Ирина Котова
Военная сортировка раненых
Нежность
1
иногда позитивное приобретает
активную форму
как химическая формула
соединения не опасного и не опасного
нежность становится тротилом
для женщины нежность —
негласное разрешение
войти в неё как в прихожую
для мужчины —
обрезание крайней плоти
времени
человека и человека
2
нежность нежит жисть
нежит жесть
нежить — не жить
нет
жить
на себя
тратить тротил
Военная сортировка раненых
рыба рыщет по рыскалу москвы-реки
рассекает острыми плавниками
отражения стен кремля
раскрывает все закрытые окна
человеческим голосом говорит — дышите радуйтесь
как довольна я этой плиткой — говорит лола —
как же ловко ходить по ней
на больных коленках
я так редко гуляю по москве
что давно ничего о ней не знаю
лола ведет меня в зарядье
я смотрю на праздничный пирог города
в золотистых яичках-луковках
радуюсь радостью идиота
почти ору во все горло:
я люблю тебя москва
и так странно мне — вокруг жизнь
ты знаешь что такое
военная сортировка раненых —
спрашиваю я у лолы
и сама отвечаю:
в реанимации
руки в отчаянии ломают
выворачивают мозг
выбирают
из человека и человека —
кому дать жизненно важное лекарство
потому что осталось на одного
и никто не хочет идти в аптеку
потому что достало
потому что все равно
и в аптеках того лекарства нет
плиточники
ни фига не знают
про военную сортировку раненых
все стоит на костях — отвечает лола —
дыши и радуйся
и мы идем с лолой
по светло-серым пустынным улицам
похожим на улицы италии
времен муссолини
заходим в кафе с помпезными туалетами
пестрыми пирожными кофейным духом
такие точки не числятся в моих навигаторах
люди вокруг кажутся здоровыми и счастливыми
как пожелания в день рождения
мы смеемся дурачимся
лола называет встречных мальчишек — педерастами
имеет право — сама такая
и мне уже кажется — все они в безопасности
и я даже гордо выпрямляю спину
при встрече с группой французов
лола обнимает меня
прохожим со стороны
кажется:
я — любима
о чем ты опять задумалась — спрашивает лола
о военной сортировке раненых — отвечаю я
дыши и радуйся — говорит она
бабушка утверждала:
во время войны
тоже была жизнь
мне не верилось —
отвечаю я
рыба рыщет по рыскалу москвы-реки
выбирает между человеком и человеком
просит милостыню
Пьета Ронданини карманы танков и homo sapiens
Е. Костюкович и Л. Улицкой
пьета ронданини —
последняя скульптура микеланджело — говорит ляля
скульптура одиночества бессмертия хрупкости
невозможности разлуки
дева мария то ли держит христа
то ли опирается на него...
сволочи! — как будто продолжает ляля —
глядит в айфон
это красная кнопка
тревожности ожидания
кнопка пуска
минутной стрелки войны
ее странной случайности
в раскрытых глазах фердинанда
ее безысходной эмоции
ее тотальной декапитации
ее грубых рук
что рвут исподнее жизни
карманы войны не похожи на карманы
расхристанного пальто художника
карманы войны — карманы танков
набитые человеческим фаршем
война — вопрос сохранения вида
homo sapiens —
через три года говорит люся —
последнее — относительно
первого сентября
цветы идут в школу без первоклассников
голова христа бледнеет смертью
из правого плеча матери
Белые ноги деревьев
в том давнем перформансе
пригов в костюме римского императора
его голые ноги
(просвечивают живые вены) —
в красной жиже тазика
девушка-рабыня их моет
красное поднимется до колен
потом — стекает
не оставляет цвета
власти
ноги императора — всегда чистые
в том давнем перформансе
будущее заглядывает в прошлое
через край тазика
ловит свое кровавое отражение
за ноги
если отменить императора
развести в тазике известь
из него вырастут
белые ноги деревьев