In her article "Practices of subjectivization" Evgeniia Suslova's ruminations on possible points of assemblage or coupling of the poetic and the political are founded, on the one hand, on extremely personal, existential experience, and on the other hand, on the methodological triangle "thought-speech-action," outside of which any attempt at such a coupling is doomed — according to Suslova — to failure.
Keywords: subjectivity, poetry, politics
“Выходит современный русский и кагбэ нам намекает”: к прагматике художественного высказывания
Павел Арсеньев
В статье «“Выходит современный русский и кагбэ нам намекает”: к прагматике художественного высказывания» Павел Арсеньев (Университет Лозанны), в свою очередь, обращается к лингвистическим моделям для прояснения механизмов субъективации; перформативные «жесты» Валерия Нугатова, Романа Осминкина и Евгении Сусловой он обсуждает в категориях прагматики, позволяющих эксплицировать социально обусловленную конкретную речевую ситуацию, в которой эти жесты производятся.
Ключевые слова: субъективность, поэзия, политика, перформанс
'A modern Russian comes out and kinda hints': toward a pragmatics of artistic expression
Pavel Arsenev
In "'A modern Russian comes out and kinda hints': toward a pragmatics of artistic expression" Pavel Arsenev (University of Lausanne) turns to linguistic models in order to clarify the mechanisms of subjectivization: the performative "gestures" of Valery Nugatov, Roman Osminkin and Evgeniia Suslova are discussed in the categories of pragmatics, which allow for an explication of the socially conditioned concrete speech situation in which these gestures are produced.
Keywords: subjectivity, poetry, politics, performance
Как действовать на виду у всех? (Московский акционизм и политика сообщества)
Павел Митенко
В качестве контрапункта в блоке также представлена статья Павла Митенко (Москва) «Как действовать на виду у всех? (Московский акционизм и политика сообщества)», посвященная истории московского акционизма и анализирующая этот феномен в контексте «политики сообщества» -- низовых, внепартийных, самоорганизованных инициатив, ставящих под вопрос традиционное разделение политики и искусства.
Ключевые слова: перформанс, современное искусство, акционизм
How to act where everyone can see? (Moscow actionism and community politics)
Pavel Mitenko
As a counterpoint, the section also includes an article by Pavel Mitenko (Moscow), "How to act where everyone can see? (Moscow actionism and community politics)" which addresses the history of Moscow actionism, and analyzes this phenomenon in the context of "community politics" — grassroots, non-partisan, self-organized initiatives, which question the traditional division of politics and art.
Keywords: performance, actionism, contemporary art
ОБРАТНЫЙ ПЕРЕВОД / BACK-TRANSLATION
Три диалога Александра Чанцева (Москва) c переводчиками современной русской литературы, представленные в этом блоке, позволяют увидеть российскую литературную и, шире, культурную ситуацию под новым углом. Точнее, под тремя углами, причем довольно неожиданными -- Юкка Маллинен (Финляндия), Массимо Мауриццио (Италия) и Мирьяна Петрович (Сербия) принадлежат разным поколениям и национальным традициям, у них разный профессиональный бэкграунд, к увлечению русским языком они пришли непохожими путями. При этом для каждого из них перевод -- не столько профессия, сколько призвание, все трое прекрасно ориентируются в постсоветском литературном пространстве и переводят не самых простых и не самых оборотистых авторов. Тем любопытнее их взгляд «со стороны», открывающий в известных, казалось бы, вещах неожиданные грани, в общих местах -- характерный индивидуальный акцент, а в особых исторических обстоятельствах, напротив, -- шифр общей судьбы. Отчасти сходный эффект «обратного перевода» присутствуют и в поэтических текстах Хендрика Джексона (Берлин), завершающих данный блок. Они не просто насыщены российскими реалиями и отсылками к литературе, как классической (Гоголь, Лермонтов, Гончаров), так и новейшей (Хлебников, Шаламов), но обращены к недавним политическим событиям, помещая их в перекрестье глобальных телекоммуникаций, межязыковых игр и травестии. Симптоматично, что в одном из текстов, навеянном новосибирскими «монстрациями», возникают фигуры Бакунина и Кропоткина, чье наследие столь востребовано в европейских протестных движениях.
The three dialogues between Aleksandr Chantsev (Moscow) and translators of contemporary Russian literature presented in this section offer a new perspective on the Russian literary and, more broadly, cultural situation. More precisely, they offer three new perspectives, and quite unexpected ones: Jukka Mallinen (Finland), Massimo Maurizzio (Italy) and Mirjana Petrovic (Serbia) all belong to different generations and national traditions, they have different professional backgrounds and became involved with the Russian language through different routes. At the same time, for all of them translation is less a profession than a calling, all three are experienced at navigating the post-Soviet literary field, and all of them translate writers not known for being particularly simple or widely-known. This makes these translators' "view from the side" all the more fascinating, as this view reveals unexpected facets in ostensibly well-known things and a characteristic individual accent in commonplaces, while discovering in particular historical circumstances, on the contrary, the mark of a shared fate. A comparable effect of "back translation" is also partly present in the poetry of Hendrik Jackson (Berlin), which closes this section. Jackson's texts are not only suffused with Russian realia and references to Russian literature, both classical (Gogol, Lermontov, Goncharov) and more recent (Khlebnikov, Shalamov); they also address recent political events, placing them at the crossroads of global telecommunications, inter-linguistic games and travesties. Symptomatically, the figures of Bakunin and Kropotkin — whose legacy is so important to European protest movements — appear in one text inspired by the recent Novosibirsk "monstrations."
CLOSE READING
Проза Орфея: феномен Александра Гольдштейна
Сергей Оробий
В статье Сергея Оробия (Благовещенский государственный педагогический университете) «Проза Орфея: феномен Александра Гольдштейна» исследуются принципы художественного письма эссеиста и прозаика Александра Гольдштейна (1957--2006). А. Гольдштейн родился в Таллине, жил в Баку, в 1990 году эмигрировал в Израиль. В 1997 году за дебютную книгу эссе «Расставание с Нарциссом» был удостоен сразу двух премий – Малого Букера и Антибукера (случай беспрецедентный для новейшей русской литературы). Затем вышли книги «Аспекты духовного брака» (2001) и роман «Помни о Фамагусте» (2004). Лауреат Премии Андрея Белого (2006, посмертно за роман «Спокойные поля», о котором в премиальной формулировке было сказано, что это проза, стирающая «границы между дискурсами вымысла, чтения, письма, жизни, смерти»).
Ключевые слова: Александр Гольдштейн, проза, эссе
Orpheus' prose: the phenomenon of Alexander Goldstein
Sergei Oroby
An article from Sergei Oroby (Blagoveshchensky State Pedagogical University), "Orpheus' prose: the phenomenon of Alexander Goldstein" investigates the principles of the literary prose of essayist and prose writer Alexander Goldstein (1957—2006). Goldstein was born in Tallin, lived in Baku and emigrated to Israel in 1990. In 1997 he was simultaneously awarded two prizes for his first book of essays, Taking leave of Narcissus — the Minor Booker and the Antibooker (an unprecedented case in modern Russian literature). He subsequently published Aspects of spiritual marriage (2001) and the novel Remember Famagust (2004). He was posthumously awarded the Andrey Bely prize in 2006 for the novel Calm fields; the award committee's statement declared that this was prose that erased "the boundaries between the discourses of invention, reading, writing, life and death."
Keywords: Alexander Goldshtein, prose, essay